Кама вскочила из-за стола, швырнула стакан с кофе в мусорку и помчалась.

–Ну всё. Пока-пока, – добавила она уже в дверях.

Может быть, Кама никогда бы не согласилась на встречу с болтливым художником, если бы ни разговор с Аней. Ты выбила её из рамок, и теперь ей хотелось чего-нибудь хоть на секунду необычного. Костя как раз писал ей в последние дни.

Прошагав по ступеням здания, Кама свернула с обычного маршрута. Путь “дом-работа” не сегодня. И даже не к подругам, хотя Витя знал, что она с ними.

–А мне пива вишнёвого. Есть у вас такое? – Кама подняла глаза на официантку.

–И мне тогда тоже, пожалуйста.

–Художники не творят, когда трезвые?

Кама улыбнулась и снова спряталась в меню. Что-то в растерянном взгляде Кости смешило её.

–Художники не творят, – упростил он. – Всё или уже есть в голове, или приходит туда. Само. Без приглашения; не замечая просьб. Просто я улавливаю это. И такой – вот это идея! Другие верят, что их талант – только их заслуга, но я думаю, что это лишь везение. Кому-то повезло, кому-то нет.

–Тебя не смущает, что я замужем?

Костя перевёл взгляд на обручальное и помолвочное кольца. Губы сжались, но ответ пришёл не сразу.

–Не очень…

–Потому что ты просто хочешь меня трахнуть? – перебила Кама с раскалёнными глазами. Из них собрались вылететь искры.

–Конечно. В этом же доме есть недорогая гостиница.

Пару секунд ему удалось сдержать серьёзный вид, но улыбка расползлась по лицу. И он засмеялся – подозрительно легко, точно был мультяшным. Кама сбавила атаку. Кстати принесли вишнёвое пиво.

–Много работаешь?

–Ты неправильно задаёшь вопросы!

–Возможно. Но мне интересно. Вдруг ты больше трудоголик, чем девочка.

–Нет. Ненавижу работу. Или нет. Просто работаю. Это только место, где можно получить деньги.

–Много тратишь времени, чтобы получить деньги?

–Странные вопросики.

–Погоди. То ли ещё будет.

И он не обманул. Вокруг Камы существовали разные люди. Большинство из них она выбрала сама. Таких избегала. Стоило бы отказаться и от него. Она могла бы встать и уйти, эффектно оборвав разговор, однако не сегодня. Вдруг он действительно что-то видел?

–Очень долго я не мог придумать схемы заработать больше денег, кроме как: больше работай – больше заработаешь. Так себе схема, знаю, но не всем дано хорошо зарабатывать.

–Ты же художник. О вас снимают фильмы, где вы либо охренеть какие богатые, либо нищие, что не можете купить краску. Какая работа?

–Почти, как у тебя, – улыбнулся Костя. – Ты похожа на трудоголика, которая забывается и делает свою работу даже слишком хорошо. Боюсь таких людей.

–Я не трудоголик. Только деньги. И немного ответственности.

Точно двое шагали по поверхности шара: внутри была обычная тема разговора – работа, но обсуждали отношение к ней без деталей. У Камы сложилось ощущение, что её пытаются обокрасть мошенники, впаривая пылесос за сто тысяч. Что с тобой не так, прищурилась Кама, под пиздежом ещё пиздёж?

–А я тоже был в браке. Это если возвращаться к твоему вопросу о замужестве. Не совсем, наверное, ответ, но, если тебе интересно, расскажу кое-что о себе.

Кама кивнула. Пикантные истории, даже полуправдивые, грели её девичьи уши.

–Брак, как я помню, был неплохим. Мне было не лень оставаться компаньоном, и я не превратился в мешок с жалобами, который мог только валяться перед телевизором. Правда, работал я тогда многовато. Но сгубило меня…

–Шлюхи? – ворвалась Кама с воодушевлением. Костя смешно выдохнул.

–Нет. Неконкурентоспособность. Бывает, когда много работаешь, партнер проводит время с другими людьми. Это нормально. С моей женой случилось так же. И вместо тихой интрижки она мне об этом заявила; почти так – а ну, бейся за меня, докажи, что любишь! В этот самый момент я основательно ошибся. Подумал, что надо быть лучше – общение, внимание и всё-всё-всё. Но нет. Надо было то ли скандал устроить, то ли ебало разбить её хахалю. И меня ничего в тебе не смущает. Ты слишком интересная, чтобы обращать на такое внимание.

От резкой смены темы Кама потерялась. Болтливый художник занял её. Хотя подход в битве за жену разочаровал.

Отличный вечер. Кама ловила себя на мысли, что много смеётся. Будто маленькая съела глазированный сырок, о котором так мечтала, и теперь во рту и животе приятно.

–У тебя красивая водолазка. Я заметила, что творческие люди любят водолазки. Что-то стильное в этом есть. Но мне кажется, что есть что-то ещё. Зачем вы так делаете? Скажи свой секретик. Ваш большой секретик, – последнее предложение Кама растянула.

Вместо смешного ответа Костя пробубнил, что ничего не понимает. Даже потускнел лицом на секунду, но быстро вернулся.

–Это приходит само вместе с первой проданной картиной, – попытался пошутить он неискренне.

Подутонувшая в отчётах Кама подняла глаза на потолок и зависла. Ей захотелось увидеть что-нибудь необычное в чередовании квадратов и ламп. Наверняка, Костя видит в них что-то стрёмное, улыбнулась она внутри. С этого вопроса она и начнёт сегодняшний вечер. Снова улыбнулась. Маленькая тайна отдавала юностью и поднимала настроение. И всему причиной – высокий странный художник.

–Чёт я так волнуюсь, – хихикнула Кама, случайно выпустив слова наружу. Слишком тихо, чтобы разобрать, но коллеги всё равно поглядели на неё. – Вспоминала молодые годы.

Блеф удался; коллеги вернулись к делам, отчего Кама заулыбалась ещё шире. Если добавить к любой вещице или действию элемент тайны, она становится интереснее. Сначала Кама добавила её к свиданиям с художником, а сегодня забралась дальше. Заберётся. И снова заволновалась.

Глаза закрылись; квадратичный потолок спрятался, хотя в памяти он красовался ещё пару секунд. Глаза открылись; остаток работы и путь до условленного места встречи пролетели на почти нулевой громкости.

–У тебя вообще бывают выходные? – прервал тишину Костя. Кама думала о чём-то мелком, но очень сильно. – Эй? Приём от севера югу.

Они сидели в широкой ванне. Кама лежала на Косте, потом подалась вперёд и обхватила руками колени. Он водил пальцем между лопаток по татуировке в форме бабочки со странным телом и странными крыльями.

–Моя сестра называет её “кривой портак”, – Кама не двигалась, только губы; даже грудь не вздымалась от дыхания.

Ей казалось, что она одна в этом номере. Спину щекочет ветер. Можно говорить, что вздумается, и никто не разнесёт слова по ушам.

–Но на самом деле это даже не бабочка. Это буква имени.

–И как его зовут?

–Теперь только Хмырь.

–Память полна сожалений, – в тишине комнаты Кама уловила бархат в голосе Кости.

–Нет. Или да. В общем, не знаю. Тогда я хотела внимания и получила его, и захотела так отблагодарить.

–Не он ли должен был тебя благодарить? – Костя нажал на позвонок. Мышцы Камы рефлекторно напряглись, сдвинув лопатки. И жившая между ними бабочка шевельнула крыльями.

–Ай! Что ты делаешь?

–Смотри. Я понял, для чего она здесь.

Костя поднялся и потянул Каму к зеркалу. Мокрые ноги зашлёпали по плитке. Он подхватил её, опасаясь падения.

В номере с конкретной целью было много зеркал. Угол как раз позволял взглянуть себе на спину.

–Смотри. Сведи плечи. Она машет крыльями, – глаза художника искрились, а улыбка захватила лицо.

–Нет же.

–Смотри внимательнее. Сделай ещё раз.

–Это даже не бабочка.

–Раньше нет. Но теперь бабочка.

Затем Костя отвернул её от зеркала и отступил на пару шагов.

–Ты очень красивая. Не подумай, что я оцениваю, только наслаждаюсь.

Кама застеснялась и закрыла стеснительные части руками. Капельки воды на коже забрали тепло; побежали мурашки. Вмиг стало холодно. И глаза Камы забегали в поисках полотенца. Костя улыбнулся. Ему тоже было холодно из-за возмущений кондиционера, но он даже не думал двигаться.

Улыбнувшись в ответ на улыбку, она спряталась под одеялом. Скоро на кровать сел и Костя. То и дело он хватал Каму за ноги пытаясь погладить, а она вырывалась. Обычно она не сильно боялась щекотаний, но сейчас движения сошлись с настроением.