Алина не была способнее тех, кто сидел за ее столом до нее. Но эта особа старалась работать хорошо и спокойно относилась к вспышкам гнева Риты, а значит уже с лихвой ей подходила.

Остальному начальница была готова обучить ее сама.

Так в безмолвии, слегка разбавляемом шуршанием бумаги и глухому скрежету карандаша, продит еще один рабочий день. Маргарите Сергеевне об этом напоминает Алина, собираясь уходить, так как на часах уже минуло шесть. А Рита, разумеется, остается доделать то, что наметила для себя. Домой спешить все равно не к кому.

Но все же одна мысль отвлекает ее от рутинного занятия, когда ассистентка оставляет девушку в офисе одну, и задумчивые глаза начаьницы снова устремляются на дивные ярко-бордовые цветы с желтой сердцевинкой на низком подоконнике. Было немного странно, что Алина не забрала букет, который Саша подарил ей, с собой. Она ведь не могла забыть его?

А что если…

«Нет, разумеется он не купил бы эти цветы для меня», — в этом Рита просто уверена.

— Надо выбросить их к чертовой матери, чтобы не отвлекали! — раздраженно решает она вслух, однако замирает, когда подходит к вазе вплотную. — Это что… маргаритки?.. Он, видимо, издевается.

Перед выходом Рита меняет воду в вазе на более свежую и даже незаметно для себя старается запомнить сладкий тонкий аромат. А зачем она это делает — старается не думать.

***

Дорога домой — одновременно самое приятное и ненавистное время для одинокой девушки, которая до смерти устала на работе, но в своем жилище неизбежно столкнется с давящей пустотой комнат. Рита всегда ждет пятницы, как и все; ждет, когда, наконец, сможет выключить компьютер, захлопнуть офисную дверь и выбраться из душного плена служебного кабинета. Но одинокие вечера сводят с ума пострашнее, чем тяжелая работа, и потому она откладывает свое возвращение домой с каждым днем все дальше и дальше. В этот раз девушка зайдет в квартиру не раньше десяти.

Плавно перетекающие мысли о том, что она будет делать завтра, и что купить поужинать навынос, выбивает из ее неспокойной головы до боли знакомый рев мотоцикла, коим управляет один конкретный человек. И на этот звук у Риты уже рефлекторно выработался панический ужас.

Опять племянник босса ошивается у офиса в столь поздний час. Чего он тут все время катается?! Здесь не самая хорошая дорога и, вообще, совершенно не обязательно подъезжать к ней всякий раз, когда Рита проходит мимо…

Парень подлетает так близко еще до того, как окончательно остановится, что девушка ожидаемо шарахается в сторону, чувствуя предательский треск каблука на правой ноге.

— Маргарита Сергеевна!

Мотоциклетный шлем небрежно стягивают две широкие ладони в черных кожаных перчатках. То, как он стоит, слегка приподнявшись над своим железным конем, бедрами придерживая руль, по-настоящему сводит с ума, но как только взгляд поднимается на лицо Саши — Рита больше не может смотреть ни на что другое.

Глава 3. Часть 2.

— Здравствуй… — говорит она парню совершенно машинально.

Девушка понимает, что уже не злится ни за сломанный каблук, ни за букет, подаренный Алине. Все, что ее сейчас волнует — осознание того, как хорошо кожаная мотоциклетная куртка сочетается с черными чуть растрепанными волосами юноши. Пара прядей торчат на самой макушке и их очень хочется пригладить рукой, но, разумеется, Рита пока в состоянии сдерживать себя.

— Прекрасно выглядите сегодня, — говорит Саша, разглядывая собеседницу в ответ.

Несмотря на приятное тепло, окутавшее сердце, Рита запрещает себе принять такой заезженный комплемент. Осталось же у нее хоть капля былого достоинства?!

— Сегодня? А обычно как я выгляжу? — разворачиваясь, чтобы продолжить свой путь, нарочито недовольно спрашивает она. Тяжело делать вид, что ей и вправду неприятно с ним разговаривать. Еще тяжелее — наступать на сломанный каблук, понимая, что он вот-вот отвалится, а ее и без того тоскливый офисный образ станет еще печальнее.

