— ...Или, возможно, Вы так замерзли, что память начала оставлять вас?.. — продолжил юноша бесстрастно, и тут же театрально вздохнул. — Если мы так и будем прозябать на улице, боюсь, у меня появится еще одна причина ненавидеть вас. Впрочем, я никуда не тороплюсь.

— Ты действительно… ненавидишь меня, — медленно проговорил Чу Ваньнин, словно пробуя на вкус каждое слово. Как если бы до сих пор не до конца верил в это.

Его реакция была совершенно не такой, какую Мо Жань ожидал увидеть.

«Почему ты еще не впал в ярость, Юйхэн?..»

— Я… понимаю, — неожиданно кивнул Чу, а затем направился наконец к дому, жестом указывая Вэйюю следовать за собой.

Мо Жань двинулся за ним следом, продолжая недоумевать, отчего Ваньнин так внезапно переменился.

В воспоминаниях неожиданно пронеслось, что и раньше балетмейстер Чу, бывало, вел себя с ним несколько странно: как если бы скрывал от Мо Жаня нечто невообразимо ужасное и чувствовал себя оттого виноватым.

«Что же ты продолжаешь так тщательно прятать от меня?..»

Но его вопрос оставался без ответа...

...Обстановка дома Чу Ваньнина была такой же неприветливой, как ее хозяин — минимум мебели, на которой громоздились хаотично разбросанные вещи. На кофейном столике в гостиной виднелись несколько пустых бутылок из-под алкоголя, чашки из-под чая, скомканные полотенца, коробка от лапши быстрого приготовления, палочки, салфетки... и несколько пустых блистеров таблеток.

Тут же на полу лежали белоснежный плед, в центре которого расползлось высохшее винное пятно, и несколько подушек — очевидно, в какой-то момент перенесенных владельцем прямо с кровати.

«Он, что, спал… на полу?..»

Мо Жань содрогнулся от мысли о том, что его теплолюбивый Чу Ваньнин, у которого от малейшей складки на простыне краснела кожа, мог настолько наплевательски относиться к собственному комфорту.

Словно заметив его взгляд, Чу Ваньнин надменно приподнял брови:

— Как видишь, я не ждал гостей.

— ...Вижу, — Мо Жань изо всех сил старался не смотреть, но его взгляд постоянно возвращался к покрасневшим кончикам ушей балетмейстера.

Один лишь взгляд — и его шальная фантазия пустилась вскачь, воображение уже рисовало, как, должно быть, любопытно было бы застать Чу в нетрезвом состоянии снова.

Кофейный столик был как раз такой высоты и размера, чтобы уложить на него раскрасневшегося от стыда Ваньнина. Пожалуй, из всей унылой мебели, присутствующей в гостиной, Мо Жаню он нравился больше всего.

Мысленно отвесив себе пощечину, Вэйюй заставил себя отвести взгляд и тихо прокашлялся.

— Ты замерз? — воспринял Ваньнин его кашель по-своему. — Я… я сделаю нам обоим чай. Нужно согреться, — бросив еще несколько бессвязных фраз он скрылся в направлении кухни.

Мо Жань не удержался и снова остановил взгляд на беспорядке. Почему он раньше не замечал, что балетмейстер так неловок в быту?..

Он нахмурился, внезапно понимая, что разбросанные салфетки и полотенца выглядят так, словно ими пытались остановить потоп.

«Что здесь, мать вашу, произошло?..»

Он повертел в руках пустые упаковки от таблеток — сплошные обезболивающие, безвредные по своей сути в небольшой дозировке, но не в таком количестве.

Обстановка буквально кричала о том, что Чу Ваньнин, едва вернувшись домой, искал лучший способ угробить себя.

Неприятный холодок прошел по спине Мо Жаня, стоило ему только представить, как балетмейстер пьет горстями лекарства, запивая вином.

«Идиот!!!...»

В следующую секунду Вэйюй уже решительно направлялся на кухню. Он хотел вцепиться в Ваньнина и трясти его до тех пор, пока тот не придет в чувства, или все-таки не отдаст концы.

От мысли о том, что Чу находился буквально на волосок от того, чтобы отравить себя, он впадал в такую ярость, что едва мог дышать.

