— Теперь Крауч быстрее займет пост начальника Отдела магического правопорядка, и Министерство примет более жесткую позицию, — Гермиона подвела итог своим размышлениям. — И очень скоро он станет самым популярным кандидатом в министры.

— Да, полагаю, ему откроют все дороги, — профессор наклонил голову. — И принципиальность подтолкнет его на крайние меры, не позволив сохранить баланс. Он ответит террором на террор.

— Он своими действиями при растущем напряжении в Министерстве и в обществе в целом поспособствует доведению ситуации до состояния гражданской войны и тем самым, непреднамеренно, выведет Воландеморта из категории преступников в идеологические лидеры. Но вы ведь не к этому стремились?

— Не совсем, но для достижения моих целей мне необходимо содействие меня же, — Дамблдор лукаво прищурился. — Я всегда предпочитал альтернативу попыткам изменить систему, слишком велик риск попросту увязнуть в ней. Но сейчас, боюсь, придется замарать руки. Мое прямое участие, конечно, тоже сразу повысит ставки, однако…

— Нужно уже разворошить этот муравейник, — Рон хрюкнул.

Она отмахнулась от него.

— И что вы предлагаете? Чтобы местный Дамблдор все же стал министром магии?

— Нет, это сильно ограничит его в возможностях. Но вот чуть раньше стать верховным чародеем Визенгамота, чтобы уравновесить аппетиты мистера Крауча, будет, вероятно, не лишним. Так хотя бы законодательная и судебная власть не станут, фактически, находиться в одних руках.

— Политика! Искусство вилять… — опять начал Рон, но прервался, налегая на ужин.

— Конечно, ещё довольно рано, всего семьдесят восьмой… — профессор сцепил руки в замок, задумавшись. — Но меня поджимает время. К сожалению, моя магия распадается, если так можно сказать. Я, как артефакт, теряю силу, порвав связь со своей реальностью, так что, полагаю, в определенный момент просто застыну, как маггловские портреты. А нам с Альбусом, — он улыбнулся, — нужно многое обсудить.

— Он будет не в восторге, — она тоже не удержалась от ухмылки.

— Конечно. Я бы не был, — он перевел взгляд на настороженно прислушивающегося Грюма. — Аластор, полагаю, он планировал доставить мистера Уизли в дом на улице Баркер?

— Это какое-то особое место? — поинтересовалась Гермиона.

— Это мой… дом Альбуса. В определенный момент идея жить подальше от магических поселений показалась мне чудесной, но директорство перечеркнуло все эти затворнические планы.

Рон про все сказанное и так знал, судя по тому, как он сосредоточенно ел, не пытаясь больше комментировать. Аластор, впрочем, тоже сидел молча, не удосужившись даже ответить портрету. Гермиона кивнула профессору и опять взялась за ложку, раз уж никто больше беседу поддерживать не стремился.

*

Быстрые сборы также прошли в молчании. Рон был уже практически готов, убрал только кухню да побросал в сумку (зачарованную в будущем ею, кстати) кое-какие мелкие вещи вроде посуды да прихваток. Грюм приказов не раздавал, а стоял мрачной тенью у выхода, ожидая, когда Уизли будет готов. Требовать у преступника сдать палочку он, как ни странно, не стал. Видно, сам понял, насколько это было бы абсурдно. Гермиона засуетилась, пытаясь помочь Рону, но только мешалась под ногами, так что быстро отошла и тоже застыла рядом с Аластором.

— Мы были знакомы? — ни с того ни с сего, но, в принципе, довольно ожидаемо спросил он.

— Конечно. Я тоже состояла в Ордене Феникса.

— И какие у нас были отношения?

— Вы были мне старшим товарищем, — обтекаемо ответила Гермиона, но все же уточнила: — Грозный глаз Грюм, настолько же опытный аврор, насколько и помешанный на безопасности, вы были легендой. Возглавили Орден после смерти Дамблдора.

— Это не ответ на мой вопрос, — надавил он.

— А что вы хотите услышать, Аластор? — раздраженно зашептала она, чтобы не отвлекать Рона. — Вы были старше меня лет на тридцать минимум, и для вас я была просто девчонкой, слишком рано попавшей на войну. Моим друзьям вы даже нравились, и я вас уважала, хотя, если честно, иногда вы меня пугали, — Гермиона задумалась на пару секунд. — Правда, сейчас мне, пожалуй, понятно то ваше поведение. Теперь я и сама… такая.

