========== Глава 27 ==========

Она задремала, сидя на стуле у кровати Аластора. Он тоже спал, когда Мия пришла, и она очень старалась вести себя тихо, чтобы не спугнуть эти минуты покоя. Нога уже вернула нормальный объем и форму, а не выглядела куском мяса, так что, видимо, всё шло неплохо. По крайней мере формирование новых тканей почти завершилось, и Грюм больше не рисковал истечь кровью от случайно поврежденного в процессе роста костей сосуда. Можно было бы даже оставить его мучиться в одиночестве, но продолжающаяся иннервация той же надкостницы ещё должна была доставить ему спектр непередаваемых ощущений, так что бросать его на произвол судьбы было бы садизмом. Мало ли, словит всё же болевой шок. А использование обезболивающих, как и сказала мадам Помфри, могло помешать процессу.

Чужие пальцы, это она поняла даже сквозь дрему, схватились за её колено, с усилием сжав. Мия подскочила на месте и принялась отцеплять руку Аластора. Тот приоткрыл глаза. Они были мутные, как у пьяного, что сильно контрастировало с его обычным собранным состоянием.

— Реакция есть, жить будете, — пробурчала Мия, кое-как освободившись от его захвата.

— Мадам Фицрой, — прохрипел он, фокусируя на ней взгляд. — Теперь вы моя сиделка?

— Хотите пить? — подтвердила она.

Он кивнул и поморщился. Лицо было мертвецки бледным — Крововосполняющее ещё не успело полностью восстановить объем циркулирующей крови. Мия помогла Аластору напиться и без задней мысли поправила ему волосы. Жилетку Помфри все же расстегнула и, видимо, наложила очищающие на его одежду и тело, но он все равно выглядел весьма потрепано.

— Это вы мне устроили? — более четко произнес Грюм.

— Предпочли бы лишиться ноги? — она села обратно на стул.

— Нет.

Его щека дернулась, а ладонь опять легла ей на колено. Мия позволила этому случиться. Пусть лучше хватается за ногу, чем за руку, в чем она уж точно не сможет ему отказать из сострадания. Так ведь не рассчитает силу из-за боли и сломает ей кисть.

— Не боитесь расстроить Беррес? — впрочем, все же высказалась она и демонстративно приподняла бедро.

Каким бы больным и беспомощным он сейчас не был, проблемы между ними никуда не делись.

— Не боюсь, — выдохнул Аластор, вытягивая шею и запрокидывая голову. Видимо, его настиг спазм. — Мы не вместе.

— Вот как? — Мия запуталась. — А разве…

— Она меня ещё до Пасхи послала и решения своего не изменила. Сказала, что вся эта история… Что она выглядит жалкой, бегая за мужиком, которому на неё плевать, и устраивая другим проблемы, как ревнивая дура.

— Могла бы этим другим тоже сообщить новость, — бросила в сторону она.

Аластор улыбнулся, но отчетливо болезненно. Теперь его глаза были закрыты.

— Зато мистер Снейп, наверное, будет не рад, что вы проводите время со мной.

— Определенно не будет, так что ведите себя прилично.

— И что вы в нем нашли?

— Это риторический вопрос?

— Если бы вы его любили, то так и сказали бы, — вдруг твёрдым голосом заключил он.

— Не знала, что вы такой знаток человеческих душ, Аластор. Странно, что сами себя ведете в этом плане, как слон в посудной лавке.

Он хмыкнул, но тут же сомкнул челюсти и напрягся всем телом. Мия не удержалась и накрыла его руку своей. Вид чужой боли она всегда переносила плохо. Даже если страдал такой придурок, как Грюм.

*

Дамблдор стоял у окна, но не у того, что «транслировало» стадион, а у вечно занавешенного. На сей раз, правда, тяжелая штора была распахнута, открывая вид на берег какой-то речки. Мия назвала бы его знакомым, но пейзаж казался настолько невзрачным, что она могла увидеть похожий где угодно. К примеру, во время охоты за крестражами, когда они мотались по всей Великобритании.

— Откуда вам известно об Ариане? — неожиданно спросил директор, как только она подошла ближе к нему.

— После вашей смерти одна… В общем, вышла в печать ваша биография, состоящая целиком из грязи.

