— Луи.

— Я… — парень уворачивается от пущенного в него ножа. — Подожди секундочку, Зи.

Луи все еще держит телефон в руке, когда спрыгивает вниз, делая подобие сальто. Опираясь на правую ногу, левую он подкидывает и делает круг, врезая метнувшему пяткой в висок. Второй рукой он выпускает нити из шутеров и подтягивает к себе второй клинок, выпавший из чужих рук. Он подбирает откуда-то взявшегося ребенка, подтягивается на здании и ставит того на безопасную дистанцию. Паук выпрямляется и снова подтягивается с помощью нитей, приземляясь на грузовик.

— Как же я всех ненавижу, — шепчет Луи и возвращает трубку к уху. — Так на чем мы остановились?

— Томмо, — Зейн затихает. — Это что, детский плач?

— Что? — Паук оглядывается и видит того самого ребенка. Луи разбегается, цепляется паутиной за здание и высоко прыгает. — Нет!

— Луи?

— Никакого плача.

— Луи!

— Нет!

— Луи, ты обещал, что больше никаких паучьих штучек!

— О чем ты, Зейн? Я же сказал, что сейчас в университете, просто отошел ненадолго выпить кофе, ну, знаешь…

— Так ты в кафе.

— Нет. Да. То есть, неточно. Я не уверен, можно ли это назвать кафе… о, кажется, у меня садится зарядка, я перезвоню, как у меня закончатся пары, окей?

Луи скидывает прежде, чем Зейн успевает что-то сказать.

Паук уже летит вперёд, цепляясь паутиной за здания. Он видит тех самых грабителей, которые забрали около пары миллионов из соседнего банка, и думает, неужели они серьезно взяли столько денег и побежали на своих двоих, вооружившись смазанными какой-то хренью ножами?

Луи перепрыгивает сверху их всех, обгоняя и оказываясь впереди, и нажимает любимую кнопку на своем браслете — именно ту, которая выпускает сетку. Нити цепляются за дома, и все шесть воров останавливаются, глядя на супергероя.

Луи не дает им опомниться — он выпускает паутину и притягивает первого грабителя в сеть. Второго ждет тоже же самое. У третьего есть передышка — которой он не пользуется, — когда у Луи снова вибрирует телефон. Он проклинает людей, устроивших ему дозвон, спешно смотрит на экран, а затем выпускает нить в четвертого грабителя.

Блеск.

— Да, милый, — Луи пригибается, и очередной нож вспарывает паутину, ничем не вредя ей, но только больше запутывая. Паук цепляет пятого, пока шестой пытается удрать.

— Лу, — голос Гарри звучит очень приглушенно. — Как ты?

— Я? Отлично, можешь подождать пару секунд? Я очень быстро. Трубочку не вешай, — Луи оставляет телефон подвешенным у стены, а сам прыгает на соседнее здание. Он ловит последнего преступника в сеть, и, бормоча: «Это не твое», подвешивает мешки с деньгами над улицей. Дальше позаботится полиция.

Луи отцепляет свой телефон и уже спокойным шагом сворачивает в подворотню. Сейчас надо дойти до их с Зейном квартиры, а потом уже думать, как бы отмазаться.

— Гарри?

— Да, я здесь. Лу, мне звонил Зейн.

О, блять.

— Серьезно? Что он тебе сказал?

Гарри на том конце провода вздыхает.

— Ты уже закончил со своими делами?

— Ага, — Луи выглядывает из-за угла. — Только что. Слушай, а ничего, что мы на разных континентах, ты звонишь не через «Скайп», и роуминг…?

Обманывать своего парня смысла нет.

— Луи, — Гарри снова вздыхает. — Я в городе.

— О, круто, — Луи залезает в окно (старые привычки) и стягивает маску, когда до него доходит; он замирает на подоконнике. — О. Стоп. Подожди, ты…?

Гарри смеется.

— Да.

— О Боже, — бормочет Луи, надеясь, что его парень этого не услышит. Он все же залезает в комнату и стягивает ботинки. — Серьезно? Стой, а Зейн знает? И сколько у меня есть времени?

Луи готов поклясться, что Гарри качает головой. Он пихает костюм в шкаф, откуда ему на голову валится белая футболка. Луи раздраженно скидывает с себя вещь на пол.

— Предполагаю, что мало, пока ты бегаешь по городу в старом костюме, забирая уже чужую работу.

— Что? Правда? — Луи скептически сводит брови домиком. — Думаешь, карапуз, которому всего год, выйдет на улицу и станет мочить мафию Сиднея?

— Звучит неплохо.

Луи смеется. Его мозг еще не может принять, что Гарри, может быть, в паре кварталов от него — но он старается.

— Ну, так, до скорой встречи?

— Да, наверное.

— Я люблю тебя, — бросает Луи, после чего слышит смешок и гудки.

Он несется на кухню и достает продукты из холодильника.

Плюс четыре года.

Он наконец-то нашел университет (после двух лет лени или неудачных поисков, хотя он учился все это время на первых курсах левых подобий ВУЗов), именно какой хотел, а Зейн, уже устраиваясь на работу, только качал головой. Луи слышит тихий кашель за спиной, вздрагивает, почти роняя тарелку с сыром на пол. В очередной раз бормочет любимое: «Не был бы Пауком — никогда бы не поймал» и оборачивается.

— О.

— О?

— Ну, в смысле… привет?

— Привет? — Гарри беззлобно усмехается, опираясь плечом о дверной косяк. — Боже, Луи, я пролетел 16 тысяч километров чтобы в итоге услышать «Привет?» Ну, ладно. Привет.

Луи с улыбкой закатывает глаза. Он отставляет сыр, чувствует трепет и подходит ближе к гостю.

— У меня не было времени на пламенную речь.

— На составление или на воспроизведение?

— И то, и другое?

— Ты у меня спрашиваешь?

— Риторический вопрос. Риторика, сама по себе, хорошая штука.

Гарри молчит, и только хватает футболку Луи, — не грубо, но сильно — притягивая к себе. Они целуются — долго, пока Паук первый не сжимает чужие кудри слишком сильно, оттягивая назад. Луи слышит звук щеколды на входной двери, и снова целует Гарри; тот и не против. Краем сознания он чувствует слабость и одновременно силу во всем теле — паучьи штучки исцеления — и в сочетании с поцелуем все ощущается особенно остро.

— О боже мой! — Зейн закатывает глаза и проходит мимо на кухню. — Вы можете делать это в другом месте, да? Вы можете, но вы специально делаете это здесь, два идиота.

— Ага, — Луи ехидно улыбается. — Ты угадал мой план.

Зейн еще что-то бормочет и стаскивает сыр с тарелки.

Паук сильнее обнимает Гарри и, замечая чемодан в коридоре, шепчет ему на ухо, ощущая, как кудряшки щекочут его лицо:

— Добро пожаловать домой, австралиец.