— Хотели бы вы, чтобы я начал вас расхваливать? — смеется Саша, начиная следовать прямо за ней, и, пользуясь плачевным состоянием обуви Риты, почти сразу нагоняет, толкая мотоцикл за ручки впереди себя, а сам спокойно следует рядом прямо по проезжей части.

— Я бы хотела, чтобы кто-то вроде тебя сейчас оставил меня в покое. Я устала и хочу домой.

Ей даже не нужно делать вид, что это правда. Еще чуть-чуть — и она просто упадет на ближайшую лавку и уснет.

— А как на счет того, чтобы кто-то (вроде меня) подвез вас до дома в таком случае? — заискивающе заглядывает Саша девушке прямо в лицо, и порыв смущенно отвернуться действительно силен. Но Рита не только стоически переносит эти знаки внимания, но и в состоянии презрительно усмехнуться, глазами указывая на мотоцикл:

— На этом?

— А в чем проблема?

— Я в юбке…

Юноша снова весело улыбается.

— Я не буду против, если вы ее снимите, например.

Взгляд его красноречиво падает на пятую точку девушки напротив. Нужно ли объяснять, как Риту ошеломляет подобное высказывание. И подобное поведение.

Она просто замирает на тротуаре, неосознанно стараясь закрыться руками… Это выглядит одновременно смешно и жалко.

Не известно, какой именно реакции ожидал Саша. Но растерянность Риты передается отчасти и ему, потому что он тоже останавливается, чтобы извиниться:

— Это была шутка, не злитесь.

«Шутка? Представлять меня без одежды действительно, должно быть, очень смешно», — Рита говорит себе так, прекрасно понимая, что этот нахальный паренек не виноват в ее низкой самооценке… Но как он не может понять, что такие подколы могут быть слишком болезненны для женщины столь непривлекательной внешности, как у нее? О, она искренне считает себя уродиной. И плевать, как там отзываются о ней другие. Скорее всего — просто льстят, а, может, просто не хотят обидеть.

Да, ее фигура не так плоха для двадцати восьми лет. Но только в этом контексте. Уже который месяц девушка силится записаться на фитнес, но разве с ее графиком это возможно? И даже если она сможет подтянуть тело, что делать с лицом? Этим изможденным, бледным лицом, выражение которого вгонит в тоску любого. Некогда яркие, бирюзовые лучистые глаза уже давно потускнели, а блестящие светло-русые локоны превратились в неряшливый пучок соломы на голове. Рита уверена, что бессильна это исправить, и не хочет.

Слава богу, пока не появилось морщин. Но, как бы то ни было, она не может себе представить, что есть хоть один человек, который, имея внешность и энергию Саши, искренне хотел бы сблизится с женщиной вроде нее.

— Вам понравились цветы? — решает спросить он, когда пауза в их беседе (если ее можно так назвать), становиться слишком длинной.

«Цветы? Те, которые он принес Алине с утра? Почему он интересуется, понравились ли они мне? Если только… Если только он купил их не для Алины…»

Удивительно, как некоторые умные и сообразительные люди способны так быстро теряться в, казалось бы, очевидных вещах.

«Это, конечно, глупость несусветная, но что если тот букет и впрямь предназначался мне?»

Рита ловит себя на мысли, что, даже если бы Саша вручил ей цветы прямо в руки и обозначил: «Это вам. Букет — для вас. Ваш!» — девушка все равно подумала бы, что произошла какая-то ошибка. И каким образом ей спросить о возможном недоразумении? А если парень посмеется, и скажет, что они на самом деле были для ее ассистентки? Что тогда? Провалиться сквозь землю?

— … Какая разница, понравились они мне или нет?

Ее грубый ответ снова воскрешает тишину между ними, и Рита желает взвыть от отчаяния.

Вот же он — Саша! Мечта из ночных грез, причина слез из-за мыслей об одиночестве. Почему бы не сказать ему хоть раз что-то хорошее и милое? Не нужно кокетничать. Просто спросить, как прошел его день или что-то в этом роде. Почему ей, Рите, непременно надо перечеркнуть любое внимание в свою сторону?

— Вместо того, чтобы тратить время на всякую ерунду — лучше бы посвятил его работе, — говорит девушка, продолжая свой путь, стараясь звучать помягче. Но все равно выходит как-то сухо и раздраженно.