Денис как мужчина не показывал лишних эмоций, но было видно, что он убит горем. Парень любил своего отца, хоть и редко с ним виделся. Помню, с каким восторгом он о нем рассказывал, так хотел быть на него похожим, но мать приложила максимум усилий для того, чтобы отец и сын разошлись в разные стороны. Мне, по правде, говоря, вообще не понятно, с какой целью это все было, но скорее всего, ей виднее.
— Устала? — прошептал Денис слегка меня обнимая. Я отрицательно замотала головой, так и не найдя нужных слов, чтобы высказать свои соболезнования. Все случилось быстро, даже не успела опомниться. Только вот позавчера он позвонил и сказал, что умер его отец, потом случилась ссора с Егором, после которой тот ушел из своей же квартиры. Затем прилетел Денис с армейским другом своего отца, помогающего транспортировать тело Маслова старшего в Одессу, ибо так сказано в его завещании — быть похороненным в родном городе, в одной оградке с его семьей. Мне кажется, что за последние несколько дней я постарела, столько непосильных событий произошло, что нет слов.
— Денис, солнышко, поехали в кафе, — моя несостоявшаяся свекровь многозначительно обсмотрела публику и задержала глаза на мне. Не понимаю почему, но от взгляда этой женщины, я словно съеживалась и робела, чувствовала себя еще хуже перед Денисом, ведь так и не могла ему признаться, что мы больше не вместе, по крайней мере для меня точно.
Это похоже на какой-то сон, очень реалистичный сон, в котором я приняла решение раньше, чем от меня того ждали, но признаться в своем вердикте было трудно, и тут как ни крути, пахло малодушием. Егор прав, идеального времени не будет, но мне хотелось по-девичьи наивно, выбрать нужный момент. Былых чувств к Денису уже не было, это факт, но сказать ему об этом — трудно, тут хоть триста раз репетируй перед зеркалом, эффект будет один — неприятно и больно.
— Татьяна, вы же с нами поедете? — спросила снова мать Дениса, и я даже растерялась, покрутила головой в поисках какой-то Татьяны и не найдя никого по близости уставилась на нее.
— Мама, ее зовут Таисия, а не Татьяна, — буркнул Денис и взял меня под руку. — Иди к машине, я сейчас подойду.
Ничего не ответив, развернулась и неодобрительно посмотрев на недо-свекровь ушла к выходу, где стояла машина Дениса. Да, он вернулся из Харькова не с пустыми руками: у него были деньги, на которые он уже смог купить автомобиль у приятеля, на шее мачеха убитая горем и куча неразрешенных вопросов, связанных с бизнесом отца, а тут еще вечно чем-то недовольная мамаша и некая Татьяна. Господи, этот день когда-то закончится?
Когда подошла к машине, не сразу поняла, что меня уже там ждали. Егор стоял полу боком, весь совершенный и собранный, как всегда прекрасно балансируя между простыми людьми. Он не видел меня, но явно ждал не Дениса, а я, воспользовавшись небольшой паузой, решила очередной раз рассмотреть его. Красивый. Безумно красивый и так же безумно одинокий. Егор Сташевский стал особенным для меня, и абсолютно недосягаемым, словно я Венера, а он Марс. У нас все вроде было ровно, но то, что по каким-то причинам, я не могла достучаться до него производило странный эффект, вроде и хотелось разгадать загадку, но в то же время страшно копать, вдруг всплывет что-то непривлекательное и странное? За прошлую неделю, что мы провели вместе он был то жарким, то холодным, то вообще ушел не прощаясь, оставляя меня с кучей вопросов и изнывающей совестью. Его дико тревожил тот факт, что приехал Денис, и не было никакого желания делиться мной, но я же человек, как можно человеком делиться? Я взрослая девушка, и если приняла решение, то буду отвечать за свои поступки, как бы мне тяжело не было.
— Привет, — заметив меня, мужчина выпрямился. Сегодня на нем была черная футболка поло и темно-синие узкие джинсы, прекрасно подчеркивающие его атлетически-развитое телосложение и черные кеды. Его татуировки причудливым образом блестели, создавая его образ немного агрессивным, но в тоже время беззаботным, вообще не скажешь, что большую часть своего времени, этот человек проводит в душных залах заседания в костюме с галстуком. Нет. Сегодня он был похож на плохого парня, который берет от жизни все, что может унести. Мне такой Егор даже больше нравился, было в нем что-то ненормально-привлекательное. Мне хотелось броситься ему на шею и ничего не делать, лишь висеть как обезьянка и дышать с ним одним воздухом, но это было запрещено, по крайней мере, не здесь и не сейчас.
