© Медина Мирай, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2022

– Я все еще категорически против того, чтобы ты брался за эту работу!

Каспар слышал грозные крики жены ежедневно с тех пор, как получил предложение стать телохранителем маленького принца. Официальное трудоустройство, ежемесячное жалованье, карьерный рост и, что самое главное для новоиспеченного семьянина, покой и прощение старых грешков. Хоть ни разу за все годы преступлений полиция не смогла заковать Каспара в наручники больше чем на пару часов, репутация его была подпорчена частыми подозрениями. Все они были обоснованы. Но никто ничего не мог доказать.

Нашли изувеченный, прикованный к стене наручниками труп с одной-единственной пулей во лбу, ставшей причиной гибели жадного бизнесмена и торговца наркотиками. Стиль, судя по слухам, принадлежал Каспару Шульцу, полиция была в этом убеждена, но ни единого доказательства не имелось, да и алиби у подозреваемого железное.

Ограбили новое казино, построенное на месте больницы. Владелец клялся, что разговор, полный угроз, с ним завел сам Каспар Шульц, но доказательств этому не имелось, а подозреваемый вновь оказался с подтвержденным алиби.

И из последнего: Грета, бывало, попадала под прицел полиции. Взятки работали в ее пользу безотказно, однако, когда от ее некачественной выпивки умирали целые компании жаждущих веселья людей, полиция брала за свою слепоту вдвое, а то и втрое больше обычного. Несмотря на то что при каждой встрече полицейские старательно вели себя так, словно власть все еще при них, каждый чувствовал себя дешевой марионеткой в руках Греты и соучастником ее преступления.

Годы шли, и дух преступности в Каспаре иссяк. Теперь он с омерзением смотрел в свое прошлое, и то лишь для того, чтобы напомнить себе, скольких сил и денег стоило выпутаться из него.

Единственное, чем Каспар гордился к моменту осознания неправильности своей жизни, это тот факт, что он, в отличие от своих «коллег», собственными руками не погубил и не навредил ни одному ни в чем не повинному человеку.

Купив красивый дом из черного кирпича, он словно провел черту, разделив свою жизнь на до и после. Выбор дизайна, мебели, посуды и других вещей, оформление лужайки, уроки кулинарии и тихие вечера без звонков о новых «делах» – все это позволило ему почувствовать себя нормальным. Ощутить наивное счастье от простых человеческих забот. Со временем даже мысль о том, что каждый кусочек его нового, непорочного, выстроенного собственными руками мира существует лишь благодаря грязным деньгам, которые неразрывно связывали его с прошлым, выветрилась из головы Каспара.

Во многих людях есть неуемная жажда подчинения, рожденная зачастую из страхов и несостоятельности. Однако в случае с Каспаром все было иначе: вольная жизнь ему наскучила. Став телохранителем нагловатой Греты, занимавшейся сбытом контрафактной продукции, он доказал себе, что способен на подчинение, следование расписанию и лесть.

Однако теперь начальница стала женой. Порой ему казалось, что она больше подруга, согласившаяся делить с ним тяготы жизни в бесплотной надежде стать как все.

Из спальни послышался детский плач. Каспар уже собирался сорваться из коридора туда, когда услышал шаги Греты.

– Собирайся. Вдруг опоздаешь, – с упреком бросила она.

Каспар вздохнул, закончил завязывать галстук, поправил ворот серой рубашки и потянулся к пиджаку. В коридор с трехмесячной малышкой на руках вышла Грета. Порой Шульцу не верилось, что такая хрупкая девушка, как его узкоплечая жена, с выпирающими костями, тонкой шеей и мальчишескими бедрами, могла произвести на свет Ульрике – девочку плотную, весом почти пять килограмм. Забавное выражение лица щекастой малышки вызвало у ее матери нежную улыбку, и на секунду Каспар поверил, что они – полноценная счастливая английская семья. Но вот он надел пиджак, и Грета вновь нахмурилась.

– Говорю тебе, странно все это.

– То, что они решили нанять мужчину?