Дамблдор кивнул, будто именно на такой ответ и рассчитывал.

— Это была просто бульварная книжонка, написанная с расчетом получить популярность за счет скандальности, — добавила она, словно извиняясь. — Но, как и в любой хорошей лжи, там были крупицы правды.

После дежурства в Больничном крыле и отдыха — Слизнорт позволил ей спать до самого обеда, Мия взяла себя в руки. Сейчас все эти вчерашние вспышки эмоции стали казаться ей глупыми и чрезмерными. Все вели себя предсказуемо, в соответствии со своими ролями, только она раздражалась, что они не следуют её желаниям.

— Полагаю, судьба Арианы автора волновала мало.

— Все затевалось, чтобы указать на ваши связи с Гриндевальдом. Но, поверьте, досталось всем.

Директор не ответил сразу и наблюдал за пейзажем ещё какое-то время, хотя за окном абсолютно ничего не происходило.

— Когда моя сестра умерла, я много размышлял о случившемся. О ссоре с братом, идеях Геллерта и о том, с какой охотой я им поддался. Но меня занимали не только причины и следствия, но и гипотетические рассуждения. Что было бы, если бы события развивались иначе? Честно признаюсь, я не рассчитывал всерьез, что смог бы спасти её. Боюсь, она уже родилась с некоторыми особенностями, а события в детстве лишь усугубили это. Но, возможно, я мог бы облегчить ей путь. Или, наоборот, оборвать её существование раньше, до всего этого. Не было бы это лучшим решением? Мама была бы жива, Аберфорт закончил бы школу, Ариана… Ариана была бы свободна. Ужасные мысли. Но им нельзя было отказать в рациональности, — он резко задернул штору и повернулся к ней. — Тогда я заинтересовался теорией времени.

— Вы тоже хотели вернуться назад, — не без удовольствия заключила Мия.

Как бы он её не отчитывал и не осуждал, в этом была нотка лицемерия.

— Да, конечно. Думаю, все люди этого хоть изредка, но желают, и я не исключение, — Дамблдор сел за стол и пригласил её присоединиться. — Я тогда уже имел некоторые связи среди исследователей, а с поддержкой мистера Фламеля мне удалось выйти на профильных специалистов. Первым делом я занялся маховиками времени.

— Они не эффективны даже в рамках своих возможностей. Создают самосогласованные петли, — практически отмахнулась она. — Это по большей части бессмысленно, в лучшем случае удастся провернуть просто какой-то удачный фокус.

Директор наклонил голову и поправил бороду, будто хотел с ней поспорить, но сдержался.

— Я видел несколько интересных моделей с более длительным сроком отката и сам провел пару занятных экспериментов. Но вы правы, этот способ путешествия во времени имеет много ограничений, обойти которые крайне проблематично. Особенно меня волновал эффект двойника. Все случаи контакта с более ранней своей версией, а их, как не странно, было довольно много, заканчивались крайне печально. Причём как прямые, так и косвенные. Удачей было, если исследователь отделывался легким помешательством.

— Вот если бы человек как бы перемещал свое сознание в прошлое, — усмехнулась Мия.

— Да, это должно было обезопасить как странника, так и само время. Столь малое нарушение порядка, всего лишь один слегка перестроенный мозг, знающий, что нужно действовать как можно аккуратнее. С этого я и начал.

Она уже хотела вставить свой комментарий, но нахмурилась и выразилась куда сдержаннее:

— Не хотите же вы сказать, что это вы придумали…

— Ритуал существовал и до меня, но был просто черновиком из личных записей давно сгинувшего тёмного мага. Я нашел его и попытался изучить механизм. И, несмотря на происхождение, мне пришлась по вкусу смелость мысли создателя, и даже цена устроила.

— «Я отдаю свою плоть и кровь…» — пробормотала Мия на всякий случай на английском.

— По задумке это было что-то вроде искупления, способа исправить ошибки и расплатиться за них жизнью. Воспользовавшийся волшебством переписывает сам себя, пытается повлиять на события и умирает, как только возвращается к тому моменту времени, из которого он и пришел. Теоретически, саморегуляция системы и здравый подход самого экспериментатора должны были предотвратить сильные временные искажения, а последствия исключали, скажем так, эгоистичные мотивы.