— И вы считаете, что тот, кто отравил Поттера, намеренно хотел подставить меня? — прямо спросил Драко.

— Как вы узнали, что Смит шантажирует слизеринцев? — вопросом на вопрос ответил Снейп. — Ведь в ваш дом авроры не приходили.

— Не приходили, — неохотно признал Драко, — но собирались. Где-то месяц назад мой человек в Аврорате шепнул мне на ухо, что на нашу семью написали анонимный донос. Дескать, мы держим дома запрещённые зелья и артефакты. Донос изъяли прежде, чем делу успели дать официальный ход, но я был уверен, что если кто-то точит на нас зуб, то он не успокоится, столкнувшись с первой же неудачей. И я стал осторожно задавать вопросы. Так я выяснил, что Смит шантажировал Ноттов — мы с Тео были дружны ещё со школы, и он рассказал мне о своём отце. Затем я узнал подробности ещё о нескольких семьях.

— И все они считали, что у Смита есть сообщник? Кто-то из своих, из внутреннего круга, потому что Смит слишком много знал о тех предметах, что были изъяты во время обысков?

— Дафне не стоило этого говорить, — немного помедлив, сказал Драко.

— Потому что это выставляет всех слизеринцев в невыгодном свете? Или потому, что вам самому пришлось потратить немало сил, пытаясь доказать слизеринцам, что это не вы — загадочный сообщник Смита? Или всё дело в том, что вы так и не смогли им этого доказать?

— Я не понимаю, к чему вы клоните, профессор? — ставя чашку на стол, с немалым раздражением воскликнул Малфой. Ему определённо не нравилось, куда Снейп пытается вывести беседу.

Северус знал, что после войны ходили слухи, что Люциус Малфой купил свободу своей семье, раскрыв немало чужих тайн, и эта тема по-прежнему весьма болезненно воспринималась Драко. Никаких доказательств не было, но слухи множились, расползаясь, словно ядовитые пауки, захватывая умы вчерашних союзников и сея раздор среди слизеринских семей. На самом деле семью Малфоев, конечно же, спас Поттер и тот факт, что у Люциуса во время финальной битвы не было палочки. Мальчишка каким-то чудом выбил им статус военнопленных, и Малфой-старший, проведя в тюрьме всего три месяца, уехал во Францию, как только получил помилование. А вот Драко неожиданно решил остаться. Смиренно приняв свой новый, ограниченный законом статус, он занялся восстановлением положения семьи. Медленно, продвигаясь со сдержанностью и осторожностью, совсем не свойственными ему ранее, Драко учился играть по новым правилам, и теперь за его плечами был договор о браке с Гринграсс, полезные знакомства в Министерстве и в Аврорате, и первые попытки попасть в Визенгамот. Ему довольно легко удалось сплотить вокруг себя молодое поколение — друзей, с которым он учился в школе, но главы старинных семей по-прежнему относились к нему с недоверием. И каждый свой новый шаг Малфой отмеривал, словно ступая по тонкому льду.

— Давайте будем откровенны, — тщательно подбирая слова, произнес Снейп, — я думаю, что Поттера отравил Захария Смит, но доказательств у меня нет. Монета, которую он использовал для передачи зелья, была фальшивым галеоном, одним из тех, что на пятом курсе мисс Грейнджер заколдовала, чтобы члены Отряда Дамблдора могли поддерживать друг с другом связь. Одна из этих монет была у Смита, но сам он — и в этом я абсолютно уверен — никогда не смог бы сварить Змеиное Зелье. А значит, нам обоим нужно одно — понять, кто этот загадочный сообщник Смита. Вам — чтобы избежать репутационных издержек и обвинения в соучастии. Мне — чтобы получить противоядие.

— И что вы хотите от меня, профессор? — настороженно спросил Малфой.

— Мне нужно, чтобы вы дали показания против Смита, рассказав о том, что он шантажировал слизеринцев. Если Смита прижать к стенке, он пойдёт на сделку и сам выдаст нам своего сообщника.

— Со всем уважением, профессор, но вы должны понимать, что это невозможно! — меняясь в лице, воскликнул Драко. — Если я сдам своих, я потеряю всё то влияние, что за последние годы добился среди слизеринских семей. Я не могу так рисковать.

