— Не скажу, ты вон какие слова знаешь. Слишком умно для дурака.

Дима показал ему язык.

— Когда там Паша должен прийти?

— Говорил, что в два.

— Получается, у нас ещё время есть. Перекурим?

— А ты хочешь?

— Нет.

— Вот и я нет. Не хочу, ну, быть обдолбанным перед ним.

— А, по-моему, как-то был.

— Правда? Не помню. И когда ты, ну, столько всего увидел?

— Да так, — замялся Данил. — Попадались мне ваши сценки на глаза. Неспециально.

— Так уж неспециально? — сощурил глаза Дима.

— Ну, знаешь, не мог я за вами на постоянке следить. То работа, то сериалы, знаешь, что-то поинтереснее разборок на лестничной площадке.

— Ну так и быть, — расплылся Дима, — поверю тебе. Если хочешь есть, бери, а я, ну, э, пойду, что ли, окно открою.

— Не накурено же. Зачем?

— Это полезно.

— Да ну?

— Ну да. Из нас двоих ты же умней. Должен знать.

Данил закатил глаза, а Дима ушёл в комнату.

— А я понял, почему ты проветриваешь!

— Почему? — крикнул из комнаты Дима.

— Из-за Паши! Чтобы не смущать его!

— Всё ты знаешь, — выглянул из коридора Дима. — Ну, может быть. — Он прошёл на кухню и прилип к окну. — Как-то привык так делать. И приятнее. Ты заметил? Деревья, ну, э, уже совсем жёлтые. Осень наступает.

— Как и каждый год.

После того, как Данил позавтракал, они стали дожидаться Пашу. Данил решил не уходить, вдруг тот объявится раньше.

— Не объявится.

— Почему?

— Он пунктуальный.

— Ох, надо же, само совершенство.

Дима только склонил голову.

— Тебя это задевает? — спросил Данил.

— Ну, если так подумать, то… Паша и впрямь очень… очень правильный. Думаю, я, — Дима посмотрел в глаза Данилу, — я так считал. Что он идеален. И потому не понимал, почему он выбрал меня.

— В плане? Это он предложил встречаться?

— Ага. Ну, сначала он познакомился со мной, мы просто ходили на пары вместе, ну, вместе ели, потом он стал звать в кино, ещё куда, ну, я думал, это нормально. Типа закорешились. А потом он сказал, когда мы гуляли, что, ну, что… он чувствует ко мне. — Дима говорил медленно, но между словами не застревал. Он говорил мягко и плавно. — Сказал, что это только его чувства, я могу не отвечать. Если всем разболтаю, что, ну, он гей, пусть будет так. Ну я… типа офигел. Я же не думал, что он меня так рассматривает, — усмехнулся Дима. — Ну, на некоторое время отстранился от него, а потом начал снова к нему, ну, э, подбираться, спрашивать там стал, что он во мне нашёл, взаправду ли это, ну, всякое такое.

— А он что?

— А он… ну, сказал, что я… э, ну, об-обворожительный? — смущённо проговорил Дима, сжимая руки. — Что у меня есть чувство юмора и я открытый… Сказал, его это привлекает. Но, но он сказал, что он тоже хотел бы мне подходить. Ну, если не подходит, то не обидится, если откажу. Меня это… ну, привлекло. Эта возможность выбора. Я, скорее, из интереса согласился. Не думал, что, ну, это во что-то выльется…

— Ты довольно много чего помнишь, да?

— Ну, наверно? Разве не все помнят хорошие моменты?

— Да не все. Плохие моменты уж больно хорошо затемняют обзор.

— Вот как, — задумался Дима. — Ну да, видения подкосили наш последний год, — он начал тереть ладонь большим пальцем. — Ладно, давай уже не будем об этом.

Данил подтянул левый угол рта.

— А мне казалось, тебе нравится углубляться в воспоминания.

Дима откинул голову.

— Ну да. Нравится. А кому не нравится там, где, ну, хорошо?

— А сейчас… сейчас тебе хорошо? — неуверенно спросил Данил.

— Дань, с тобой мне хорошо, — Дима взял его за руку. — Могу начать говорить, что у нас было.

— Блядь, только этого не хватало, — отшутился Данил. — Расскажешь через пару лет.

— Через пару?.. — Дима остыл. — Расскажу, если будет надо.

Данил тоже не был готов к тем отношениям, которые могут затянуться на несколько лет.

После этого атмосфера между ними стала сдержанной. Каждый погрузился в раздумья о своём.

В два часа раздалась дребезжащая трель звонка.

