– Но ведь…

– Не все такие. Да, точно. – Селестия закатила глаза. – Мифические «не все такие». Где-то я их видела… Ах да, в мультфильмах.

– Ну же, Си, не будь занудой. Уверена, однажды ты встретишь такого. Как минимум такого же умного и уважающего людей независимо от их происхождения во всех смыслах этого слова.

– Я разве говорила, что хотела бы себе парня? Нет уж, дудки! – Она подняла ладони, словно сдаваясь. – А вот у вас, мисс Клюдер, кажется, намечается роман с многоуважаемым… Как его там…

– Люк. И мы просто друзья.

– Ты можешь держать в дураках всех, но только не свою лучшую подругу. Знаю я, чем обычно заканчивается такая дружба. В фильмах видела.

Аврора лишь сильнее засмущалась, чувствуя, как щеки обжигает румянец. Селестия, как и всегда, зрила в корень и была слишком прямолинейна. Аврора и не заметила, как за время общения с набирающей уверенность в себе красноречивой подругой стала на ее фоне тусклой и непримечательной. Это вовсе не расстраивало ее, а, напротив, расслабило: ей больше не приходилось учиться и отвечать под гнетом любопытных восхищенных взглядов. Большую часть внимания в их дуэте теперь неосознанно забирала Селестия. Но Аврора была этому только рада.

Аврора и Селестия окончили институт в 1980 году и в возрасте 19 лет поступили в научный Институт Роберта Коха в Берлине. Но не они одни пришли туда из Шлосс Витгенштейн. Селестия нашла лишь одну причину поступления Люка Крауса в институт вирусологии – привязанность к Авроре, возникшая еще с подростковых лет. Это был на первый взгляд гиперактивный парень с каштановыми волосами и зелеными глазами, любящий подурачиться; живое доказательство утверждения, что девочки взрослеют раньше мальчиков. Однокурсники часто задавались вопросом, как мог шумный чудаковатый парень из среднестатистической семьи поступить в один из самых престижных институтов страны, и ответ пришел после первого же экзамена по математике, в котором он набрал высший балл.

Все чаще Аврора проводила время вместе с Люком, и настал день, когда Селестия сочла себя третьей лишней и решила остаться в стороне. Люк не вызывал в ней теплых чувств. Это было, скорее, раздражение с редкими легкими приступами злости. Несмотря на его природное дружелюбие, она не подпускала парня к себе дальше формальных приветствий.

В один из вечеров в комнате общежития Аврора заговорила с ней об этом:

– Почему ты с ним так холодна? Мы же знаем его с Шлосс Витгенштейна. Практически с детства.

Селестия отложила тетрадь с конспектами и глубоко вздохнула.

– Хочешь об этом поговорить?

Аврора поймала напряжение в ее голосе, и пыл ее ослаб.

– Он хороший парень.

– Он дурачок. Ты разве не видишь?

– Гений математики. Его ждет большое будущее.

– Да его с таким поведением даже преподавать не пустят.

Аврора вскочила с кровати.

– Ну почему ты с ним так?

– Потому что я ему не верю. И никому из якобы милых, добрых мужчин. Вот увидишь, милая, как только ты подпустишь его близко к себе, он тут же поставит тебя на место. Мужчины не любят сильных и умных женщин рядом с собой. Это оскорбляет их эго, и их самооценка летит к черту.

– Селестия, мы уже много раз говорили на эту тему. Не все мужчины такие. Может, твой отец был плохим, может, некоторым нашим подругам попадались плохие парни, но это не значит, что все мужчины такие. Люди бывают разными.

– Легко говорить девушке, выросшей в полноценной семье с нормальным отцом. Представь, Аврора, что я даю тебе коробку конфет. Ты съела одну, съела вторую, а третья оказалась комком грязи в шоколаде. Выглядит как другие конфеты. Пахнет как они. Текстура в разрезе одинаковая. И все равно на вкус грязь. Разве после этого тебе захочется есть остальные? Ты сможешь закрыть глаза на высокую вероятность того, что тебе снова может попасться грязь?

В дверь постучались. Аврора открыла ее Люку – потрепанному, с распахнутым воротом белой рубашки и в расстегнутом жилете без рукавов, – и хихикнула в кулак.

– Это тебе, – смущенно улыбнулся он и протянул ей букет полевых цветов.

– Спасибо! – Аврора прижала его к груди. – Тебе нельзя находиться в женском корпусе.

– Меня прикроют. – Он спрятал руки за спиной и переступил с ноги на ногу. – Слушай, Аврора, давай сходим завтра после пар в кино… вместе с Селестией. Ну, знаешь, чисто дружеская… посиделка. – Он ухмыльнулся.

