— Вы уверены, что это хорошая идея?

— Нет, — честно отозвалась она. — Не знаю даже, согласится ли сам мистер Снейп, мы ни разу не поднимали вопрос его дальнейшего трудоустройства.

— Его воззрения беспокоят меня.

— Меня тоже. Но, возможно, если предложить ему альтернативу…

Она не договорила, но Слизнорт понимающе покивал.

— Я сам обсужу с ним это, Мия, если вы не против.

— Конечно, Гораций.

*

А потом Дамблдора избрали Верховным чародеем, и время опять сошло с ума. Видимо, это изменение в истории оказалось хронологически критичным, хотя директор и так возглавил бы Визенгамот, просто чуть позже. Гермиона заснула десятого мая и проснулась восемнадцатого. С утра пришлось тщательно делать вид, что совершенно ничего странного не происходит. Это давалось с трудом, учитывая, что у неё в голове так и всплывали сцены, как прибор Дамблдора ломается из-за такого серьезного скачка, похищенные предсказательницы впадают в глубокий транс, а весь Отдел тайн стоит на ушах.

Но выяснять, что произошло за потерянное время, чтобы не выглядеть сумасшедшей, не пришлось, этих дней вроде как… не было? По крайней мере, Северус принес ей журналы, как будто взял их на днях, а не почти полмесяца назад (и на сей раз даже не попытался прикоснуться и продолжил молчать). Слизнорт все ещё находился в расстроенных чувствах из-за позиции Дамблдора. А директору пришлось приложить усилия, чтобы осознать, что он не помнит, что происходило за последнюю неделю. Установка с золотым шнурком в этом вопросе совершенно ему не помогла. Более того, календарно даты значились, но, казалось, были наполнены просто незначительной рутиной, словно на всех них наложили мощный Обливиэйт с внушением. Вот только Рон подтвердил наблюдения, так что списать все на её сумасшествие не удалось. Дамблдора его личный вклад во временные парадоксы, естественно, нисколько не обрадовал, но отступать было некуда: Крауч уже начал активно протаскивать законы один другого хлеще, так что пришлось включатся в политическую жизнь всерьез.

Перво-наперво Дамблдор оспорил его предложение ужесточить меры против оборотней, чтобы не криминализировать их ещё больше. Мило. Вряд ли общество, жаждущее крови после всех этих атак, и сами оборотни, живущие в стае, восхитились такой заботой. Но люди, пострадавшие во время нападений, действительно нуждались в поддержке, а не ещё большей демонизации, тут спорить было сложно. И она послушала бы, как Дамблдор рассуждает на заседании о новой терапии, сглаживающей симптомы в полнолуние, когда как он точно знал, что та прекрасно работает.

Гермиона предположила бы, что его идея состояла в том, чтобы отвлечь правительство от более активных действий в правовом поле. Но задумка могла нести и полностью обратный смысл — растормошить его в нужном направлении. Ведь как инертность Министерства в важных вопросах, так и его радикальные решения редко шли им, Ордену и директору, на пользу. С одной стороны, многие люди при власти, включая актуального министра, не желали брать на себя ответственность и, к примеру, официально объявлять о начале войны, что тормозило борьбу с Тёмным лордом. Эту почетную обязанность и взвалил на себя Крауч. С другой, большинство высших чинов активно лоббировали свои интересы. Кто-то желал получить выгоду, проталкивая законы, сепарирующие магглорожденных, естественно, исключительно ради их блага и безопасности. Не понимая, что Воландеморт просто прожует их и выплюнет, подмяв всё под себя, если они продолжат так откровенно заигрывать с ним и его идеологией. Кто-то, как Абраксас, вполне сознательно приближал его царство. Закон, позволяющий аврорам применять Аваду на месте без суда и следствия, мог быть использован как против Пожирателей, так и против Ордена. Непонятные люди, действующие без разрешения Министерства… Трупы не расскажут, какой стороны они придерживались.

В любом случае правительство как обычно занималось какими-то частностями. Жизнь в Хогвартсе тоже замерла. Или побежала вперед семимильными шагами, тут как посмотреть. И дело было вовсе не во временных парадоксах, просто приближались экзамены. Так что практически все студенты, что находились в фокусе её внимания, сейчас экстренно зубрили упущенное и не тратили время на ерунду. По крайней мере, Мародёры и Лили никаких новых теорий о ней больше не строили и слежкой не занимались.

