Мо Жань потёр лоб, испытывая пределы своего терпения.

— Мне не нужно всей этой квантовой брехни, чтобы понять, кто передо мной, — он мрачно уставился перед собой. — Чу Ваньнин — и есть профессор Чу, ведь так?

— Да, — Ши Мэй вздохнул. — Профессору потребовалось некоторое время, чтобы всё подготовить, но в итоге у него всё вышло. Он и Чу Ваньнин из параллельной Вселенной стали одним человеком, и это произошло три года назад в нашем мире — и ровно столько же времени назад во Вселенной другого Чу. Для этого мы использовали фотостудию — единую локацию, которая в абсолютной точности повторяла саму себя в другом мире и времени. Сам Чу Ваньнин должен был оказаться там одновременно с другим Ши Минцзином — в то время как я сам находился в этом мире и времени в такой же фотостудии с профессором Чу. Чу Ваньнин иного мира должен был попасть в локацию, где меня бы не было, поскольку он не был знаком со мной из другого мира, и должно было произойти смещение, вызывающее сингулярность — потому что Ши Мэй того мира был знаком с профессором Чу и принял бы его за другого человека. Однако Вселенной было некуда перебросить Чу Ваньнина другого мира — потому что в результате он бы оказался во Вселенной, где бы в такой же фотостудии уже находился я, и при этом он встретил бы сам себя. Произошло то, что профессор Чу только что назвал в шахматах “матом”: поскольку он был заблокирован, он оказался единственным Чу Ваньнином в двух Вселенных…

— Кажется, я начинаю понимать, — Мо Вэйюй снова потёр лоб, глядя на Ваньнина. — Чу Ваньнин, существующий в этом мире — одновременно является двумя людьми.

— Именно, — Чу Ваньнин беспомощно пожал плечами. — Я… он, и в то же время не он. Прости.

Он продолжал смотреть на Мо Жаня с сожалением — словно не понимал, что ещё должен сказать.

— Для того, чтобы аномалии во Вселенных, вызываемые случившимся феноменом, немного затихли, потребовалось три года, — продолжил Ши Мэй. — Всё это время я ждал. Профессор Чу дал мне чёткие инструкции относительно того, когда мне следует прийти в студию на съемку, чтобы встретиться с ним и убедиться, что его план сработал. Но… я понятия не имел, что встреча будет такой. Вы меня даже не узнали.

— Съемка была запланирована в календаре, привязанном к аккаунту телефона, — вспомнил Ваньнин. — Я помню, как это делал, но при этом не уверен, что был другим человеком… — он снова затих, как если бы более не находил в себе сил продолжать.

— Воспоминания соответствуют той Вселенной, в которой вы находитесь, — кивнул Ши Минцзин. — Возможно, некоторое время назад вы начали замечать, что предметы вокруг вас смещаются, вы не можете прийти по указанному адресу, потому что его не существует… говорят, в параллельной Вселенной даже звёздное небо иное…

Похоже, он настолько увлёкся описаниями теории, что не заметил, что Чу Ваньнин начал выглядеть по-настоящему расстроенным.

— Мы никогда не узнаем, почему он так поступил, — он обратился к Мо Жаню. — Мне жаль.

— …Он должен был оставить что-то для вас на случай, если всё пойдёт не по плану, — вклинился Ши Минцзин. — Возможно, что-то ещё было в телефоне? В квартире?..

— Не уверен, — Ваньнин помрачнел.

Он думал об этом с того самого дня, как согласился помочь Мо Вэйюю узнать больше об исчезновении профессора. Если бы он знал, где смотреть, он бы давно уже всё нашёл, но, увы… кроме записей ничего толкового нигде не было. К тому же, он действительно начинал узнавать окружающую его обстановку — похоже, теория Ши Минцзина работала, и его разум впрямь адаптировался к другой Вселенной.

Но всё это лишь усложняло поиски.

Если профессор Чу хотел бы оставить некое послание, которое было бы интересно лишь Чу Ваньнину из другого мира, но при этом не привлекло бы внимание Мо Вэйюя, что бы это могло быть?..

Мо Жань и сам об этом задумывался не раз — и рассчитывал, что Чу Ваньнин сможет отыскать в его квартире что-то, дающее ответы.

Вот только он даже не догадывался, что конечным адресатом станет сам Чу Ваньнин… кто же оставлял послания самому себе?

