Я не хочу оправдываться и молча пожимаю плечами, не забывая выдерживать вежливую улыбку. Мы расположились за круглым столом в просторной гостиной, а Игорь Иванович суетится вокруг нас, организовывая чаепитие.

– Так ты, значит, решила со мной подружиться, – женщина сканирует меня испытующим взглядом. – И даже собираешься у меня жить?

От волнения у меня даже лоб вспотел – и что говорить? Отвечаю, как есть:

– Откровенно говоря, ещё час назад я ни о чём таком не думала.

– Ценю откровенность, – похвалила Германовна. – Но теперь-то думаешь?

Я окинула гостиную, больше напоминающую склад антиквариата. Очень богато, но до безвкусицы захламлено многочисленными статуэтками, вазочками и причудливыми фигурками животных. Я снова передёрнула плечами.

– Если Вы сочтёте это необходимым и удобным…

– Я, деточка, вообще терпеть не могу посторонних на собственной территории, – фыркнула хозяйка квартиры и почему-то покосилась на сына.

– Ну, тогда… – я пытаюсь как можно корректнее спросить, зачем же она меня вернула. Но Инесса выдаёт новый вопрос:

– Готовить умеешь?

– Умею, конечно, только без особых изысков.

– А почему без изысков?

– Навыков нет…

Германовна удовлетворённо кивает и следующие полчаса буквально обстреливает меня градом вопросов: где живёшь, с кем?.. Где и на кого учишься, есть ли парень… А почему нету – как так? И как насчёт вредных привычек?

– У меня? – переспрашиваю.

– Про свои вредные привычки я и сама всё знаю! У тебя, конечно!

– Я не курю, не пью, – начинаю перечислять.

– А при слове «жопа» в обморок не падаешь?

– Мама! – одёргивает её Игорь Иванович.

– Помолчи, Игорь! И вообще, сядь уже, не мельтеши! А замечания своей Жоржетте будешь делать, если, конечно, найдёшь её дома после своего возвращения!

– Позволь тебе ещё раз напомнить, мама, что мою жену зовут Жанна! И прекрати уже эти грязные намёки, она верная и домашняя девочка.

Раздражённый Игорь Иванович удалился в кухню. Мне было его по-человечески жаль и стало очень некомфортно от того, что мне приходится всё это слышать.

– Вот-вот – девочка! – крикнула ему вслед заботливая мама. – А девочки, сынок, не должны трахаться с дедушками. Верная она… Пф-ф!

Германовна потянулась ко мне и доверительным шёпотом сообщила:

– У Рюшечки настолько верная супруга, что даже собственному мужу не даёт. Блядища такая!

– Может, им стоит самим разобраться, – предполагаю осторожно.

– Мала ещё рассуждать! – рявкает Инесса. – А у меня единственный сын! И тот дурачок. Господи, как же он живёт-то без мозгов?

Игорь Иванович где-то за пределами комнаты взял себя в руки и вернулся уже с улыбкой.

– Мам, ты просто поверь, что у меня всё хорошо. Договорились?

– Конечно, дорогой, – покладисто согласилась Инесса Германовна. – И ты тоже помни, что я – женщина, хоть и доверчивая, но очень труднонаёбываемая.

К концу чаепития за столом воцарилась атмосфера доброжелательности. Правда, я так и не поняла, нужна я здесь или нет… Всё решил очередной вопрос Инессы.

– А ты, Эллочка, кем в «Леди Ди» собиралась работать?

– Да я не в салоне хотела работать. Мне предлагали место в танцевальной студии.

– Так ты танцуешь? – оживилась Инесса. – А я и смотрю – фигурка у тебя спортивная, осанка, как у гимнастки. Только для гимнастки сиськи у тебя больно великоваты, да и для балерины тоже.

Я почувствовала, как щёки заливает краской, но Германовну моё смущение не тронуло, и она продолжила:

– Так ты что, спец по бальным танцам?

– И по ним тоже, но сейчас занимаюсь стрип-пластикой.

– Ты танцуешь на пилоне? – глаза у Инессы загорелись.

– Ты стриптизёрша?! – шокировано и разочарованно пробормотал Игорь Иванович.

– Нет, это совсем не одно и то же, – пытаюсь объяснить мужчине, но Инессе до этих тонкостей нет никакого дела.

