Это длиться долго, и я понимаю, что каждую секунду и минуту запоминаю ее власть надо мной. И ей это нравится. В конец я не удержался и перевернул ее на спину и зашипел от боли в груди. Она в миг схватила за мою грудь и взглядом будто пыталась понять мое самочувствие. Она испугалась. Я изменился в лице, так как был очень голоден и вновь вошёл в неё и начал долбиться как зверь. Ева уже не сдерживалась и стонала под меня. От ее голоса не мог больше сдерживаться, как же сладко она кричит и впился в ее губы чтобы вновь попробовать ее на вкус и проталкивать свой язык в такт наших толчков. Пока оба не начали кричать от удовольствия и оргазма по всему тела. Это было Божественно. И нам было плевать что нас слышно за стенкой. Мы хотели друг друга, и мы это получили.

Я попытался лечь аккуратно, а ее уложить на свое плечо. Не хотел отпускать ее. Хотел, чтобы она вот так долго со мной лежала. И я телом чувствую, что она спит. Сладкая моя. Уснула. И сам понимаю, что меня тоже клонит в сон. Но под ладонями чувствую ее кожу, мягкую как кожа младенца. И если она долго будет возле меня лежать, я опять захочу ее съесть. Но тревожить ее сон не хотелось, поэтому сдерживал себя.

Ощущение голода в желудке не так сильно тревожил, как голод по ее телу. Что я вообще за человек такой, что больше помешан на неё?

Пока она мирно спала на мне, я долго задумывался над всем что происходит у меня в голове.

Ева тесно была связана в моем детском мире. Тогда я думал, что только мама и Женя единственные люди кого я люблю. Но получилось так что и Ева вписалась в наш семейный круг. Тогда я не так часто ее видел, а как начали оставлять мне этого чертёнка под моим присмотром, то мне приходилось за ней смотреть. Тогда было юное и приятное детство. А когда она росла на моих глазах, я тогда понял. Она моя. Не знаю как. Но я был готов ждать, когда она вырастит, забрать ее себе чтобы дальше за ней смотреть. Это как первая любовь. Единственная, ведь больше никакая девушка не западала мне на душу как она.

Все ее выходки и привычки я знал на изучить. Я даже готов написать книгу про неё. Что она любит, ест и читает. На что аллергия и какие у неё в детстве были болезни. Вплоть сколько при мне у неё выпали зубки и когда она научилась читать и писать. Я смотрел как она росла на моих глазах и готов убить ради неё кто посмеет обидеть.

А когда умерла Женя, я услышал разговор матери с моим отцом за закрытой дверью. Я знал его, мама от меня не стала скрывать правду, но с одним условием, что это будет нашим семейным секретом.

В тот траурный день, отец поставил перед фактом моей мамы. И сказал причину смерти их дочери без всякой скорби. Было покушение, и отец смог их устранить и предупредил чтобы мы были осторожны. Возможно, это будет не последняя.

Я тогда очень был зол на отца. Хоть я его редко видел, но он хладнокровно отреагировал смерть родной дочери, моей младшей Сестрёнки. И меня накрыла большая обида и злость на него.

И потом понял по разговору что он требует ещё наследников от мамы. И если он приезжал, то только для того, чтобы зачать наследников.

Но я прекрасно знал свою мать. Я не слепой и не глупый. Видел, как она после смерти Жени, пила контрацептивы чтобы не носить ребёнка от него под сердцем. И я ее понимал, она боится, что еще одна смерть своего очередного ребёнка она не выдержит больше.

В день похорон я долго думал, что делать мне дальше. Ведь моя жизнь может оборваться в любую секунду, день или год. Благодаря врагов моего отца. И кто был мне дорог, могли тоже умереть. И я призадумался о Еве. Она тогда чуть не получила пулю в лоб. Экспертиза показала это. И я попросил маму редко им приезжать, а Еве устроил концерт. Показал на сколько она мне противна и смерть Жени на ее совести. Было горько видеть ее такой. После смерти сестрёнки она будто была сама не своя, а теперь я стал ее врагом, она совсем потухла. Было больно и очень неприятно говорить ей такие гадости. Но у меня не было другого выбора. Пришлось оборвать нашу связь, и я понял, чем мне этого стоило. Нашим будущим. И я остался полностью один со своей мамой, которая не под какие предлогом меня не оставит.