– И не только. Не обижайся, но нужно быть идиоткой, чтобы выбрать для своего сына телохранителя с сомнительной биографией вроде твоей.

Каспар усмехнулся.

– Спасибо за поддержку.

– Но больше всего меня поражает то, что тебе это не кажется подозрительным.

– Грета…

– Я знаю. Ты хочешь начать новую жизнь, бла-бла-бла, но…

– Это мой шанс.

– С чего бы им нанимать мужчину, еще и кого-то вроде тебя?

– Я встал на путь исправления и многого добился.

– Боюсь, что работа на человека, производящего и распространяющего сигареты и выпивку, от которых иногда умирают люди, не самое завидное достижение в карьере.

– Но ведь открыто ты всем этим не занимаешься, – подловил ее Каспар. – А они изучали официальные данные и вряд ли лично беседовали с полицейскими, которых ты ежемесячно снабжаешь наличными ради их молчания.

Грета смотрела на него с неприкрытым раздражением.

– Будь по-твоему. Но я чувствую, что до добра это не доведет.

Напоследок Каспар улыбнулся Ульрике и поцеловал ее в лоб, вдыхая сладкий детский запах.

– Насколько я помню, в нашей жизни и без того было мало добра. Я привык.

Его встретили в парадном вестибюле. Скрывая легкое восхищение внутренними убранствами, он улыбнулся Марго – телохранительнице королевы, пожал ей руку и кивнул невзрачному главному дворецкому. Выражение лица Марго, женщины на вид тридцати лет в классическом костюме цвета бычьей крови – одного из любимых цветов Каспара – было сдержанно холодным, однако в ее голубых глазах скрывалось непонятное беспокойство.

– Ее Величество сейчас занята, – произнесла она по дороге к парадной лестнице. – Предлагаем вам подождать в китайской столовой. Я сообщу, когда она будет готова принять вас в своем кабинете.

– Благодарю.

– Простите за столь холодный прием, но, к сожалению, мне придется отлучиться. – Каспар поймал в ее тоне едва заметную нотку волнения. – Дворецкий предложит вам напитки.

– Понимаю, работа, – сочувственно подытожил Шульц.

Марго промолчала.

Его завели в комнату, мало чем похожую на привычную Каспару столовую. Его окружили творения китайской живописи, развешанные над стоящими вдоль стен столиками с позолоченными ножками в виде драконов, украшения и свечи в золотых канделябрах, электрические светильники и старинные часы. Каспар остановился напротив большого зеркала в орнаментальной раме над камином.

– Чаю, мистер Шульц? – спросил дворецкий.

– Спасибо, я плотно позавтракал.

Пожилой мужчина кивнул и вышел за двери, оставив Каспара наедине с убранствами общей стоимостью в миллионы фунтов. Он сел за круглый стол с красной бархатной скатертью и написал жене, что прибыл на место. Сообщение отметилось прочитанным, но ответа не последовало. Каспар все больше чувствовал неизбежный конец их отношений после каждого натянутого разговора. От расставания его останавливали надежда на лучшее, безудержное желание быть счастливым семьянином, уверенность, что отношений крепче ему не построить, и самообман, основанный на убеждении, что уважения и понимания, на которых изредка появлялись трещины, достаточно для счастливой семьи.

Часы пробили одиннадцать. Прошло тридцать минут. Не в правилах Каспара было торопить кого бы то ни было, но, желая услышать хотя бы примерное время ожидания, он вышел из столовой в поисках дворецкого.

Коридор был пуст, как вдруг в дальнем его конце Каспар заметил невысокую фигурку в голубом. Осторожно, не выдавая своей заинтересованности, он медленным шагом направился к ней, и чем ближе становился, тем отчетливее слышал неразборчивую ругань. В душе его поселились подозрения, и они лишь усилились, когда Каспар вплотную приблизился к босому мальчику в футболке словно с чужого плеча и шортах, стоявшему к нему спиной. Мальчик прижался плечом к стенке, за которой слышался разъяренный мужской голос: