Зная друга с самого детства, Мейка чувствовала, что Лексу тяжело. Выглядел он усталым, задумчивым, хмурился. Она знала, что сейчас ему бы помогло поваляться на диване в обнимку, посмотреть какую-нибудь комедию, подурачиться, пошутить или, в крайнем случае, напиться, но не стала приглашать его в дом. Если он обнимет ее снова и снова захочет поцеловать, она не сможет сопротивляться, а ведь так не честно. Ей нравится Ален… и она ходила с ним на свидание… Конечно, Ален не поцеловал ее, но ведь она мечтала об этом поцелуе и мечтает до сих пор.

Лекс молчал, размышляя о своем. Мейка смотрела вдаль дороги, проходившей мимо ворот виллы. Вдалеке она видела толпу ребят на велосипедах и, вспомнив о Поле и его друге, поежилась и отвернулась. Отчего-то хотелось спрятаться, уйти с улицы, увести Лекса, но… что она скажет ему? Зачем тащит в дом? И не лучше ли перетерпеть встречу с велосипедистами, которым они нахрен не нужны, чем потом придумывать несуразицы, почему она не хочет, чтобы Лекс ее целовал?

Мейке не зря захотелось спрятаться: мимо них медленно проехал Поль с друзьями. Сощурив глаза, Поль смерил Лекса высокомерным взглядом, даже не заметив Мейку. Лекс тоже заметил этот взгляд, и одна бровь его цинично вскинулась вверх. Одного возраста, оба задиры. Мейке стало дурно. Ох, надо было увести Лекса, спрятать от местных идиотов! И пусть она бы позволила ему целовать себя или придумывала бы несуществующие отмазки… пусть бы.

Жаркий вечер сменился душной ночью. Кондиционер не справлялся; казалось, что в комнате совсем не осталось кислорода, и на ночь окно осталось открытым. Уснула Мейка спокойно, без каких-либо происшествий, даже не поиграв в любимую «Ферму». Отчего-то уже в десять хотелось спать, глаза слипались, мозг отключался, тело не слушалось. Пришлось выключить телефон, потому что мысль о том, что кто-то помешает спать, вызывала раздражение.

Включив мобильный утром, Мейка получила кучу эсэмэсок от Лекса и Алена. Парни будто сговорились, сообщения были странно похожи: оба спрашивали, можно ли позвонить, спит ли она, и если все же не спит и хочет поговорить, то они будут ждать, так как лягут после полуночи. Это забавное сходство в эсэмэсках смутило девушку.

Казалось, что она только прилегла, моргнула, и тут же захотелось встать. Впервые Мейка не понимала, что спит – настолько все выглядело реалистичным: присутствовала даже духота, и из-за жары тяжело дышалось. Хотелось открыть окно пошире, хотя это было не возможно. Сияла нарастающая луна, светили яркие звезды, и ни единого облачка на темном бархате над головой. Под окном горели теплым золотистым светом садовые фонари, освещая цветущие кустарники, фруктовые деревья, дорожку, ведущую от дома к воротам. Посмотрев влево, Мейка замерла, почувствовав, что с садом что-то не так. Взгляд цеплялся к мелочам, она не сразу сообразила, что вокруг фонтана цветут не белые розы, а… черные орхидеи. Она поняла, что спит.

Затаив дыхание, Мейка обернулась в сторону комнаты. Неужели призрак вернулся? Наружу вырвался ветерок, всколыхнув разметавшиеся по плечам золотистые волосы. Он как будто звал ее в сад… Накинув на плечи банный халат, Мейка осторожно приоткрыла дверь и выглянула в темный коридор. В доме стояла абсолютная тишина. Порадовавшись, что двери и половицы не скрипят, она спустилась вниз. В окна светила луна, и глаза, привыкшие к темноте, видели все до малейших подробностей. Мейка не боялась, только очень волновалась. Ей не хотелось нервировать призрака: вдруг он рассердится за то, что она игнорирует приглашение? Не хотелось показывать слабость, но и видеть его тоже не хотелось. Она понимала, что как бы он ни выглядел, она все равно испугается, потому что он не живой… он чужд этому миру…

Входная дверь открылась сама собой, как бы приглашая Мейку. Девушка замерла на месте, сердце встревоженно забилось. Мысль о том, что это всего лишь сон, успокаивала ее, но и удивляла реалистичностью. Набравшись храбрости, Мейка переступила порог. Остановившись на крыльце, она поняла, чего он хочет. Ночная прохлада пробирала до дрожи, она запахнулась в халат, чтобы сохранить тепло, и, только ступив на холодные плитки сада, поняла, что вышла босиком.

