Я прикусила нижнюю губу чтобы унять боль в сердце.

К чему мне ревность? Я его не люблю. Но все равно больно. Как бы себя не обманывала. Чувствую, как глаза слезятся. Это неправильно, не должно быть так. Почему именно со мной? Не хочу, нет не хочу.

И только хотела я отказаться от своего внезапного желания встретиться с ним или с ними. Не хочу мешать ему проводить время с другой особой. И о чем я только думала? Вообще сдурела.

— Госпожа, вы передумали? — отвлёк мои внутренние бои заиканый охранник. И я поняла, что я не просто Ева, а госпожа этого дома и даже тот Чертов особняк. Не фиг ему заниматься в том доме, где мне казался почти родным.

— Конечно нет. — ответила ему, и знаете, мне либо показалось, или нет. Но тот охранник будто был доволен моим твёрдым ответом. Бог видит, как он меня отговаривал. Он ещё тот хитер. Надо как-то его изучить. Нравится он мне. Не то что другие не люди что здесь работают. — Как тебя зовут? «Ты новенький?» — спросила напрямую у того охранника, и чуть не рассмеялась, когда он опять начал заикаться.

— Захар. — пусть он внешне большой и грозный, но глаза не обманывают. Добрые глаза.

— Тогда поехали, Захар. И не называй меня госпожой. А просто Ева.

— Вряд ли я после этого смогу здесь работать. господин Артур Александрович не понравиться своеволие. — смотрел на пол и как провинившийся медвежонок и оправдывался. Только напарник иногда его толкал в бок, явно тому не понравилось, что тот открыто со мной разговаривает, и поэтому Захар смотрел уже в пол.

— Хорошо, если так будет удобно Артуру, так и быть.

В дороге я начала нервничать. А вдруг я глупо поступаю? Вдруг это лишнее? Хотя что я говорю. Если он развлекается с какой-то цацей в моем доме, где я провела много времени в одиночестве, пусть это не из приятных, но все-таки в моем. Я буду только злорадствовать и смеяться над ними. Хотя… он не позволит. Я только усугублю и сделаю хуже самой себе. Да пошло оно все. Что будет, то и будет.

— Мы почти приехали, госпожа.

Он отвлёк меня от своих планах моего вторжения в дом, и мое сердце начала быстро и громко барабанить в грудную клетку.

Узнаю эти ворота, и они причиняли мне много боли в воспоминаниях. Потом лужайка, сад и эти чертовы брусчатки алого цвета, которая ведёт дорогу к тому особняку.

Здесь очень много охраны. И везде. Раньше их не было столько. Даже когда меня охраняли. Выглядит странно.

А когда я вышла с машины и быстро вошла в дом, на пороге мне перегладили другие телохранители. Я испугалась, и не знала, что делать. Ведь меня не впускают. Впервые я в ступоре.

— Пропустите госпожу, она хочет видеть Артура Александровича. — крикнул сзади Захар громко и без заикания.

И они расступились. Я обернулась на Захара и сильно удивилась его власти над другими. А он не просто телохранитель. С ним считаются и уважают его приказы. Не зря он мне понравился. Захар улыбнулся мне и кивнул в знак одобрения моего предположения.

Я долго не думаю поднимаюсь наверх, почти бегом и встала подле закрытой двери моей бывшей комнаты. Почему-то я была уверена, что он именно в этой комнате.

Берусь за ручку, а у самой жар поднимается и руки трясутся в такт моего биения сердца. Медленно открываю дверь и вхожу. И меня привлекло движение на моей кровати. Моя руки сильно сжала ручку до посинения, и мне становиться дурно. Время будто для меня остановилась, не описать словами что я чувствую. Свободной ладонью закрываю рот чтобы не издавать звуки моего присутствия.

Артур не догадывается что я вошла без спроса. Он полуголый лежал на кровати весь окровавленный. Покрывало по пояс был укутан, тяжело дышал, его грудь трясся от быстрого дыхания. Голова отвернута в бок, но в пользу меня. Он меня не видит.

Я подхожу ближе, чтобы осмотреть его рану что сейчас была на груди. Огнестрельное ранения, и даже не представляю, насколько ему плохо. Может рана смертельная, и почему-то мысленно я била себя, чувство несправедливости. Ведь он должен бороться за жизнь, а я о смерти задумалась.

