— Я заходила к Китане, — осторожна начала Лана. — Она совсем упала духом.

— Некоторым нашим мечтам сбыться не суждено, — напрягшись, отрезал Рэм, его взгляд тут же стал жёстче. — Иногда дар высших сил заключается именно в том, что ты не получаешь то, что хочешь.

— Тебя послушать — так бороться вовсе и не стоит! Ни за свободу, ни за здоровье, справедливость или любимую женщину!

— Бороться нужно! Но когда в погоне за своими целями ты насилуешь природу — ты запускаешь механизм разрушения целой цепочки судеб. Это грубое вмешательство в тонкую энергию! Я понимаю отчаянье Тита и Китаны, но порой стоит смириться, пройти это испытание с честью, чтобы после быть вознаграждённым. Эри не перекраивают волю духов! — в Рэме заговорил вождь, о чей твёрдости можно было слагать песни.

— Рэмхэстам …. Рэм, — Лана глубоко вздохнула. — Ты говорил, что племя эри идёт в ногу с окружающим миром, уживается с технологиями, принимая бег времени и достижений за окном. Так почему бы не позволить своим бездетным парам пользоваться методами, которые в обычном мире стали уже нормой? Искусственное оплодотворение, суррогатное материнство…

— Не лезь туда, в чём не разбираешься! — гаркнул Рэм, вскакивая. Будучи вожаком, постоянно сталкиваясь с потусторонней силой, обладая знаниями недоступными даже обычным эри, Рэм оказывается умел прекрасно справляться со своим самообладанием. Она его разозлила, но в ту же секунду он взял себя в руки. — Лана, — Рэм присел перед ней на корточки, взяв за руку. — Посмотри на меня и скажи кто я?

— Потомок загадочного племени, — произнесла она, вглядываясь в его лицо. В последнее время, каждый раз глядя на него, она пыталась понять, что же она такое испытывает.

— А ещё? — не отставал Рэм.

— Молодой вождь. … А ещё ты кугуару.

— Кугуару, — передразнил он её, с болезненной гримасой на лице. — Ты так небрежно и привычно произносишь это слово, будто вполне обыденная вещь. Я могу заставить своё на первый взгляд человеческое тело превратиться в хищную тварь. И это никогда, слышишь, никогда не совпадёт с тем миром, который у нас за окном. Мы очень похожи на людей, мы стараемся жить так как живут миллионы, но у нас есть непреложные правила Лана. Законы, нарушив которые наше племя будет расплачиваться очень жестоко. Не только кугуару охраняют остатки племени, существует некая сила, невидимая глазу и непонятная разуму, так же оберегающая это место и живущих здесь эри. Ты уже сталкивалась с её возможностями на Ладони Титана и то была малая часть. Есть вещи, о которых я не могу рассказать, и есть правила, которые я обязан соблюдать ради всех нас. Я не хочу, чтобы мы с тобой ссорились из-за этого. Может моя позиция покажется тебе глупой или жесткой, но давай договоримся раз и навсегда, что ты не будешь ставить под сомнения мои решения как вождя. Как вождь я дорожу каждым из своего племени, и рассматриваю все возможные варианты. Мне не всегда просто принимать некоторые из них, но в них есть смысл, я поступаю так не из-за вредности. Мне бы хотелось, чтобы ты это уважала.

Пусть она и не совсем была с ним согласна, но завороженная его взглядом, Лана захотела лишь одного — поцеловать его. Что она и сделала, в тот же миг оказавшись в его объятьях. Кугуару могли быть особенно страстными особенно если девушка им нравилась. А она ему нравилась, в этом Лана больше не сомневалась. И то, что он не тащил её в постель — говорило о многом. Его руки касались её с такой нежностью, а губы целовали так ласково, что в этом моменте удовольствия, когда она почувствовала себя счастливой — время просто замерло. Такое давно забытое ощущение явилось для неё настоящим подарком. Счастье — ощущение абсолютной нужности, абсолютной защищённости и лёгкости, ощущение тепла, залитой светом любви и ощущение тянущей радости от чувства, что она наконец нашла свою гавань. Почему-то именно в этот момент, в объятьях Рэма Лана почувствовала себя … дома. … Она смутилась, а он опешил от её слёз.

— Что-то не так? — шепнул Рэм.