Комментарий к Часть 23 Всем спасибо, кто ждал главу и поддерживал автора добрым словом! (＾▽＾)

Сегодня уже пятница, так что со спокойным (ну почти >_<) сердцем выливаю в народ, и надеюсь, что поворот сюжета был ожидаем — иначе что бы мы с вами делали в этом фандоме, да?..

P.S. Как понимаете, я бы не писала так быстро, если бы всё вычитывала, поэтому прошу понять, и пользоваться публичной бетой чтоб намекать на ошибки, опечатки и т.д. которые замечаете.

====== Часть 24 ======

Комментарий к Часть 24 Новая глава, в которой эдалт контент, ноу консент, и немного меланхолии. Пропускать, если для вас это неприемлемо, можно и нужно. Автор предупредил.

...На подносе теснились две чашки и изысканного вида глиняный чайник, расписанный цветами крабовой яблони. Чу Ваньнин медленно заливал чайные листья водой, и светлые клубы пара зависли перед его лицом подобно полупрозрачной вуали. Обыкновенно тщательно подобранные волосы сейчас мешались хаотичными прядями перед глазами, так что было удивительно, что мужчина в принципе мог видеть, куда льет кипяток. Ко всему прочему, пальцы Чу едва заметно дрожали.

Мо Жань, который мысленно продолжал сыпать проклятиями, замер, понимая, что любое его неосторожное слово может привести к необратимым последствиям. Не хватало ему только, чтобы Ваньнин получил ожог — это было бы таким феерическим завершением «прекрасного» во всех отношениях дня.

Балетмейстер, впрочем, словно обладал неким чутьем — буквально в следующую же секунду он поднял на Вэйюя глаза. Взгляд был настороженным, и в то же время прямым: он больше не пытался сделать вид, что посмотрел в его сторону случайно — напротив, в его глазах читался вызов.

В это же мгновение он отставил в сторону поднос и как будто сердито поправил волосы.

— Я думал, мы будем в гостиной...

— Ты запивал обезболивающее алкоголем, — перебил его Мо Жань, щурясь. — Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?

— Не опаснее твоих трюков без страховки, — парировал мужчина, бесстрастно встречая прозвучавшее обвинение. — Не тебе меня отчитывать, Мо Вэйюй.

Он покосился на юношу с таким видом, как если бы сам не понимал до конца, каким образом сам же пригласил его в свой дом. Было ли это временное помутнение рассудка — или, напротив, внезапное прозрение, которое закончилось едва начавшись?..

Что на него, в конце концов, нашло, что он всякий раз позволял Мо Жаню нарушать свои границы — тем более, теперь, когда знал, что тот его ненавидит? Никому неизвестно, что его бывший ученик может сотворить.

Хоть Ваньнин и не был склонен верить сплетням, даже он понимал, что ему стоило бы поостеречься. Вот только мысль эта пришла в голову как-то уж очень запоздало.

— Чу Ваньнин, с каких пор тебя заботит моя безопасность? — хмыкнул Мо Жань. Он уже понял, что этот разговор обречен стать совсем не таким, как он думал, потому что балетмейстер Чу был весь словно до предела натянутая тетива — разве что не звенел от напряжения.

— Как бы ты ко мне ни относился, ты мой бывший ученик, — после недолгого молчания вдруг произнес Чу. Как и предполагалась, к ответу было не придраться.

Вэйюй мысленно не мог определиться, чего в нем больше: восхищения по поводу поразительной способности Ваньнина удерживать их отношения в рамках приличий, сглаживая все острые углы, или дикого раздражения, потому что Чу Ваньнин наверняка не мог не понимать, какой ответ хотел бы услышать Мо Жань.

И словно специально нивелировал все, что между ними было, до отношений учителя и ученика! Какого хр*на?!

Или… все-таки он не понимает?

В следующее мгновение Мо Жань уже оказался прямо перед балетмейстером, блокируя тому пути к отступлению. Ваньнин, впрочем, даже бровью не повел — и только продолжал смотреть Вэйюю прямо в глаза, все еще бледный, но, как всегда, неизменно отстраненный. Как если бы ничто не могло всерьез взволновать его в этом подлунном мире.

Слегка сощуренный взгляд феникса выражал крайнюю степень отрешенности, более характерную для практикующих даосов, усмиряющих сердечный пыл, чем для танцовщиков.

Мо Жань тихо вздохнул, а затем, немного склонив голову — так, чтобы его лицо оказалось напротив Чу, будто бы невзначай поинтересовался: