Самого начала, она было моей. С детства, она была только моей. Даже сейчас пока она спит, я узнаю ее движение и позы. Когда она была маленькая, я стерёг ее сон как мог, чтобы спала крепко и никто не мог потревожить мою малышку. И она не изменилась, это почему-то ее самое удобное и любимая поза, когда ей страшно. И тут я призадумался. Она за меня что-ли бояться?

Хотя посмотришь со стороны, что она тут делает? Я никогда не поверю, что она тут ради меня. Присмотревшись на ее лицо, я увидел синие подушки под глазами, будто она несколько дней не видела сна. Губы потресканы и высушены, от нехватки воды и еды в организме. Она реально выглядит измотанной и выжитый как лимон. И я ещё больше начал злиться. И за это понесёт наказание тот, кто должен за ней присматривать. Убью Глеба. Лично сам сломаю ему шею и вырву уши. Зачем они ему, если он не услышал мой прямой указ. Следить за ее благополучием и Здоровьем. Это прямая его обязанность.

Дверь отворилась в палату и вошёл тот, кого я только что мысленно скручивал голову. Помяни Глеба, и он тут как тут.

Глеб напрягся от моего тяжелого взгляда и опустил глаза. Знает, что я зол. Правильно, меня не просто надо уважать, а бояться, больше, чем саму смерть. Ведь его жизнь зависит только от меня. Жить ему, или умереть мучительной смертью.

— Как вы себя чувствуете Артур Александрович? — Глеб подошёл ближе и голос его доказательство его страха.

«— Рассказывай», — грубо сказал. не люблю много говорить со своими подопечными. Это они должны отчитываться мне, а не вытягивать из них всю информацию.

— На вас покушались. — его голос дрожал, а мне было плевать.

— Я это без тебя знаю. Долго мне ждать, я жду ответа. — меня это уже начало раздражать. Глеб ещё сильнее съёжился, понимая, что я сейчас не в духе.

— Мы словили киллера, его сейчас допытывают, но он ничего не говорит. Ждём вашего решения.

Хоть одна хорошая новость.

— Ничего без меня не можете делать. Бестолочи. А что она тут делает? — указал взглядом на Еву. Глеб посмотрел на нее и ответил.

— Я ее уговаривал поехать домой, но она категорически была против, я был бессилен.

Что-то екнуло внутри меня и разлилась тёплой лавой в груди. Но я хладнокровно смотрел на все это. Не стоит показывать свои чувства этому бестолочи, и даже ей. Для ее же безопасности.

— Вы забыли правила? Почему я в больнице? Хочешь, чтобы меня убили? Придурок.

— Нет, Артур Александрович. В мыслях не было. — быстро начал отвечать, чтобы не упустить ему возможность сказать, как и что было. — Пока мы разбирались с киллером, она заставила всех ваших людей увести в больницу, и благодаря ей вы ещё живы. Вам успели оказать помощь и сделать операцию, вы много потеряли крови, и она дала вам свою кровь.

— Что? — потерял дар речи. И я понял, что зря показал свою слабость. Это было видно по лицу Глеба. Он явно не ожидал увидеть меня таким, и я не мог даже ранее себе этого позволить. И мысленно выругался.

- - Вы без сознания уже три дня, она не отходили от вас больше двух минут. Я не мог ее выгнать, она кричала на нас и выгоняла. — Глеб опустил голову и продолжил. — Вы можете наказать меня как вам будет угодно, я не смог сделать все как положено. Одного я уволил сразу, как узнал, что он подрывал все ваши указы и делал все как Ева ему говорила. Другие не виноваты. Пока вы без сознании, все ждали меня. А я не мог.

— Закрой наконец свой поганый рот. Хватит оправдываться. Будешь исправлять свои ошибки, как и остальные, безмозглые твари. — гневно сказал ему тихо, чтобы она не проснулась. — Ты знаешь, пока я здесь лежу, моя жизнь будет бессмысленной. Любая тварь может устроить здесь мясорубку, и не только моя жизнь оборвётся, невинные люди, которые здесь находятся пострадают. Ты это прекрасно знаешь, поэтому такие у нас правила. Иди вон. Я тебя позову. Раздражаешь.

Глеб согнулся, как только его причитал и спотыкаясь вышел с палаты. И мне стало легче дышать. Нет место другим рядом с нами, когда мы вдвоём. И мне стало легче. И вновь смотрел на неё. И тут я заметил кое-какие изменение пока она лежала. И не выдержал.

