- Ты имеешь в виду между FEA и армией Абеля.
При одном упоминании этих имен ее лицо озарилось тревогой.
- Не надо, - прошипела она, оглядываясь по сторонам. - Мой отец запретил эти слова. Тебе лучше не произносить их, если ты не хочешь, чтобы твоя задница оказалась на улице.
- Значит, люди, которые приходят сюда, не принадлежат ни к одной из групп? - спросил Девон.
Он сказал это таким тоном, который наводил на мысль, что альтернативы нет.
Она посмотрела на него так, словно считала его сумасшедшим.
- Люди здесь делают все возможное, чтобы оставаться вне поля зрения. Потому что, если они знают о тебе, ты либо присоединяешься к ним, либо исчезаешь.
- Ты говоришь об Армии Абеля, - прошептала я.
Она нахмурилась, но не стала поправлять меня за то, что я снова произнесла это имя.
- Я говорю о них обоих. Это просто две стороны одной медали.
- Но FEA не заставляет людей присоединяться к ним, не так ли? Они не принуждают и не убивают людей?
- Если они найдут тебя, ты присоединишься. Конец истории. Они не убивают вас, но они заставляют вас следовать их правилам, или же они бросают вас в свою тюрьму, потому что вы представляете угрозу безопасности, и вы гниете там, пока не умрете. В чем разница? - Она положила ладони на стойку, наклонившись ближе к нам, темные глаза сверкали. - Но хватит об этом. Политике здесь нет места.
Я собиралась возразить, но она выплюнула свою следующую мысль, не оставив мне шанса вставить хоть слово.
- То, что пытался продать тебе Сплин, - не единственный способ хорошо провести время.
- В любом случае, что это такое? - спросил Девон.
- То, что там написано. Это разновидность слюны, которая содержит эндорфины, эфедрин и другие вещества. Люди добавляют его в свои напитки.
Это было слишком отвратительно, чтобы выразить словами. У меня пальцы на ногах подогнулись при мысли о том, что я намеренно добавила чью-то слюну в свою газировку.
- И твой отец не возражает, что Сплин продает это вещество?”
- Конечно, нет. Он тот, кто производит все это, - сказала она с кривой улыбкой.
- О, - глупо сказала я, взглянув на Девона.
На его лице медленно расплылась улыбка.
- Это так странно, - прошептал он.
- В любом случае, если вы не любите плеваться, у нас также есть возможность подарить вам сладкие сны. У нас есть ловец снов, который подарит вам те сны, которые вы хотите. За несколько долларов мы предоставим вам его услуги вместе с несколькими таблетками снотворного, чтобы продлить удовольствие. Все возможно.
Этот вариант звучал слишком хорошо, чтобы быть правдой, но Пенни была не очень хорошим продавцом. Если бы она действительно хотела что-то нам продать, ей, вероятно, не следовало бы выражать такое отвращение и скуку от всего этого.
Я положила локти на стойку бара.
- Почему люди покупают слюну и манипулируют снами?
Пенни пожала плечами.
- По той же причине, по которой нормальные люди употребляют обычные наркотики и алкоголь. Забыть, вспомнить, быть кем-то другим, быть самим собой. Есть так много причин, - сказала она.
Я проследила за ее взглядом. Многие люди в кабинках выглядели так, как будто жизнь была не совсем добра к ним: они были испещрены шрамами, морщинами от беспокойства, мятой одеждой, нервным поведением. Я полагаю, это то, что они получили за то, что прятались от таких сильных сил, как Армия Абеля и FEA. Неужели мы с Девоном закончим так же, как они?
В условиях такой непогоды и беспокойства я каким-то образом внезапно поняла, почему моя мама работает здесь.
- Я ищу кое-кого. Когда-то ее звали Хизер, но теперь она может носить другое имя. У нее каштановые волосы, такие же волнистые, как у меня, и карие глаза.
Пенни прищурилась, глядя на меня.
- Чего ты от нее хочешь? - В ее тоне был намек на покровительство.
Так что моя мать действительно работала здесь. Мой желудок болезненно сжался, внезапно я почувствовала неуверенность, смогу ли я встретиться с ней лицом к лицу.