— Зачем ты здесь? — огляделась вокруг в поисках Дениса и его немного эксцентричной матери. Мне казалось, что как только они увидят Егора здесь, то сразу начнут на меня давить. Они поймут, что он приехал на кладбище только потому, что мы с ним теперь вместе. А мы видимо для него вместе, иначе он бы не приехал сейчас сюда, хотя его уход позавчера наталкивал на другие мысли. Вот блин, а если он приехал мне сказать, что все что было — глупая ошибка, и мы должны забыть все и жить дальше?
— Я знал дядю Антона с детства, вот приехал с ним попрощаться, — невозмутимо ответил он, а у меня отлегло на душе, значит все между нами в силе, чувствую, как начинаю краснеть от стыда за свои дурацкие мысли и свою идиотскую неопределенность.
— Прости, я не видела тебя возле могил, — от стыда стала теребить ручку сумки, снова не найдя нужных слов. У меня какое-то странное положение, мне хочется сказать что-то, но я будто растеряла все слова, это уже дико, мое образование предполагало, что я должна знать много слов и красиво ими жонглировать.
— По твоей смущенной реакции, могу сделать вывод, что ты ничего не сказала Денису и боишься это сделать, — Егор подошел ближе, и я почувствовала покалывание в ладонях, так хотелось его обнять. Но вместо этого, заняла другую позицию.
— А ты думаешь, я должна была с ним расстаться с порога? Егор, у него умер отец, сейчас Денис сам не свой и моя правда ему сделает только хуже. Я понимаю, что тебе не приятно, но другого выхода сейчас нет.
Сташевский зажмурился и сжал кулаки, я впервые вижу столько отчаянья на его лице, даже не знаю, что сейчас предпринять или что сказать, чтобы хоть этому мужчине стало легче. Я далеко не дура и прекрасно понимаю, что тяну время, но видя расстроенный и печальный вид Дениса, никак не могу набраться смелости.
— Ладно, делай как знаешь, — мужчина слегка наклонил голову набок, и улыбка коснулась его губ. — С тобой всегда все не просто, малыш.
Он пытался сгладить конфликт и меня даже немного отпустило, но, к сожалению, Егору нужно было это делать позавчера, а не психовать и уходить из дома. Интересно, где он был эти дни? Дуться на него не имею права, не сейчас, когда он так смотрит, когда мысленно передает мне эту эйфорию, которую мы прожили за последнюю неделю.
Сейчас безумно хотелось прикоснуться к своему адвокату и поцеловать его, мы не виделись столько дней, и я с точностью до звезд могу сказать, что скучала. За то время, что мы были вместе успела привыкнуть к его рукам, губам, запаху, и мне всего этого не хватало как воздуха. Я была влюблена, но своими же страхами сама же все портила. Не знаю, сколько мы так стояли и смотрели друг на друга, наслаждаясь теми крохами воспоминаний, о совместно проведенном времени, но мир остановился, были только он и я, и этого, конечно, было мало. Мало было всего, не так все должно быть, не здесь я должна была стоять и лишь только смотреть на мужчину, который так упорно меня добивался. Но бросить Дениса не имела права, мой совестливый голос тревожно шептал, что надо сделать по-людски, подготовить почву и смягчить удар. Два года я была с ним, и поступать как бездушная стерва не могла, слишком многое навалилось на него в последнее время, а тут еще я, со своими внезапно возникшими чувствами к нашему соседу.
— Егорчик, — голос мамы Дениса вывел нас из мира воспоминаний и переключил все внимание на нее. — Какой ты молодец, что приехал.
— Здравствуйте Надежда Яковлевна, примите мои соболезнования, — Егор протянул руку и дотронулся до ее плеча, на что та самодовольно улыбнулась. Кто бы мог подумать, пенсия на горизонте, а она распушила перья. Сложно было отрицать, что мама Дениса старая и неухоженная, она как раз-таки наоборот, следила за своим телом лучше, чем за своими высказываниями. Не успела очнуться, как Надежда подошла еще ближе к Егору и сладким, я бы даже сказала почти медовым голосом, начала говорить, что рада его видеть и как он возмужал. Укол ревности кольнул прямо в мое сердце, это глупо, она ему в матери годится, но ей, судя по всему, на это плевать.