***

…После ухода Ши Минцзина в гостиной стало совсем тихо. Чу Ваньнин продолжал изучать ежедневники и конспекты, надеясь найти разгадку. Мо Жань — составлял ему компанию, но было заметно, что мысли его находились где-то в ином измерении.

В конечном итоге он объявил, что слишком устал, собирается принять душ и ложиться.

Чу Ваньнин не имел ничего против — однако и у него уже голова шла кругом от всего, что теперь ему открылось.

Картина становилась всё более ясной, но в ней всё ещё было много пробелов — например, он всё ещё не мог ответить Мо Жаню, почему профессор Чу так поступил.

Заставил Мо Жаня ждать его три долгих года — ничего толком не объяснив, просто исчезнув в одно мгновение.

А ведь исчез он не только из этого мира — в параллельной Вселенной, где он также пробыл некоторое время, был ещё один Мо Жань, который помнил о нём и знал его.

Который искал его.

И Чу Ваньнин теперь чувствовал, что подвёл их обоих.

Как мог он теперь написать другому Мо Жаню, если он даже не был уверен, кто он, и что должен сказать?

У него не выйдет сместиться в другую Вселенную так, как это проделал Чу Ваньнин — а, значит, он больше никогда не сможет увидеться с тем Мо Жанем.

Он больше не сможет с ним общаться иначе, чем используя мессенджер, и… возможно, вскоре вовсе его воспоминания будут стёрты. Их заменит память профессора Чу, и он больше даже не вспомнит другую Вселенную…

Что, если он забудет о существовании Мо Жаня из иного мира?

Чу Ваньнин резко захлопнул очередной ежедневник, испытывая бесконечную злость на самого себя.

Он понятия не имел, о чём думал профессор Чу, и чем он руководствовался, когда решил превратить жизни трёх людей в один большой неудачный эксперимент.

Он заставил человека, который любил его всем сердцем, бесконечно ждать его в неизвестности.

Зачем-то параллельно вёл лекции у Мо Жаня из другого мира — прекрасно зная, к чему это может привести.

В итоге превратил себя в другого человека.

Зачем?

Неужели просто из любопытства?..

Чем дольше Чу Ваньнин об этом думал, тем сильнее его начинало тошнить. В какой-то момент дурнота перекрыла все ощущения, и он, подойдя к окну, открыл его и высунулся, жадно глотая ночной воздух.

Ночь была ясной, прямо над головой рассыпались сотни мерцающих новых созвездий, которые Чу теперь, к своему сожалению, узнавал.

Он тихо перевёл дыхание, раздумывая о том, что когда-то подобные ночи были наполнены одиночеством, и он тратил их на создание фотографий Млечного пути.

Когда-то он был другим человеком… что, если он забудет теперь самого себя, живя с Мо Вэйюем этого мира?

Он поёжился от ночной прохлады.

Вдруг захотелось сделать что-то такое, чего наверняка не сделал бы проклятый профессор. Просто назло. Чтобы доказать самому себе, что он всё ещё является собой.

Чу Ваньнин достал из кофра фотоаппарат и прикрутил к нему нужный объектив. Раздобыл штатив и после нескольких минут возни расположил всё так, как прежде у себя дома.

Ночное небо было для него теперь открытой картой — он смотрел на него в видоискатель и видел изогнутый зигзаг Кассиопеи и застывший ковш Большой медведицы.

Он улыбнулся, вдруг подумав, что сможет прислать эти кадры Мо Жаню из другого мира — даже если завтра он забудет о нём и перестанет быть собой, он успеет сделать хотя бы это.

И, всё же…

После трёх или четырёх фотографий на экране высветилось предупреждение о заполненной памяти.

Пришлось сворачивать фотосъемку, несмотря на то, что на настройку экспозиции и фокуса пришлось потратить немало времени.

— Ваньнин?..

Чу Ваньнин обернулся на голос.

В дверях спальни стоял Мо Вэйюй —и выглядел он при этом усталым и разбитым.

— Я собираюсь ещё немного поснимать, так что пока не ложусь, — Чу махнул в сторону открытого настежь окна. — Сегодня очень ясная ночь. Я ведь не помешаю тебе? Я буду спать на диване, как и раньше, так что… — он вдруг окончательно смутился, понимая, что это была одновременно и его квартира, и в то же время не его.