Девон взял меня за руку. Тепло и сила его хватки помогли мне расслабиться.
- Она моя мать, - сказала я.
Пенни застыла на месте.
- О черт, - прошептала она.
Ее глаза изучали мое лицо, затем она развернулась и пошла к освещенной красным лестнице.
- Хизер! - позвала она.
Она склонила голову набок, как будто прислушивалась к какому-то звуку. Но ответа не последовало. Никто не спустился вниз. Она взглянула на меня.
- Может быть, она спит.
Но я знал свою мать.
- Она и твой отец - пара, - сказала я без намека на неуверенность.
Сколько я себя помню, моя мать не была одинока больше нескольких дней. Ей нужен был мужчина рядом с ней, особенно если это был тот, кто командовал ею.
Впервые я задалась вопросом, не потому ли это, что они напоминали ей о моем отце. Я протиснулась мимо Пенни и поднялась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Ее пальцы задели мою руку, но я стряхнула ее.
- Не надо, - прошептала она. Выражение ее лица наполнилось жалостью.
Я взбежала по лестнице. Пенни и Девон оставались рядом. Я добралась до коридора, освещенного большим количеством красных факелов.
- Где? - потребовала я. - Где она?
Пенни колебалась.
- Где? - Я закричала, и она действительно сделала шаг назад. Девон коснулся моего плеча, но я отпрянула.
Пенни махнула рукой в конец коридора. Я шагнула к закрытой черной двери, мое сердце колотилось о грудную клетку, и положила руку на ручку. Каждый мускул в моем теле напрягся. Я сглотнула. Я была сильной, напомнила я себе. Я могла справиться со всем, что попадалось мне на пути.
Собравшись с духом, я толкнула дверь и вошла внутрь.
ГЛАВА 27
Меня окутала волна пачули, и в комнате закружился дым недавно сожженных благовоний. В носу защекотало от желания чихнуть. Но потом все, казалось, замерло — даже мое сердце и пульс.
Мой взгляд скользнул по неподвижной фигуре, запутавшейся в красных атласных простынях на кровати. Моя мать.
Ее каштановые волосы безвольно свисали вокруг вялого лица, повернутого к двери. Рука была лениво закинута за голову. Слюна засохла в уголках ее рта и на подбородке. Я видела, как ее глаза двигались под веками — порхали туда-сюда, как будто она мысленно смотрела теннисный матч. Я заставила себя пересечь комнату и подойти к кровати королевских размеров. Красный ковер был таким плюшевым, что мои ноги, казалось, глубоко утопали в нем. Части его были спутаны и испачканы. Когда я приблизилась к ней, моя голень столкнулась с каркасом кровати.
Я уставилась прямо перед собой на царапину на темной деревянной спинке кровати и сосредоточилась на своем дыхании. Но сосредоточиться на чем-то, кроме как держать себя в руках, было так трудно. Все чувства, казалось, перехлестнули через край. Ресницы моей матери затрепетали, она пошевелилась. Ее рука соскользнула с кровати и задела мою ногу. Я прикусила губу, чтобы не издать ни звука.
Просто дыши, напомнила я себе. Дышать. Для тебя это ничего не значит. Она всего лишь средство для достижения цели, способ добраться до Холли. Ничего больше.
Но в своем оцепенении она была так похожа на мать на фотографии. Мать, которая когда-то обнимала меня с улыбкой. Я присела на край кровати. Я чувствовала на себе взгляды Девона и Пенни, практически чувствовала, как от них волнами исходит жалость.
Я разжала кулак и почувствовала, как кровь возвращается к моим пальцам. Я медленно протянула руку, рука дрожала - тело дрожало - и убрала прядь волос с ее пассивного лица. Я провела им по ее глазам, которые снова дернулись, и обхватила ее щеку.
- Мама? - Я спросила
Я не узнавала звуков, из которых складывалось это слово, не узнавала свой собственный голос. Я говорила как маленький, испуганный ребенок. На мгновение моя мать наклонилась к моему прикосновению. Она накачана наркотиками, напомнила я себе. Она была не в своем уме; это ничего не значило. Тогда почему меня захлестнуло чувство счастья?
