– Ну вот и отлично. – Не стал я тянуть кота за… хвост. Встал и направился к двери. Капитан же этим не удовлетворился и вдогонку мне сказал:

– Я предупрежу лейтенантов, о предстоящих маневрах на плацу.

– И в поле. – Добавил я.

– Ну и там тоже. – Шутливо сказал капитан. Просто душечка, довольный как слон я вышел и направился в свои апартаменты для вкушения обеда. Затем предстоял длительный «ужастик» местным мастерам с целью максимального ускорения их работ с сохранением идеального качества. Эммм… Я еще не знаю, что придумаю если качество меня не удовлетворит, то для мастерового люда это ничем хорошим не закончится. Еще ничего значимого не произошло, но я уже, как бы за раннее, был зол, сосредоточен и жутко кровожаден. Гррррр.

Даже при моем неусыпном контроле, работы по формированию рессорных пакетов затянулись на три дня, затем из каретного сарая притянули… . Что бы вы могли подумать? Правильно – карету! Эта карета, оказалась еще тем убожеством. Ну вот вокруг оружия тут у них пляски с бубнами и каждый завиток выверен, а транспорт воспринимается как несущественный элемент и вообще не удостоился дизайнерско-промышленной мысли, типа – едет и ладно. Разобрали её до винтика. Винтиков конечно в ней не было, но были столярные швы и столярные соединения внахлёст, замковые и комбинированные. Верхнюю часть пока не трогали, а станину разбирали полностью. Местами она была прогнившая, местами изъеденная термитами, местами треснутая. Всё это безобразие нужно было выпалывать, вырубывать и нещадно заменять на новые элементы с двойным, а местами с тройным качеством по показателям прочности.

Очень заинтересовала меня их фанера и способ её производства. Распределялась она по виду назначения. Больше всего было фанеры «мебельной», за ней щитовая, и меньше всего выпускали фанеры оружейной. Из последней делали плечи луков и арбалетов. Её стоимость была приличной, но и себестоимость её производства была тоже достаточно высока. Капитализмом вокруг даже не пахло, а был такой махровый, знаете ли феодализм с натуральным хозяйством, а по сему бояться конкуренции не приходилось. Нужно было поднимать производительность труда, чем я и занимался ежедневно, попросту стоя над душой мастеров.

– Мастер Ларта, скажите, а чем отличается фанера оружейная от щитовой донимал я его. – Тот, когда к нему обращался я, сразу пугался и начинал заикаться, но всегда это длилось не больше двух-трех минут, а потом профессиональная гордость брала верх, он забывал кто перед ним и нескончаемая река лилась не переставая. Он строчил как пулемёт… хрен заткнёшь, но благодаря его по истине энциклопедическим познаниям в области древесины, я очень быстро закрывал собственные пробелы в этой тематике. Заметьте при этом он почти не смотрел на собеседника, а работал руками как заведенный. Казалось его язык жил своей жизнью, а руки своей. Вот жжешь, балабол! В ходе аккуратных расспросов удалось выяснить, что на мебель подходила любая фанера и делали ей из мягких пород дерева. На щиты брали два, иногда три вида древесины и наклеивали их слоями крест на крест. Оружейная фанера состояла из трех или более видов древесины и клеились они только волокнами параллельно друг к другу. Заготовки по хуже уходили на копья и прочее древковое, а заготовки по лучше использовались в луках и арбалетах. Но я уже об этом говорил. Так вот, еще в прошлой жизни мне не давала покоя мысль объединения римского щита – «скутума» и арбалета. Главное достояние скутума по информации историков – это прочность на сгибание. Грамотная манипула могла выдержать даже кавалерийский удар без потерь, если в строю не окажется слабака или труса, который способен ослабить общий строй. А главное достоинство арбалета – это сумасшедшая пробивная способность, по причине того, что заряжали его не мускульной силой человека, а при помощи разнообразной механики. И благодаря этой самой информации в моей подлой голове и зародился план римского воина-танка. То есть пока он пеший и в походе, легионер как легионер, но стоит только трубе дать с сигнал на атаку или оборону то… легионер отстёгивает от щита главную направляющую планку, зацепом упирает планку верхним крюком за тетиву, а затем в нижней части нажимает педаль ножного привода, который за два тонких троса тянет направляющую планку вверх тем самым отгибая тетиву в крайне-заднее положение, достигнув таким образом максимального натяжения. При этом щит изгибается полукругом, по той самой причине, что плечами такого арбалета служит и сами, оригинальные плечи и сам массив плоскости щита, потому что он жёстко прикреплен к плечам арбалета многочленными винтовыми соединениями, что в значительной степени увеличивает силу натяжения, а значит и силу пробивания. Подобный арбалето-щит смог бы с ног на голову поставить всю историю земли, если к примеру, в римских легионах додумались до подобного, но увы. Я же в отличие от римских ученых не болел климаксом головного мозга и не только придумывал разную хрень, но и получил возможно эту хрень реализовать на практике. Эдо Шаур хотел моей практики? Вот, «натюрлих» «ихт ест» у меня!