За Авророй послышался скрип стула, радость на ее лице уступила сомнениям, и она мысленно вернулась к их с подругой разговору.

– Все нормально?

– Да, Люк, – она кивнула, – я спрошу у нее.

– Хорошо. Увидимся завтра. Спокойной ночи, – помахал он ей.

– Спокойной.

Аврора закрыла дверь и развернулась к Селестии, уже зная, что получит от нее укоризненный взгляд. Она положила букет на стол и наполнила вазу водой из-под крана в крохотной ванной.

– В кино завтра пойдете? – спрашивала Селестия как ни в чем не бывало. Авроре стало легче на душе.

– Да. Он, кстати, приглашает и тебя.

– Меня?

– Да.

Последовала долгая пауза – лучший исход, который ожидала Аврора. Она поставила вазу с букетом на тумбу у своей кровати, краем глаза наблюдая за Селестией, перелистывающей книгу «Вирусы и микробы» под теплым светом лампы.

– Я пойду. – Она развернулась к подруге. – Прости меня за мои слова. Я не хотела так наезжать на тебя. Возможно, Люк действительно нормальный парень.

– Ничего. – Аврора подошла к ней и обняла со спины, сцепила руки на ее груди и уткнулась подбородком в ее кудри на макушке. – Я рада, что ты пойдешь с нами. И я верю, что однажды ты найдешь хорошего человека.

– Я не ищу его. Просто боюсь, чтобы с тобой не поступили так, как поступают с другими.

– Я чувствую, что все будет хорошо. У нас обеих.

– Хочется верить.

Селестия обхватила ее руки и замерла.

– Ты порезалась? – Она развернула кисть ее руки ладонью вверх. – Давно?

– Уже заживает. – Аврора выпустила ее из объятий. – Ерунда.

– Когда ты так умудрилась? На выходных, что ли?

– Да. Я с родителями поехала в гости и, скажем так… Ты знаешь, что я плохо готовлю.

Во взгляде Селестии сквозило недоверие, и Аврора видела, как та жаждет задать вопросы. Но она лишь ответила:

– Это я знаю. Если выскочишь замуж за этого дурачка, то готовить придется ему. Вот, кстати, и способ проверки на его адекватность. Просто спроси, кто главный в семье.

– Выйти замуж? – Аврора зарделась от приливших к сердцу чувств и закрыла рот рукой. – Ты что! Слишком рано. И задавать такие вопросы парню… Мы еще не настолько близко общаемся, чтобы я могла его о таком спросить.

– Ты права. Нужно выжать из него побольше букетов, конфет и бесплатных походов в кино. А потом уже спросишь.

– Ох, какая же ты корыстная! – Аврора рассмеялась.

– А что? – Селестия развела руками и состроила забавную гримасу. – Это стратегический план. Лучше задать все интересующие вопросы сейчас, чем после того, как он наденет тебе кольцо на палец. А это, чувствую я, не за горами.

Весна.

Как и предсказывала Селестия, не прошло и двух лет, как Люк и Аврора окольцевали друг друга. Их свадьба стала ярчайшим днем в памяти Селестии – одним из тех дней, которые она хотела бы проживать снова и снова. Казалось, все лучшие моменты, которые может пережить человек, и эмоции, которые он может прочувствовать, были собраны в этом дне. В нем были страхи, улыбки, переживания, неконтролируемая дрожь, слезы невесты и ее близких, мечты о лучшем будущем, предвкушение от новой жизни и зависть Селестии. Она любила свою лучшую подругу так, как не смогла бы полюбить никого, с кем ее не роднит одна кровь, и ради нее она когда-то дала себе шанс и полюбила Люка. И в то же время она завидовала. Наблюдая за тем, как Аврора в шелковом платье с двухметровым шлейфом, фатой и букетом направляется к алтарю, к будущему мужу, от восхищения и радости прикрывающему рот рукой, пока слезы наворачиваются у него на глазах, она с горькой досадой словно заглянула в будущее и убедилась в том, что у нее никогда не будет так же. Не встретить ей такого же хорошего парня, как Люк, не создать с ним подобного прекрасного союза и не видать такой же пышной свадьбы, оплаченной по большей части обеспеченной семьей Клюдеров. Но будь перед ней выбор: забрать это все у Авроры или остаться на всю жизнь одинокой и в душе жаждущей любви, она бы без раздумий выбрала второе. Она стерла слезы радости, обняла Аврору и благодарно кивнула Люку – растерянному, немного напуганному, но бесконечно счастливому, готовому, казалось, запрыгать от переполнявших его эмоций.