Возмущаться не хотелось, ведь Дамблдор рассказывал прекрасно известные ей вещи. Просто он забыл про Рона и то, что говорил о нем, а теперь, по сути, повторял те же слова, только уже по отношению к ней.
— И что же это за повод? — всё же уточнила она, пытаясь размять онемевшие ноги под одеялом.
— Всё тот же всегда смущающий меня в теориях про путешествия во времени эффект двойника.
— Двойника? Но в этой реальности ещё…
— Гермиона Джин Грейнджер должна родиться девятнадцатого сентября семьдесят девятого, — перебил её напрашивающееся восклицание Дамблдор. — Как вы считаете, когда вас зачали?
Она помолчала какое-то время, честно пытаясь подсчитать срок, но не желая осмысливать его логику.
— Где-то под Рождество, примерно в эти дни, — тихо заключила Гермиона и всё же по привычке упрямо забубнила: — Но даже если пути моих родителей не изменились, и она появится на свет в срок, мы с ней будем совершенно разными людьми. Возраст, судьба, да даже банально имя — нас ничего напрямую не связывает. Может, мы даже генетически будем различаться, как родные сестры. Это не должно стать проблемой.
— К сожалению, это уже стало проблемой, — Дамблдор наклонил голову, пристально уставившись на неё поверх очков. — Полагаю, что именно с этим связано ваше нынешнее состояние здоровья. Конечно, мы не можем сейчас даже с помощью магии понять, беременна ваша мать или нет. Но такое совпадение сроков и ход развития ситуации определенно настраивает на не слишком приятные выводы.
— То есть вы даже не знаете точно, но уже проводите какие-то параллели? — возмутилась Гермиона, но скорее защищаясь, чем нападая.
— Боюсь, что когда все станет кристально ясно, для вас уже будет поздно.
На секунду ей показалось, что он угрожает ей. Не со зла, а из, так сказать, милосердных побуждений, из-за которых когда-то хотел избавить от лишних страданий Ариану. Её даже пробила дрожь. Или это был просто озноб? Кажется, Помфри сказала, что у неё как будто бы произошла потеря крови.
Но тут же наваждение прошло. Во взгляде Дамблдора читалась скорее печаль, с которой он смотрел на пейзаж, за тем обычно занавешенным зачарованным окном в кабинете. На место, где Ариана умерла. Впрочем, это выражение на его лице ей тоже не особенно нравилось.
— Возможно. Но пока что я просто почувствовала недомогание в неудачный период времени, — спокойно и твердо продолжила Гермиона, чувствуя себя адвокатом на собственном суде, подключая всю свою окклюменцию. — И даже если то, что мне стало плохо, и вправду как-то связано с появлением двойника, до её рождения девять месяцев. Какое-то время подумать и что-то решить у меня точно есть. А если бы мироздание так критично относилось к факту моего существования, то просто избавилось бы от меня в два счета.
Как стерло Рона.
— Я понимаю ваши чувства, но нет, я составил эту логическую цепочку, ориентируясь не только на состояние вашего здоровья, — попытался оспорить Дамблдор, однако, как-то почти нерешительно.
Наверняка другие подводки для его рассуждений были ещё слабее предыдущих.
========== Глава 55 ==========
— С учетом, что не так уж мое самочувствие и плохо, — фыркнула Гермиона и резко села, спустив ноги на пол.
Голова закружилась, и она чуть не упала обратно на спину, но каким-то чудом удержалась в более-менее вертикальном положении. Ощущения неприятно напоминали те, которые она переживала после ментального изнасилования, устроенного Дамблдором. Из-за этих параллелей Гермиона почувствовала злость и встала, кажется, на одной только силе духа.
— Отлучусь в уборную, если вы не против, — неприятно протянула она, делая шаг в сторону от кровати.
— Конечно.
Нужно было переварить новую идею-фикс директора, да и привести себя в порядок тоже, если честно. Двигаться, к слову, оказалось и вправду не так уж и сложно, проблема состояла только в том, чтобы сохранять равновесие. Вот ходить по каменному полу в носках точно было не очень комфортно — Помфри разула её перед тем, как уложить в постель. Так что пришлось ещё и наклониться, чтобы подхватить ботинки, и снять мантию с вешалки, прежде чем выскользнуть за ширму.