Женщина хватает меня за руку и, с обожанием глядя мне в глаза, радостно заявляет:

– Пойдём-ка, милая, я покажу твою комнату.

Этой ночью я вряд ли смогу уснуть. День, настолько перенасыщенный событиями и эмоциями, не даёт расслабиться, не отпускает…

Уже завтра я переберусь к Инессе. Женщина потребовала называть её именно так. Смешная она. И, кажется, очень одинокая. Я до сих пор не понимаю, что будет входить в мои обязанности, и это несколько напрягает. Но Инесса сказала – «Разберёмся!» Так задорно и уверенно, что на душе стало сразу очень легко… Словно мою хлипкую лодку во время шторма в открытом море каким-то чудом выбросило на островок суши. Вокруг по-прежнему штормит, впереди неизвестность, а на моём спасительном маленьком острове карнавал, дым ментоловых сигарет и «приют эмигрантов».

Вот только Игорь Иванович выглядел слегка озадаченным. Поглядывал на меня с тревогой и недоверием, будто я его намеренно обманула и, сбросив лягушачью шкурку, обернулась змеей, явившейся искусить и растлить бедную старушку. Почему-то моя танцевальная деятельность вызывала в мужчине ярый протест, а ведь вначале он показался мне таким продвинутым и уверенным. Игорь Иванович дотошно изучил мои документы (благо, они были с собой), отсканировал и паспорт, и студенческий билет. Он бы и отпечатки моих пальцев снял, но снова вмешалась Инесса:

– Рюшечка, тебе пора проведать столицу, а то, боюсь, Жоржетта не вынесет долгого испытания верностью и запрет от тебя свою… эм… своё сердце.

– Не беспокойся, мам, у меня имеется ключ к её сердцу.

– Ключ, сынок, должен быть твёрдым и негнущимся, а у тебя возраст, нервы… Так что отцепись уже от моей девочки и вали к своей.

И Рюшечка свалил. Даже выдал мне перед отъездом небольшой аванс и пообещал часто звонить.

Инесса, уже после того как мы с ней распрощались до завтра, успела мне позвонить дважды. В первый раз попросила купить ей утром молоко и банку зелёного горошка, а во второй – блок сигарет и презервативы. Я едва удержалась от вопроса: «А зачем Вам?» Даже и не знаю, как я их покупать-то буду, но пришлось пообещать. XXL – О, господи! К этому стоит подготовиться.

Звонка от мамы я ждала целый день и нервничала. Но, когда она позвонила, выяснилось, что мама и сама вернётся домой только завтра. И в первую очередь её интересовало, почему майор не может мне дозвониться. Почему-почему – дурак потому что! В чёрном списке он у меня!

– Плохо, наверное, пытался, – ответила я беззаботно, чтобы мама себя не накручивала.

– Элиза, ты разве ещё не дома? Поздно ведь уже! – растревожилась она, а я даже поморщилась от того, как резанула слух эта «Элиза». Мама упрямо отказывается принимать моё новое имя.

– Я Элла, мам, – уже привычно её исправила и попыталась отвлечь расспросами о бабушке.

Отвлечь получилось ненадолго.

– Дочь, чем ты там нашего Яшку-то кормишь? У него ведь режим.

Хотелось бы крысиным ядом, но мама не одобрит. Режим у него! Он даже свою ритуальную ежемесячную пьянку с друзьями впихнул в график. Всё по плану и для здоровья. Какое же счастье сбежать, наконец, из этой тюрьмы строгого режима!

– Прости, но мне некогда его кормить. Я сегодня танцую и останусь в городе, – бессовестно вру, утешая себя тем, что это ложь во благо.

– Это ведь не опасно? Ты у Витюши? – мамино беспокойство заставляет меня ещё больше нервничать из-за собственного вранья.

Знал бы майор о моих танцах – придушил бы неизбежно. Он-то думает, что я балетом занимаюсь! И то постоянно дует маме в уши, что все балерины – проститутки. А видел бы он меня на пилоне!..

– У Витюши, мам, – скрещиваю пальцы на обеих руках, мысленно делая пометку предупредить Виктора, что сегодня я у него танцую.

Предупредила!.. Лучше бы я ему не звонила.

– Эл, ты куда пропала? Ты ж у меня так форму потеряешь! Давай уже, приобщайся, а то народ скучает. Кстати, тут твои друзья недавно снова тобой интересовались.