— Он без сознания уже как час. Не переживайте, он вас не слышит. — я даже не испугалась Захара, что стоял подле двери.

— Где врач? Скорую вызывали? — старалась держать свой голос ровно, но все равно много глотала чтобы хотя это спросить. Чувствую, что я опять теряю дар речи. А я не имею даже права не спросить. Я обязана удостовериться что его жизнь сейчас не грозит ничего.

— За ними выехали, скоро должны быть здесь.

Я резко обернулась и заставила себя крикнуть ему в лицо.

— Вы сдурели? В каком веке вы живете? Его в больницу надо. В реанимацию. Ему срочно нужна операция. Что ему здесь сделают? Тоже ему смерти хочешь?

— Госпожа, вы не волнуйтесь, к нему едут самые лучшие врачи. — вытянул руки чтобы меня успокоить. А я отпрянула от него и стала ещё ближе кровати больного. — Это приказ Артура Александровича. В больнице небезопасно.

— Артур на грани смерти. — я обошла кровать и наклонилась чтобы швырнуть покрывало с Артура, и славу богу он лежал в брюках. — Немедленно надо вести его в больницу. Крикни остальным чтобы пришли и вынесли его в машину.

Захар понял меня и не стал спорить. Пока он звал других, я разорвала покрывало и туго завязана его плечо и под грудь, чтобы остановить кровь. И сверху укутала белым махровым полотенцем, но и он теперь весь в крови. Артур дрожал, и я поняла, что он теряет много крови и ему холодно.

Толпой мы смогли его положить назад в машину, и я аккуратно положила его голову на свои колени.

Артур начал бредить в дороге. Захар был за рулем, а за нами ехало ещё четыре затонированные машин. Такое ощущение будто везём в больницу самого президента.

Моя одежда, как и машина покрывалась кровью, но не это было важно, а то, что Артур начал бредить ещё сильнее.

— Ева… Женя… где вы? Я вас… потерял.

Услышав своё имя, а особенно его умершей сестренки, по мне прошлись мурашки. А как он звал, так меня градом нахлынули воспоминания, особенно с каким голосом он говорил. Будто это был тот же Артур, маленький мальчик что любил нас и лелеял. Его губы дрожали и голос его хрипел. — Женя, вернись пожалуйста. — и тихо продолжил. — Ева, не покидай меня.

И тут мое сердце защемило, слёзы текли по щекам и тяжело было остановить теперь.

Я не выдержала, зная, что потом не прощу себе если это не сделаю. Подняла руку и начала гладить его голову и плечи и тихо убаюкивать.

— Не переживай Артур, Я с тобой, и Женя тоже рядом. Мы тебя любим, зачем нам уходить. Прошу тебя, будь с нами, не оставляй нас одних, нам страшно.

Так в детстве мы манипулировали его. Говорили о своих страхах и просили, чтобы он нас не оставлял одних, а он всегда исполнял наши капризы. И сейчас мне было нужно чтобы он не оставил меня. Моя Мама и Женя с того света видят, уверена, молятся за его душу. Особенно судьба была мне уготовано быть с ним сейчас в тяжелое бремя. Они меня бы не простили, если бы я его не поддержала. И тогда меня осенила. Я не смогу с ним так поступить, он должен жить. Ему нужна моя помощь, и я ему помогу, чем бы этого не стоило. Обещаю Женя, тебя не уберегла, уберегу его. Он будет жить.

18 Глава. Моя малышка. Артур

Она прекрасна, когда спит на кушетке согнувшись клубочком. Тихо посапывая, а реснички дёргаются, будто видит тревожный сон. Я давно проснулся, сначала не понял, где я и сильно начало болеть грудь, как только я хотел присесть. Потом вспомнил о том злополучном дне, как только я прилетел. И по телу прошла волна гнева.

Потрогал повязку на груди, проверить насколько серьёзна рана, и понимаю, что это всего лишь цветочек, среди диких ягод. Удовлетворился сам себе и мысленно похвалил. «Жить будешь». А когда взглянул на это милое создание на кушетки, повторно себе же ответил. «До свадьбы заживёт». И хмыкнул напоследок.

Аккуратно смог присесть и дальше любоваться этой картиной. И сколько бы времени не прошло вот так, я не мог насытиться ею. Она будто мой маяк, что горит только для меня, а я не могу ею налюбоваться. Моя девочка. Моя малышка.