На четвёртый день сняли с кареты все старые панели из мебельной фанеры, зачистили стыки и на её место стали монтировать щитовую фанеру щедро намазывая нужные места столярным клеем. В это время, в соседнем помещении кузницы Дъёрн, изготавливал первые в этом мире «саморезы», ну или как их называли в советское время «шурупы». Сам кузнец вытаскивал из раскалённой заготовки проволоку, и вместо кругляка как на гвозди делал её слегка приплюснутой, при помощи двух валов и тут же рубил на куски сантиметров по пять. Затем двое учеников кузнеца поочередно брали еще красные куски и делали вначале десять витков вокруг своей оси чтобы получился эффект винта и сразу первый клепал головку с прорезью по середине под отвертку, а второй зубилом с двух сторон подрубал конец под острым углом. Конечно это не было «саморезом» в полном понимании этого слова, скорее всего напоминало такой слегка винтообразный гвоздь в длину сантиметра три с зачем-то испорченной шляпкой. Преимущество такой технологии заключалось в том, что такой «мегасаморез» можно было и забивать молотком и закручивать отверткой. И это «ноухау» в значительной степени помогало экономить время сборки нашего лимузина. Я с ужасом обнаружил, что раньше в карете крыша была просто тентована. Перевожу на русский язык…, броня каретной крыши ровнялась нулю. Тупо залазь с луком на дерево и через пару десятков секунд ехать в ней будут одни трупы. Если кучер слегка глуховат, то он даже и не заметит, как его живые пассажиры станут неживыми. Просто умора. Можно петь гимн, местным тупицам. Приказал немедленно зашить крышу щитовой фанерой. Мастер Клат недоумевал, мол зачем такие солидные меры предосторожности, но когда я ему сказал, что смена правления замка иногда приводит к смене замковых мастеров, зачастую с потерей жизни последних, тот заткнулся и начал работать с еще большим усердием. Пока сохли панели, я мелом в кузне на черненой стене набросал чертеж скутума и послал Ларта на склад за оружейной фанерой. Мастера Клата послал в арсенал за тремя десятками старых арбалетов, которые планировал разобрать, доработать и смонтировать уже на базе щита.

Ларт пришел в ужас, когда узнал, что я планирую дорогущую, оружейную фанеру тратить на щиты. Когда он пытался меня переубедить и видел моё ослиное упрямство то едва не плакал. Он уже, наверное, готов был пойти с горя бросится с подъемного моста, когда я сам сообразил, что я – прожжённый тупица и пустоголовый баран, который не подумал о том, что подобный щит конечно добавит функционала арбалету так как волокна идут поперёк щита, то как щит такое устройство будет полностью бесполезно и просто сломается. Напомню, что щитовая фанера клеится крест на крест волокнами, сломать такое очень сложно, а оружейная волокнами вдоль, что дает ей бешеную стойкость на слом поперёк волокон, но изгиб вдоль волокон дерева, сразу же уничтожит изделие. Вот это я дал, вот так осёл! – Ладно! – Изрек я. – Убедил. Оставляй оружейную фанеру только на плечи, остальное на склад, что тот с радостью и сделал. По выражению лица было понятно, что неся её обратно, он будет приговаривать – «моя прелесть». Уржаться можно!