Невозможно не признать, что море черных орхидей вокруг старинного фонтана выглядело намного изысканнее роз. А какой восхитительный аромат стоял в воздухе! М-м-м… пряная ваниль с оттенками чего-то теплого, незнакомого, но безумно приятного! Среди цветов она немного согрелась, почувствовала, что ногам больше не холодно. Хотелось присесть на скамью, но в голове бились тревожные мысли: что там, за спиной? И потому она стояла у мраморного бортика фонтана, любуясь отражением ночного неба в черной воде, ставшей зеркалом.

– Дэа… – прошелестело в воздухе, у самого уха.

Вздрогнув, Мейка поежилась и обернулась – навстречу ей шло само небо! Ночное, усыпанное звездами, собравшееся в человеческий облик: голова, массивные плечи, какие бывают только у мужчин, мощные руки и крепкие ноги. Он был высоким. Очень высоким! Вместо страха в сердце хлынуло волнение, она помнила, как восхитительно Звездный Принц целовал ее в прошлом сновидении. Он подходил все ближе и с каждым шагом все медленнее; вот он уже совсем близко; задыхаясь от восхищения, она смотрит снизу вверх. Хочется касаться, чувствовать тепло рук, объятий, мягкость губ, целующих с умопомрачительным наслаждением ощущать сильное тело мужчины и то, как бережно, заботливо обнимают руки.

Он и вправду обнимает так, как ей хотелось: шелковистыми пальцами, пышущих жаром сквозь прохладную кожу, касается ее скул, подбородка, притягивает к себе, склоняясь к губам. Веки прикрываются сами собой… поцелуй Звездного Принца столь же волшебный, головокружительный, обволакивающий негой, как ночное небо. С ним она чувствует то, что не чувствовала ни с кем: трепетное восхищение в сердце, похожее на то, какое испытываешь, стоя на краю пропасти, глядя на мир, распростертый у ног, знаешь, что, сделав шаг, на мгновение ощутишь то, что чувствуют птицы, парящие высоко в небе. Свободу. Восторг. Умиротворение. Что будет дальше, не важно – впервые не важно. Потому что он рядом.

Оторвавшись от губ Мейки, он не шевелится и, склонившись над ней, будто смотрит в ее глаза. Она тоже смотрит, но глаз его не видит, как и губ. Только бездонную тьму, сияющую звездами. Бережно взяв Мейку за плечи, он разворачивает ее спиной к себе и, обхватив голову руками, заставляет смотреть в небо. Затем протягивает руку, указывая на звезды. Отчего-то Мейке кажется, что она снова увидит звездопад, но звезды на месте. Она смотрит туда, куда указывает его рука, и пытается понять, что он хочет показать. Удивительно, но он указывает на Лебедя, на ее любимое созвездие! Что это значит? Он подслушивал ее разговор с Аленом?

– Я не понимаю… – шепчет она, вжимаясь спиной в его широкую грудь. Он теплый, с ним спокойно, уютно.

Большими пальцами рук он гладит ее виски, не позволяя отвести взгляд от Лебедя. Цепляясь за его запястья, Мейка размышляет, перебирая в голове все, что знала об этом созвездии. В нем есть туманность «Ведьмина метла», это всегда забавляло, ведь Дарнизы – ведьмы. Есть также черная дыра и темное пятно на небе, предположительно – туманность, в которой формируются новые звезды. Есть тройная система с двумя солнцами и планетой, на которой возможна разумная жизнь… Неужели Звездный Принц пришел с той планеты?

Руки его ослабли, он больше не удерживал ее, не заставлял смотреть на небо. Глубоко вдыхая ванильный аромат черных орхидей, Мейка обернулась. Тонкими пальцами она коснулись его лица и порадовалась тому, что строение лицевых костей Принца оказалось абсолютно идентично человеческому. Опустившись на скамью, он притянул ее к себе, и она оказалась в капкане сильных рук, обвившихся вокруг ее бедер. Теперь их лица находились на одном уровне. Ей казалось, что он разрешил ощупать себя; что ему нравятся ее касания; что наслаждаясь лаской, он закрыл глаза. Осознание, что он похож на человека, успокаивало. Подушечки пальцев чувствовали обычные ушные раковины, жесткие волосы до плеч – Мейка решила, что они должны быть черными. Высокий лоб, довольно крупный нос, выразительный подбородок, скулы. Он красивый, она уверена! Ах, если бы увидеть его настоящим! А может, тьма и звезды и есть истинный облик? Может, у него просто такая кожа? Звездная кожа…