Из-за этих нехитрых манипуляций в глазах потемнело, и Гермиона дала себе передышку, остановившись в проходе между кроватями и зажмурившись. Сердце заходилось, а в ушах шумело, будто после пробежки, так что она глубоко вздохнула пару раз, чтобы выровнять пульс. И только тогда посмотрела вперед, пытаясь оценить, сколько ещё ей нужно сделать шагов до заветной двери.
Освещение в Больничном крыле резко изменилось: вместо теплого пламени зачарованных фонарей за работу взялось слабеющее, но всё равно более яркое вечернее солнце. По-прежнему была зима, что подтверждал морозный узор на окнах, на которые Гермиона бросила быстрый взгляд, так что темнело рано, а значит, сейчас было примерно четыре часа после полудня, может, чуть позже. Она аккуратно обернулась, но все койки оказались заправлены, никаких ширм не стояло, и директор тоже, естественно, отсутствовал. Не то чтобы зрелище удивило её, учитывая, что произошло просто уже какое-то-там-по-счету хронологическое смещение. Но на фоне слов Дамблдора это выглядело как будто бы сквернее, чем обычно.
— Чёрт, — Гермиона всплеснула бы руками, не будь они заняты вещами.
В конце зала скрипнула дверь.
— Мадам Фицрой, вы что-то хотели? — Помфри уставилась на неё в недоумении, выглянув из кабинета. Видимо, сигнальные чары сообщили ей о движении снаружи.
Гермиона тоже опешила. Что за странный вопрос? Разве она не стояла тут, застыв и мозоля глаза Поппи, к примеру, пару недель? Дамблдор так ничего и не объяснил медсестре и заморочил ей каким-то образом голову? А если углубляться, то почему её «статую» не убрали из общественного места и из школы в принципе? Время же не приклеивало её к полу. Абсурд! Или нужно было взглянуть на ситуацию с другой стороны? Что если её всего лишь снова перекинуло в прошлое? Просто раньше это случалось плавнее что ли, во время сна, а тут вышло неожиданно динамично.
Впрочем, как бы её не шокировало происходящее, окклюменция справилась на ура. Она помогла натянуть на лицо смущенную улыбку и «подсказала» слова:
— Я пришла к директору на встречу, но совершенно по-дурацки промочила ботинки. Вы не против, если я воспользуюсь уборной?
Ей в любом случае нужно было в туалет, а в руках она сжимала обувь, так что ничего лучше придумать не удалось. Помфри, кажется, не впечатлилась объяснением, но милосердно кивнула. Как можно быстрее доковыляв до цели, Гермиона окончательно подавила поднимающуюся панику, умылась и наконец оделась, стараясь держаться ровнее и увереннее. Тошнота и слабость, к сожалению, никуда не делись. Как и остался актуальным вопрос, насколько далеким вышло её новое путешествие.
— Мадам Помфри, я совсем запамятовала, какое сегодня число? — как можно более непринужденнее уточнила Гермиона, как только выгнала себя обратно в комнату.
Поппи как будто поджидала её, поправляя несуществующие складки на одеяле у одной из коек, так что отозвалась сразу.
— Двадцатое декабря.
— Спасибо.
Она рассыпалась в извинениях за беспокойство и быстро, насколько позволили силы, выбежала в коридор. Судя по всему её перекинуло всего на несколько часов назад. Или практически на год. Хотя это вряд ли, учитывая, что они с Помфри уже по всей видимости были хорошо знакомы, и медсестру не смутило, что ассистентка профессора, которой «мадам Фицрой» была на тот момент времени, просится в больничный туалет. Поняв по тишине вокруг, что время ужина ещё не наступило, и толпа школьников не окружит её, Гермиона передохнула, прижавшись к шершавой стене в ближайшем алькове, и двинулась к лестницам. Но уже стоя на площадке замешкалась. Её догнала очередная тревожная мысль.
Если её переместило в прошлое, почему она пришла себя в замке, а не в доме Северуса, где сейчас, по логике, должна была находиться? Она будто не прыгнула по хронологии, а воспользовалась маховиком времени. А может, так каждый раз и было, просто до сего момента это не удавалось подметить? Чёрт. Но даже если так, то где тогда сейчас её вещи? Да, мантию и ботинки она захватила, а вот сумка и палочка остались, вероятно, на прикроватной тумбе, куда их положила Помфри, принимая больную. Но раз медсестра ещё не сделала это, то…
