Гермиона хотела было уточнить, что совсем не вдруг. И вообще она испытывала к Северусу чувства ещё в девяносто восьмом. Но, на самом деле, этой весной все действительно развивалось стремительно. Да и чехарду с зельями подчинения и Обливиэйтами, которая лежала в основе их истории, она все равно пересказать не могла. Гарри, не дождавшись её реакции, продолжил:

— Просто хотелось бы, знаешь, убедиться, что это твое сознательное решение, — он неожиданно стал жестче. — И ты можешь уйти от него, когда и если захочешь. Так ведь?

— Гарри, я же не забитая девочка без самооценки, я не буду терпеть плохое обращение, — Гермиона слегка растерялась от такой постановки вопроса и нервно поправила волосы. — И нет, Северус ничего плохого мне не делал, даже сейчас мы повздорили, в общем-то, по сторонним причинам. Он, конечно, непростой человек…

— В том-то и дело, Гермиона. Он не просто «непростой», он страшный человек, — звучало несколько по-детски, но она поняла, что Гарри пытается сказать. Дамблдор тоже был из этой категории людей. Правда, у него хотя бы имелся внешний лоск и дружелюбный образ, в отличие от Снейпа. — Его знания в зельеварении и в ментальной магии…

О как! То есть Поттера её личная жизнь с приветами из прошлого взволновала даже больше, чем ей показалось изначально. Хотя, конечно, мыслил он весьма логично. И сразу по сути, не распыляясь на условные социальные сложности, вроде разницы в возрасте. О которых, безусловно, в первую очередь подумает любой, кто узнает о их со Снейпом связи.

— Думаешь, что он мне голову заморочил, чтобы я с ним спала? — она хмыкнула и оскалилась. — Амортенции в кофе подлил?

Слишком много у неё было сомнений и страхов для всепоглощающего чувства, навязанного извне. Да и других характерных эффектов от использования любовных зелий, на которые она насмотрелась по долгу службы, Гермиона за собой не замечала. А, главное, не видели этого и другие, например, та же внутренняя служба в аврорате. Хотя нет, это плохой пример, по опыту Роджерса. Но уж Джинни-то точно подтвердит, что никакой отчаянной любовью с первого взгляда в их случае и не пахло!

— Ничего и никого нельзя списывать со счетов, — Поттер перешел на философствования.

— Ты ж аврор! — она снова усмехнулась. — Но такие обвинения звучат определенно оскорбительно, учитывая, сколько он сделал ради победы и нашего выживания, в частности. А сейчас вдруг занялся бы подобной ерундой?

С другой стороны, Снейп был исследователем не хуже Стивенсона, по крайней мере, по молодости лет. И вполне мог изобрести какую-нибудь особенную версию Амортенции. А возможностей повлиять на неё у него было море, даже если идти по самому простому пути — из его рук она все принимала безропотно. И это если ещё не брать в расчет ментальную магию, конечно. Тут его возможности были практически безграничны при аккуратном подходе.

— Они оба сделали. И я это безмерно ценю — именно поэтому моего сына зовут Альбус Северус. Но война кончилась, и сейчас он не герой, а обычный человек со своими проблемами и травмами, — Гарри опять взъерошил волосы. — Уж мне ли не знать. Я и сам такой.

То есть шпионство закончилось, и Снейпу захотелось нормальной жизни с женой, детьми и прочими классическими ценностями. А заполучить оное он решил отработанным способом, Поттер это имеет в виду? Нет, действовал Северус в отношениях, конечно, именно так, как привык вести себя на войне, но чтобы откровенно навязывать что-то в этом плане… Его прямое вмешательство в её «эмоциональную сферу», как сказал бы Стивенсон, виделось Гермионе крайне маловероятным. Если отбросить скромность и сомнения в духе, что она была не самой лучшей кандидатурой для подобного плана (мало ли какие у него предпочтения), то все равно оставалось слишком много сложностей, которые Снейп, при всем своем профессионализме, почему-то не смог обойти. К примеру, если он начал охмурять её ещё в девяносто восьмом, то почему не воспользовался возможностью тогда? А потом вообще забил на неё на семь лет, хоть и по причинам, независящим от него, но все же — было бы желание!