Рон выставил их наружу и начал складывать палатку, теперь твердо отказавшись от помощи. Она прошлась вдоль валунов, но уже слишком стемнело, чтобы любоваться пейзажами. К тому же было зябко и как-то неуютно, так что далеко отходить не хотелось — Гермиона вернулась обратно и опять встала рядом с Грюмом.

— Извиняюсь.

— Что?

— Полагаю, сейчас я узнал почти всю правду, так что должен извиниться за свое поведение после нападения Джагсона и компании. Ваши мотивы были далеки от тех, что предполагал я.

— За все остальное извиниться не планируете?

— Нет. Но и вы тоже не образец для подражания, миссис Снейп.

Она прикусила язык. Иронично, что именно Дамблдор сдал её.

— Он знает? — про кого говорил Грюм было очевидно.

— Конечно, нет. Я все ещё не могу позволить себе настолько ему доверять, вы же и так это понимаете.

— Разве откровенность не решила бы многие проблемы в ваших отношениях?

— А что, в наших она что-то решила?

Она подняла на него взгляд, перестав наблюдать за старающимся утрамбовать в сумку палатку Роном. Лицо Аластора выражало только привычную собранность, но вся эта закрытость и напряжение между ними говорило больше слов.

Грюму пришлось схватить их обоих, чтобы трансгрессировать, и он, видно, едва сдерживался, чтобы не заломить им руки, сжимая предплечья с чрезмерным усилием. Рону, как и ей в свое время, он тоже не дал возможность разглядеть дом, втащив их внутрь, как нашкодивших детей, и проведя до самой гостиной. Дамблдор стоял у окна, как любил.

— Здравствуйте, мистер Уизли, — директор был вежлив и сдержан.

Её даже кольнула легкая обида. Поубивал людей Рон, но на него никто с моралями и сеансами легилименции накидываться не спешил.

— Профессор Дамблдор, — Рон тоже прекрасно держался. — Полагаю, мне придется рассказать всё, что я натворил, по второму кругу. Но, думаю, вам удобнее будет сразу выслушать свою точку зрения, — он вырвал руку у Грюма. — Мне все эти интриги поперек горла стоят.

Жестом фокусника Рон вытащил из обычной холщевой сумки портрет. Дамблдор посмотрел на него поверх очков, нарисованный профессор приподнял брови. Здороваться друг с другом они не спешили. Пожалуй, это был второй момент, после встречи с Северусом, ради которого стоило переместиться в прошлое. Странный, слегка некомфортный, но каплю смешной. Оставалось только надеяться, что этот мир выдержит присутствие аж двух Дамблдоров, у которых, при всем прочем, были ещё и несколько разные взгляды на происходящее.

— Поставлю чайник, — объявила она и бодро зашагала на кухню, ведя за собой Аластора просто потому, что он до сих пор держал её за предплечье.

Зашумела вода в трубах, зашипел газ, зазвенела посуда, за которой Гермиона полезла в шкаф вручную, чтобы иметь повод разорвать прямой контакт с Грюмом без лишнего на этом акцента. Звуки перекрыли тихий разговор в соседней комнате, но гулкий голос Рона все равно можно было разобрать:

— К черту крестражи! Убьем Воландеморта, задавим движение, и тогда уж спокойно будем искать якоря. Пусть только попробуют его возродить.

После нескольких разговоров с Дамблдором она тоже согласилась с этой точкой зрения. Действительно, пока все крестражи представляют из себя просто зачарованные предметы — это ещё не такая проблема. Конечно, уничтожить их и устроить Тому окончательную смерть сразу было бы очень удобно, но провернуть это незаметно вряд ли выйдет, они в прошлый раз еле справились. А если он начнет клепать новые? Опять использует эту свою гадкую змею?

— Покажите, — влез в её размышления Грюм.

— Что? — Гермиона перестала тереть и без того чистую кружку. Та, конечно, стояла на столе неизвестно сколько времени и слегка запылилась, но не настолько.

— Меня. Из будущего.