— Нет, наоборот, … всё … слишком так, — проведя рукой по своему разгорячённому лицу, Лана снова опустилась на стул. — А вдруг это иллюзия Рэм? Манящая, обещающая, позволяющая потянуться … поверить, в то, что счастье так возможно, а потом …

— Кое-что зависит и от нас, — он улыбнулся, приподняв её за подбородок.

— Воркуете прямо с утра, голубки, — прозвучавший заунывный голос Нессера вернул их обоих в реальность. — То-то так жарко. …Быть грозе.

— Ой, отец! Старый ворон даже на свою тень ворчит, — мотнув головой, нахмурился Рэм, принявшись убирать со стола. — После грозы по обыкновению светит солнце, мы её переживём, главное знать какие окна и двери запирать, — сейчас Лане не хотелось вникать в двусмысленность их слов. Она заворожено наблюдала, с каким хозяйским видом, Рэм загружает грязную посуду в посудомоечную машину, машинально смахивает крошки и поправляет стулья. Выросшие без матери Мэнхэсы всегда были самостоятельны. Их отец слишком рано предоставил их самим себе. Водя дружбу с Шоном, она как никто другой успела узнать, что оба брата прекрасно справлялись по дому, готовили, столярничали, даже шили. А Рэм ещё и за братом был вынужден присматривать. Поэтому нынешний факт их разлада мучил Рэма, Лана знала, что младший брат для вожака кугуару был самым уязвимым местом. У кугуару это получалось — одновременно дорожить и злиться.

— Хорошо, что я тебя здесь застал, — произнес тем временем Нессер, кладя перед ней сложенный вчетверо кусок ткани. — Разверни.

Рэм тоже подошёл ближе, не скрывая заинтересованности, похоже, отец удивил и его. В свёртке Лана обнаружила три серебряных браслета.

— Хм, весьма ювелирная работа, и уж точно им не одна сотня лет, — рассматривая замысловатые символы на браслетах, протянула Лана. — Это переплетённые стихии, ветвь жизни и… — засомневавшись, она подняла глаза на старика индейца.

— Дух кугуару, — подсказал ей Нессер. — Носившие этот браслет могли всегда рассчитывать на их защиту. Я рад, что мы обрели тебя, несносная девчонка. Но ещё больше я рад, что ты обрела себя, познала свой дух. Они твои. Это мой тебе подарок в честь Очищения. Тем более, я уверен, что эта семейная реликвия не покинет нашу семью, — многозначительно поднял он свою седую бровь. Рэм при этом только смешно закатил глаза, покачав головой.

— Готовься, если он когда-нибудь не увидит их на тебе, — прокомментировал он вслух.

— Благодарю вас, мистер Мэнхэс, я польщена и буду свято беречь вашу реликвию, — жест Нессера на самом деле сбил с толку и взволновал её, после стольких недопониманий, она похоже начинала заново узнавать этого слегка чокнутого эри.

— Я бы хотела повидать своих родных, — взглянула она на Рэма.

— Теперь тебе не нужны мои позволения, — отозвался он. — Но я могу тебя подвезти.

— Предпочитаю пешком, — улыбнулась Лана. — После трёхдневного неподвижного сидения я вдруг оценила какое же это блаженство ходить.

Ей было достаточно заметить, как переглянулись Рэм и его отец, чтобы заподозрить неладное. Выражение же её глаз говорило красноречивее всяких слов — оно требовало пояснения.

— Пожалуй, пройдусь с тобой, — бросил Рэм. — Давно не видел твоих родителей. Ваш дом стоит на отшибе. … И там неоднократно замечали Шона, — выдавил он всё-таки из себя причину своей тревоги.

— Значит, Шон не уехал из города, — с оттенком грусти, произнесла Лана, когда они вдвоём вышли из дома. — Мы простились. Он должен был понять.

— Понять и смириться две разные вещи. У Тита с Китаной схожая проблема — они понимают, но отказываются смириться. В жизни похожие дилеммы возникают у всех. Но вот если Тит и Китана ещё чтут наши законы, то Шон их давно похерил, и этим он опасен. Я не знаю, чего от него ожидать. Пока твой путь не завершён — нюансы могут возникать разные.

— Ты бы мог послать со мной кого угодно.

— Но я обещал тебе разговор, и мы его ещё не завершили, — уловив провокационные нотки в её голосе, Рэм ответил так же.

— Спасибо, иногда мне так приятна твоя компания.