Если перейти к более актуальному времени, то после их новой встречи в прошлом году он совсем не стремился сблизиться (или не знал как), пока тот же Стивенсон со своим зельем не подточил её мозги. Можно, конечно, предположить и тут какой-то хитрый план, но уж слишком нежизнеспособная многоходовочка выходила. И это не считая того, что, формально, шпионом, с легкой руки Бруствера, он быть не переставал, так что искать себя в мирной жизни у него не было необходимости. Плюс, лезть в голову, тем более многократно, все так же было опасно, каким бы уровнем мастерства Снейп не обладал. Плюс, все это время до второго нападения на нем висел долг жизни, что все же несколько снижало возможность злого умысла при всем цинизме. А в последний год у них вообще был заключен официальный контракт — с бюрократией все затруднялось дополнительно.

— Все мы такие, — вздохнула Гермиона. — И, может, в его случае все гораздо сложнее. И со всех сторон подозрительнее. Но я не думаю, что он стал бы делать что-то подобное.

— Ты предвзята.

— Бесспорно. Но даже если, то Северус мне никак не навредил, — если не считать за вред втягивание в тайную организацию. — Вокруг нас ходит много страшных людей, так что хорошо, что хотя бы некоторые из них на нашей стороне. Вероятно, нам и самим надо стать такими, если мы не хотим допустить всего того, что случилось в нашем детстве.

— Это намек?

— Прости? — она окунулась в свои размышления и, видимо, потеряла нить.

— Я же не совсем идиот, Гермиона, и вижу, что что-то происходит. И что в этом замешан Снейп, и ты… Это все из-за того дела? Из-за Роджерса с Уилкисом?

— С чего ты взял? — нахмурилась она. — Дело закрыто.

— Ты так волновалась из-за него, но даже не пришла на итоговое слушание.

Учитывая все то, что Гермиона знала, разбирательство по делу Марка и Генри принесло бы ей только чувство глубокого неудовлетворения. Как бы там не распределили вину, и что бы не сказали по итогу, Стивенсон все равно оставался условно безнаказанным и неприкосновенным.

— У меня завал на новой работе, все никак не могу влиться, — она ответила чистую правду.

— Я подумал, что ты ушла, потому что…

— Не справилась, — подсказала Гермиона язвительно.

— Да, несправедливо так думать о тебе, знаю, но, — Гарри вздохнул, — я был расстроен. И поэтому действительно долгое время не замечал, какие на самом деле изменения произошли в твоей жизни. Отдел тайн тоже в этом замешан?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — клятвы ощутимо давили на неё. Впрочем, Гермиона и сама не знала, что сказать, потому что многие подробности выкладывать Поттеру не имела ни малейшего желания.

— Все так интересно совпало, понимаешь? Я не самый гениальный детектив, а сейчас и вовсе занимаюсь только организационной работой, но…

— Гарри, у меня очень жесткий контракт, не подразумевающий обсуждение работы с третьими лицами, — слова дались легко. Видимо, какая-то стандартная фраза.

Поттер посмотрел на неё внимательно и кивнул.

— Я тебя понял. Но если что-то пойдет не так, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, ты же знаешь, Гермиона?

— Спасибо, Гарри, но…

— Без всяких но.

Она громко вздохнула и отвернулась от Поттера, направившись на кухню. Чай так чай. Опять они завели важный разговор с самого начала встречи и также оперативно его закончили. Правда, Гарри тушеваться из-за этого не собирался:

— Может, Рона тоже позовем? — донеслось ей в спину. — Его жена явно раньше моей не освободится.

— Зови, — крикнула она уже с кухни, скептично рассматривая эмалированный чайник с рисунком в крупный горох, который достался ей от бывшей владелицы. — Если намылится, то пусть захватит кофе и что-нибудь перекусить. Тут шаром покати.

Гарри завозился у камина. Послышался треск огня, а, вскоре, и звук голосов. Гермиона на всякий случай все же поставила воду кипятиться и наложила пару очищающих чар на все проблемные места, которые заметила, как приличная хозяйка. Хотя, конечно, конкурировать с ухоженными семейными гнездышками Поттеров-Уизли не могла, да и не собиралась. Но и Гарри с Роном вряд ли есть дело до чистоты её плиты и количества пыли на полках.