Снейпа, видимо, тоже сдерживала учеба, как он и предупреждал. В следующую же после провала во времени субботу он отнесся со своей серьезностью к своему зелью, а с ней едва ли перебросился парой слов. Но опять прикоснулся к ней, пока помогал убирать ингредиенты, на сей раз даже чуть лучше изобразив непринужденность. Они просто как будто случайно столкнулись у шкафа, сортируя банки на нужные полки, и стояли так близко, что ему достаточно было повернуть голову в сторону, чтобы поцеловать её в висок.

Наверное, ему было сложно сдерживаться даже в чисто физическом плане, чтобы он там не чувствовал к ней на эмоциональном уровне и уж тем более на сознательном. Всё же фантазировать в одиночестве, не имея опыта, чуть легче, чем отказываться от уже известного. Ей вот точно было трудно. Только сила воли и гордость удерживали её от того, чтобы самой не броситься ему на шею, не успев утрясти мировоззренческих вопросов. Покуражились и хватит, надо и головой иногда думать.

Но совсем ото всех своих поклонников Гермиона не избавилась. Грюм умудрился разбудить её, заявившись в замок уже после отбоя. Хотя она совершенно не удивилась его бестактности. После того, как её предыстория стала ему известна, они много общались в том плане, что он обычно сопровождал её при визитах в дом на улице Баркер и там поддерживал беседу, по крайней мере, с Роном. Не то чтобы, конечно, напряжение между ними куда-то испарилось, оба они держались довольно холодно, но хотя бы старались быть профессионалами, или что-то в этом роде. Так что у него вполне могло быть к ней срочное дело или новости от Рона, к примеру.

Правда, дела делами, а Гермиона собиралась высказать ему всё, что думает о его выборе времени для визита, просто чтобы он не расслаблялся. Если Аластор и мог позволить себе не спать неделями, она предпочитала высыпаться регулярно. Однако, присмотревшись получше, она придержала свои возмущения. Грюм был таким же взъерошенным, как и тогда, когда попал в Больничное крыло, но, кажется, хотя бы целым.

— Я зайду? — как-то бесцветно поинтересовался он, переминаясь на пороге.

Хотя вежливость с его стороны уж точно была не лишней, учитывая контекст их прошлой встречи в её комнатах.

— Конечно, Аластор, — Гермиона шагнула в сторону, пропуская его, но все же нервно запахнула халат поплотнее. — Что-то случилось?

Очевидно, что да, но её по тревоге никто не поднял: ни Дамблдор, ни Слизнорт, ни та же Помфри. Грюм тоже молчал, пока тщательно не закрыл за собой дверь, заставив её ещё больше разнервничаться.

— Беррес мертва, — он так и стоял к ней спиной.

— Что?

Гермиона опустила руки и развела их в сторону, не зная, что делать. В его голосе чувствовалась боль, но вряд ли броситься к нему с объятиями утешения было бы уместно даже в такой ситуации.

— Мы были в патруле и наткнулись на противника. Она прикрыла меня.

— Но как?.. Беррес же увольняется только через неделю, — она проспала ещё один временной сбой? — Аврорат…

— Аврорат тут не при чем. Я лично пригласил её сопроводить меня. Ей нужно было поговорить, мне нужен был напарник. Мистер Уизли отправился… следить за своими родителями или что-то в этом роде.

— Ты взял её на дело, касающееся Ордена? Пожирателей? — Гермиона поняла контекст и нагрубила, вспылив: — Аластор, чем ты думал?

Он все же развернулся к ней и выпрямился, расправив плечи, будто стоял перед судом.

— У меня была зацепка, касающаяся Кэрроу, это не могло подождать.

— Ты мог бы позвать меня.

— Альбус…

— Да к чёрту Альбуса! — эмоции вырвались наружу.

Хотя она даже не могла понять, почему так много чувствует. В самом деле, радоваться смерти Мэган было бы чересчур даже после всей этой грязи с её стороны. Это ведь, можно сказать, поспособствовало их со Снейпом сближению, так что не было однозначным злом. И они вроде как закопали топор войны, и… Но и всерьез скорбеть по ней ей тоже было бы странно. Они были друг другу буквально никем.