В отличие от Лавгуд мальчишки с Хаффлпаффа выглядели измученными. Судороги и тошнота сделали своё дело: на детских лицах залегли глубокие тени, а кожа вокруг рта покрылась заскорузлой болезненной коркой, но чешуи нигде видно не было, и если бы он не знал, что именно послужило истинной причиной происходящего, то вполне мог бы списать всё на обычное отравление. Дети больше не метались на мокрых от пота простынях, но их позы даже во сне выглядели напряжёнными и неестественными, и это было по-своему хорошо — в жилистых мальчишеских телах всё ещё оставались силы, чтобы бороться.
Поттер спал совершенно расслабленно, зарывшись лицом в измятую подушку, и Снейп, осматривая его, с привычным раздражением отметил, что дыхание его стало ровнее, а тонкая полоска кожи, виднеющаяся из-под пижамы, приобрела почти нормальный, естественный цвет. Несмотря на свой талант постоянно влипать в неприятности, Поттер всегда был поразительно живучим…
А вот Лонгботому не становилось лучше. Снейп знал это по тысяче незначительных деталей, по сотне едва различимых мелочей… Слишком часто он видел, как умирали люди… Недотёпа, постоянно путающийся в собственных ногах и каким-то чудом умудрившийся в одночасье превратиться в лидера сопротивления. Или всё же не в одночасье? Вечно занятый неугомонной троицей, Снейп попросту не заметил, как из неуклюжего мальчишки вырос настоящий мужчина… Ему бы немного потеровской удачи… Чуть больше желания жить… Взмахом палочки Северус аккуратно заменил охлаждающий компресс, поправил капельницу и какое-то время просто стоял, глядя на то, как на бледном лице Лонгботтома мягко проступают синюшные тени.
Нужно было найти Поппи…
Уже при выходе из палаты ему на глаза попалась знакомая ширма, за которой этой ночью он собирался поцеловать Грейнджер, и одинокий пустой стул, словно намеренно ожидавший его здесь. И, поддавшись минутной слабости, Снейп позволил себе присесть. Как же он устал! Вмиг отяжелевшая голова помимо его воли прижалась затылком к тяжёлой деревянной раме, так знакомо пропахшей зельями и настойками, и, отдаваясь ощущению тишины и покоя, Северус на секунду прикрыл глаза. Если бы он только мог хоть немного поспать. Но времени не было… Не сегодня. Не тогда, когда он им так нужен… Он видел, как отчаянно мечется Грейнджер, как не находит себе места МакГонагалл, как на глазах сдаёт, теряя веру в выздоровление внука, обычно несгибаемая и суровая Августа Лонгботтом.
Ему давно пора было вновь приступать к работе… Северус вяло перебрал в голове различные сочетания ингредиентов, что ещё не успел опробовать, и невольно вернулся мыслями к Грейнджер. Две минуты тишины наедине с собственными слабостями — это всё, что он мог себе сейчас позволить… Только две минуты тишины….
Покидая Больничное крыло, Снейп оставил на столике Поппи большой флакон со свежесваренной настойкой лирного корня и чемерицы, и ещё раз бросил короткий взгляд на такую знакомую вихрастую макушку.
чудо-мальчик…
… странно… но когда Поттер спал, он даже ему умудрялся казаться вполне сносным.
*
Малфой появился только под вечер, когда над Чёрным озером загустели тени и свет от заходящего зимнего солнца едва заметно окрасил горизонт. Чёрный рваный след аппарации внезапным яростным росчерком рассёк небо над белой, усыпанной снегом пустошью, и высокая фигура Драко беззвучно появилась словно из ниоткуда. Гермиона знала, кто научил его так аппарировать. Малфой был в тяжёлом меховом пальто, небрежно наброшенном поверх чёрного камзола, изящно, но без излишеств пошитого из дорогого сукна, и, не существуй между ними долгой, годами взращенной неприязни, Гермиона, пожалуй, признала бы, что выглядит он хорошо. Его белые волосы были идеально зачёсаны назад, в руках он держал серебряную трость, и, приготовившись уже было мысленно съязвить по поводу его стремления во всём походить на отца, Гермиона с удивлением заметила, что он не сильно, но всё же хромает.