Дима вздрогнул, а Данил сделал вдох.

— Короче, ты помнишь? — спросил Дима.

— Помню, иди, — Данил похлопал Диму по спине.

Дима кивнул и встал с дивана. Неуверенно прошёл в коридор и скрылся. Данил прижался спиной к стене и закрыл глаза. Дима повернул замок и открыл дверь.

— Привет, — сказал первым Паша.

— Да, привет, — несколько неловко прозвучал Дима.

— Ты как?

— Нормально. Нормально. Сейчас уже получше.

— Рад слышать.

— Тебе… тебе же последняя коробка осталась, да? Я достану.

— Да я сам, чего ты…

— Не парься.

Данил понял, что Паша ведёт себя с Димой совсем не так, как он вёл себя с Данилом. Такой осторожный, не желающий обидеть, навредить. Нескладный, взвинченный. Обеспокоенный.

Данил открыл глаза и попытался собраться. Наверняка, Паша всегда такой, не только сегодня. Если бы именно это удерживало Диму, они бы и не разошлись. Но, возможно, именно это его привлекало. Данил задумался, а был ли он таким? Привлекал ли он такими же качествами? Он вообще мог соревноваться с совершенным в глазах Димы Пашей?

Данил пошкрябал штаны.

— Держи, — Дима, по всей видимости, достал последнюю коробку из кладовки.

— Спасибо, — сказал Паша и забрал её.

— Блин, лопатка, — Дима зашуршал куртками, выуживая ложку для обуви. — Заберёшь?

— Мелочь, оставь, — ответил он. Этот первый голос.

Данил сжал зубы.

— Как знаешь, — улыбнулся Дима.

— Тогда я, ну…

— Э, Паш, я, — остановил его второй голос, — я, ну, хотел тебе… тебе кое-что, ну, сказать. — Скорее всего, Паша был готов услышать что угодно. — Это… это связно с видениями. Я видел, видел, — Дима тяжело выдохнул. Ещё не решился, говорить или нет. И впрямь скажет? Данил напряг слух. — Пойми, я видел, видел тебя и Еву. Вот, — Дима снова выдохнул. — Видел, как вы… того, ну, это… короче. Видел. И всё из-за этого.

Повисло молчание. Никто не двигался. Не дышал. Не вздыхал. Данил сам оборвал своё дыхание, вслушиваясь в то, что происходит между ними. А ничего не происходило.

— Понятно, — через пять секунд первым сделал выдох Паша и Данил вместе с ним.

— Извини, что так…

— Ничего. Ты не виноват.

— Ага, — Данил представил, как Дима кивнул. — И Даня… он тут не причём. Ну, вообще. Он сказал тебе, а это, ну, неправда. Мы с ним только недавно, ну, э, познакомились. Так что… нет причин злиться на него. Хорошо?

Вообразить, как Паша с этим соглашается, Данил не смог. Он ничего и не сказал.

— Тогда… ну, пока? — Димин голос зазвучал тише. — Может быть, увидимся?

Данила кольнуло.

— Может быть, — Паша ответил ласково, но потерянно, и вышел из квартиры.

Дима закрыл за ним. Остался стоять в прихожей.

Данил не выходил. Ждал, когда он сам придёт. Оба не двигались. Но тишину разорвал всхлип Димы. Он затопал к Данилу.

— Ну, — сказал он, — твоя помощь не понадобилась. — Глаза у него блестели.

— Почему ты решил сказать ему?

— Не знаю, — передёрнул плечами Дима и сжал губы. — Не знаю, просто подумал, что, ну, мы больше не увидимся, и… надо под конец хоть сказать, что было не так.

— А если он одумается и вернётся?

— Не знаю. Правда, Дань, не знаю. Я только к одному готов, что, ну, он не вернётся. Вот и всё.

Данил встал с дивана и подошёл к Диме. Дима отвернул лицо.

— Эта Ева… он тебе изменил?

Дима улыбнулся с непосильным пониманием и посмотрел на Данила. Медленно покачал головой вправо и лево, а влага на веках продолжала собираться.

— Нет, — сказал он, — нет. Ева – это… это его сестра. Младшая.

К такому откровению Данил не был готов. Он весь похолодел. Дима никогда не говорил спокойно «секс». Всегда говорил «ну того, это».

— А ты уверен, уверен, что это был он? — быстро спросил Данил.

Он не хотел выгораживать Пашу, он хотел найти способ успокоить Диму. С сестрой Паши мог быть другой человек, а Дима просто их увидел…