— Хватит притворяться. Встань и подойди ко мне. Хочу посмотреть в глаза своей невестки, что нагло командовала моими людьми. — и тут я решил дополнить. — и спасла мне жизнь.

Так и думал. Ева уже не спала. Все слышала, коза. И претворялась. Это в ее репертуаре. Знал ее как облупленную. Ничего в жизни не упустит. Сделает своё.

Она открыла глаза и прямо на него смотрела. Видно, что она боится, но старается выглядеть смелой. Привстала, и ее волосы что спрятаны были сзади, волной спадали на ее лицо и плечи. И как руки чесались схватить их и сжать страстно, особенно впиться в ее губы что только зевнули, как будто специально дразнят. Вытянулась, и пристала. Мои глаза будто заживо съедали каждое ее движения и изгиб тела. Ее вещи что на ней были помяты, но ее это только украшала, а меня возбуждало, как и прежде. Я будто насквозь видел ее без одежды, и, как назло, внизу дёрнулось и затвердело. И начал ровно дышать, чтобы усмирить своего дружка, так как дышать было очень тяжело и мне стало жарко.

Ева подошла ко мне медленно и с опаской. А я не сводил от неё глаза. Как и она. Она как хищница, готовая защищаться, зная, что у неё это никогда не получиться.

— Подойди ещё ближе. — рыкнул, как зверь мой голос вибрировал.

Ева напряглась, опустив глаза подошла ближе. Я схватил ее руку и резко дёрнул на себя, и она от неожиданности потеряла равновесие и упала мне на грудь, и начала сопротивляться.

— Даже не пытайся. Я соскучился. — рычал ей в ухо и начал кусать ее мочку.

— Артур, твоя рана. — взволнованно пискнула. И я черт совсем забыл про рану и бинт сильно покрылся моей кровью.

— Я позову медсестру, она поменяет тебе повязку. — ее голос был встревожен не на шутку. На неё не похоже. Но мне было все равно. Мне просто не хватает ее запаха и тела.

— К черту повязка. Дай вдохнуть тебя, ты не представляешь как я по тебе скучал.

Ева расслабилась в моих объятиях и не думая о ее смирение хватаю ее губы и страстно высасываю все ее соки нектары. Она такая сладкая, ее запах дурманил мне мозги до скрежета в груди. Даже израненный я хотел ее. Как она не понимает, что не она, а я раб и зависим ею. Я готов расцеловать ее до беспамятства и беспрекословно выполнять все ее капризы. Только поманить меня, и я как собака примчусь к своей суки. Блеять, какая ты сладкая.

Я сжимал ее волосы, гладил спину и будь я проклят, она не сопротивляется, и ещё сильнее прижимается ко мне, и меня это сводит с ума. Я чувствую ее грудь через тряпки и бинты, долго не думаю усаживаю ее себе на колени и рву на ней рубашку чтобы впиться в ее сосок. И я чуть не кончил, когда увидел их без бюста.

Схватил сосок и начал тянуть и сосать, Ева простонала и согнулась в ответ. И я понял, что ей неудобно и помог ее оседлать меня и дальше продолжил мучить ее груди, и не мог оторваться. Моя малышка схватила мои волосы и одновременно сжимала их, как и я ее.

Целовал шею, ключицы и как не нормальный дышал ею, будто она единственный глоток воздуха. Ее близость и энергия дала мне силы и чувство надежды. Мне нравилось, как она открывается для меня, и плевать что я ранен и как течёт кровь по торсу. Я хочу ее прямо сейчас, и она этого тоже ждёт. Ее тело откликается и меня это ещё больше раздразняет.

И тут она меня удивила, тем, что начала снимать с себя одежду. И я не мог оторваться от неё. Либо я схожу с ума, либо я мёртв. Хочется ударить себя, чтобы я проснулся, а сердце просит не будить, а продолжить всю эту агонию.

Ева полностью голая прижималась ко мне, и я как зачарованный не мог поверить своим глазам и телом. Она моя. Моя малышка.

Она двигается на мне, и я вижу, как ей это нравится, такое ощущение необычное, и триумфальное. Ее глаза закатываются и ее движение ускоряются. Я тоже без дела не лежу, сжимаю бёдра и толкаюсь вперёд, и она ещё больше трясётся и получает, как и я большое наслаждение.