Время шло, пусть я видел ее редко, даже это время мне казалось самым лучшим. Но не упускал возможность ей еще больше меня ненавидеть. Хотя мне казалось, сложно ее против себя настраивать. Иногда в ее глазах я вижу надежду, что наша дружба осталась в моем сердце. Но я по-прежнему холодно отношусь к ней.

Пока она не приехала ко мне в последний раз. Тогда я и понял, это наша была последняя встреча. Она так выросла, стала красива и обворожительна. Понимал, что не сдержусь и скоро сломаю нашу границу ненависти, а потом захочу прижать ее к себе и сказать, насколько мне ее не хватало. Но сдерживал себя и от этого ещё больше злился. Поэтому старался ей показать всю свою злобу, насколько она мне безразлична, но все равно не мог не подколоть ей какой она стала женственной и ей лучше держаться от меня подальше. И я понимал, что ее мать умирает. Знал. Не чтоб поддержать в трудную минуту, все равно добивал ее, пока в конец не поставил жирную точку, между нами. До такой степени что она потеряла дар речи.

Я ее сломал. Ведь тогда умерла ее мама, а я ей только сделал ещё больнее. Но все равно я сделал свой выбор. Ее жизнь, гораздо важнее чем наше будущее.

И что теперь? Она все равно здесь, со мной. И скоро станет моей женой.

Это я придурок, как увидел ее там, не мог устоять. Не мог сдержаться, как только услышал ее смех, а смех у неё был заразителен, ни с кем не спутаешь. Только я так не увидел ее в зале. Мгновенно пропала. Но когда Ева ворвалась в комнату, где я пытал своего предателя юриста, то меня тут же башку снесло. Это была она. Моя малышка. И я как одержимый забыл про все преграды, увёз ее к себе, и сделал своей. В мозгу будто отключились все границы и запреты. Меня было не остановить, я просто не мог остановить жар в груди. Разумом я понимал, что я делал неправильно по отношению к ней. Но сердце не прикажешь. В ту нашу первую ночь, я решил взять себя в руки, и не забывать, что я плохой человек, как я и сделал. У меня не уменьшаются, а наоборот больше появляются конкурентов. Которые готовые в любой подходящий момент подкрасться и уничтожить все что мне дорого. И мне пришлось опять закрыть все свои чувства на замок и показать всем что она всего лишь моя шлюха. Да так что и она не поняла всего этого спектакля. И это сработало, никто не догадывался. Я поступил с ней как настоящая сволочь. Я это знаю. Но я больше не мог ее отпустить. Я знал, что ещё раз она мне попадётся на горизонте, я больше ее не отпущу. Я сделаю ее своей и буду беречь, теперь подле себя.

Алексей, ее брат тогда пришёл ко мне за помощью, и я ещё тогда призадумался над ней, и не смог не просить ее мне взамен, зная, что получу отказом. Но и прекрасно знал, что не мог позволить ее брату умереть. Ева не сможет пережить смерти единственного родного брата и меня никогда не простит.

Ева так сладко спала, что я молча терпел боль в груди, не было желание тревожить ее спокойный сон.

Что с ней стало? Почему она так мила со мной? Не поймёшь этих женщин. Ведь я почти сломал ее. Но все ее выходки я готов терпеть, как другим не позволял. А ей все можно. Теперь мое сердце принадлежит только ей. И даже это незапланированная свадьба меня только радовала, а я не знал, что такое счастье. И не позволю больше никому так близко подойти к нам. Удвою, черт с ним, утрою охрану. И буду ее любить. Откроюсь ей. И не буду скрывать больше свои чувства. Она заслужила этого, и я наконец успокоюсь.

— Артур Александрович, как вы себя чувствуете?

Открыл еле глаза и над о мной стоял мужчина в белом халате. На бейджик написан директор.

— Я главный врач и директор областной больнице. Извините что вас разбудил, но на вас очень много крови. Вас сейчас обработают и поменяют бинт, пообедаете потом можете спать.

Голова трещала, я почти не мог разобрать что он мне говорит, потому-то искал свою малышку в палате и хмурил брови.