Запрокинув голову, Драко долго смотрел на защитный купол, раскинувшийся над школой и на фиолетовые отблески магических зарниц, и Гермиона могла бы поклясться, что он тоже вспоминает Битву за Хогвартс.
Чай в огромной тяжёлой кружке приятно согревал пальцы.
— Гермиона.. я это.. — сказал Хагрид поднимаясь, — я должен его проводить.
Гермиона кивнула и, ставя неказистую чашку на подоконник хижины, на секунду прикрыла глаза. За окном, на припорошённой снегом грядке привычно дремал Клювокрыл. Навряд ли он помнил, кто такой Драко…
Скрипнула входная дверь, и Гермиона решительно потянулась за собственным тёплым пальто…
Ну, вот и пришло то самое время…
*
— Вы не спешили почтить нас своим присутствием, — сказал Снейп, аккуратно гася горелку под котлом.
— Мне пришлось немало потрудиться, выполняя вашу просьбу, профессор, — Малфой достал из кармана свёрнутый в плотную трубку свиток и протянул его Снейпу. — После поражения в войне внушать людям уважение и страх стало гораздо сложнее. К тому же, многочисленные обыски не сделали Горбина сговорчивее…
Он осторожно и едва заметно оперся на трость и, перенеся нагрузку на левую ногу, медленно опустился в кресло.
— Дафна сказала, виски у вас отвратный, так что, с вашего позволения, я бы выпил чаю.
— Всё ещё болит? — глядя на то, как Малфой бережёт ногу, спросил Снейп.
— Только в плохую погоду, мазь, что вы прислали, отлично помогает.
Снейп заклинанием призвал чайник и чашки, и аккуратно разлил чай.
— Итак, Поттер выживет? — спросил Драко, устраиваясь поудобнее. — Что ж, я рад был это услышать…
«Мы сильно сэкономим время друг друга, если не будем тратить его на лицемерную болтовню» — захотелось сказать Снейпу, но он сдержался. Драко говорил вполне искренне. Его абсолютно не волновало здоровье Поттера, но он был достаточно умён, чтобы понимать — живой Поттер способен доставить слизеринцам куда меньше неприятностей, чем Поттер мёртвый. И с этим сложно было не согласиться.
— Я не травил Поттера. Вы ведь это знаете? — добавил Драко, внимательно следя за реакцией бывшего декана. — Это было бы слишком недальновидно.
Вопрос повис в напряжённой тишине — Драко ждал заверений, но Снейп намеренно не торопился с ответом.
— Думаю, если бы вы действительно решились отравить Поттера, то выбрали бы для этого другой способ, — наконец произнёс он, садясь в кресло напротив.
И, вынув из кармана золотой галеон, положил его в центр стола.
— Я не понимаю … — начал было Малфой, и взгляд его на секунду стал растерянным. — Поттеру дали отравленную монету?
— Боюсь, что дело обстоит намного хуже. Тот, кто решил отравить Поттера, использовал две монеты, связанные друг с другом протеевыми чарами. Одна монета всё время была у Поттера, вторую пропитали зельем.
На лице Драко промелькнула тень, и на краткое мгновение Снейпу показалось, что сейчас он вновь увидит прежнего мальчишку: растерянного, трусоватого, инфантильного, потерявшего опору, потому что вера в собственное незыблемое превосходство рассыпалась в прах, столкнувшись с суровой реальностью этого мира. Но Малфой заговорил, и опасения Снейпа развеялись. В голосе Драко не было ни страха, ни озлобленных нот, лишь напряжение и готовность принять вызов. Малфой вырос.
— На шестом курсе я использовал точно такие же монеты, чтобы поддерживать связь с мадам Розмертой. Вы думаете, это не случайность? — спросил он.
Он не стал говорить об Империо и о проклятом ожерелье, в этом не было необходимости. Они оба знали, что пришлось сделать Драко, чтобы выжить в тот непростой год.
— Я думаю, в аврорате посчитают, что сходство вполне очевидно, к тому же…
— К тому же зелье, которым отравили Поттера, связано со Слизерином, — с пониманием кивнул Драко.
— С Салазаром Слизерином, если быть точным, хотя возможно, что это просто легенда. Но оно определённо связано со змеями…