— И вы действительно считаете, что в сложившихся обстоятельствах у вас есть хотя бы малейший шанс остаться в стороне? Монеты, протеевы чары, Змеиное зелье, расследование Поттера, которое могло бы привести к аресту отца вашей невесты… Даже если всё это простое совпадение, то слишком уж удачное, чтобы у авроров не возникло естественного желания им воспользоваться. Ваш арест по обвинению в соучастии в отравлении Поттера устроил бы авроров намного больше, чем неприятная необходимость признать, что в произошедшем виноват кто-то из своих.

— Но вы же сами сказали, что улик нет.

— Для того, чтобы арестовать сотрудника аврората, нужны веские доказательства. Нужны ли доказательства, чтобы арестовать вас, Драко?

Малфой болезненно поморщился. Он хорошо знал, что для слизеринцев по-прежнему действуют иные правила…

— И всё же, профессор, должен быть и другой выход, — после некоторых раздумий упрямо произнёс Драко. — Если я дам нужные вам показания, если я расскажу о конфискованных артефактах и вымогательстве Смита, начнутся аресты. И тогда от моей репутации вообще мало что останется. Но я могу поступить иначе. Я заключу сделку со Смитом, найму для него лучших адвокатов в Британии, и, получив слизеринскую поддержку, Смит никогда не признается в шантаже. Зачем ему оговаривать себя? Историю же с отравлением Поттера легко можно представить, как неудачно разрешившийся конфликт из-за женщины, из-за Гринграсс, разумеется. Дафна, как вы понимаете, даст все необходимые мне показания. Скоро состоятся очередные выборы на пост Министра. И Брустверу совершенно ни к чему, чтобы тайный роман Поттера и Гринграсс стал достоянием прессы! Жирное пятно на безупречной репутации Поттера, сексуальный скандал с политической окраской — непозволительная оплошность накануне любого переизбрания! Сейчас, когда среди электората и без того много волнений, Кингсли Бруствер определенно не сможет позволить себе скандал ещё и с участием Аврората. А какой это удар по достопочтенному семейству Уизли? Министр и Артур Уизли ведь очень дружны! Бедная опороченная невеста! Уверен, Министр охотно пойдёт на сделку, чтобы замять всю эту историю… Возможно, Смита даже не уволят.

— Отличный план, Драко, — внимательно выслушав его, согласился Снейп. — С вашей стороны было весьма дальновидно позволить Гринграсс завести роман с Поттером, но вы ошиблись. Смит никогда не станет с вами договариваться, им движет не жажда наживы — им руководит месть. Почти пятьдесят лет назад ваш дед со свойственной ему предприимчивостью пустил по миру семью Смита, и принадлежавшая им коллекция артефактов перешла во владение к слизеринцам, к тем самым слизеринцам, которых теперь и шантажирует Смит. Так что у меня есть все основания считать, что Змеиное Зелье было сварено не для Поттера, оно было сварено для вас.

Малфой резко побледнел, но не проронил ни звука. Он слишком долго расплачивался за ошибки отца. Непросто узнать, что теперь придётся ещё отвечать и за поступки деда.

— Драко, — произнес Снейп, и голос его смягчился, — я хочу вам помочь. Вы можете мне не доверять, но в этой истории у нас с вами общий враг и общие цели. Воспользуйтесь ситуацией, заключите сделку. Я готов поговорить от вашего имени с Министром. Но делать это надо сейчас, пока Поттер всё ещё без сознания. Иначе будет поздно! Противоядие для мальчишки — это единственная вещь на свете, ради которой Бруствер пойдёт на сделку.

— Но я… я не могу.. — повторил Малфой, поднимаясь из кресла.

— Сядьте, Драко! — велел Снейп, пытаясь обуздать охватившее его раздражение.

Мерлин! Ну почему он должен вечно всех уговаривать?

— Сейчас для вас открыта прекрасная возможность. А вы со свойственным вам упрямством упускаете свой единственный шанс, у вас нет времени ждать… Торгуйтесь! Договаривайтесь! Потребуйте в обмен на свои показания неприкосновенности имущества, уже прошедшего проверку в Аврорате. Если Министр согласится, для слизеринцев вы станете не предателем, а тем, кто не позволил дать делу задний ход. Все те, кто всё это время были под вашим покровительством, мгновенно получат преимущество, а значит, с семейством Малфоев снова станет выгодно иметь дело. Сохраните историю Гринграсс и Уизли в тайне, и Поттер останется вам должен. Помогите Министру избежать скандала, и он решит, что вы полезны, как посредник — умный и лояльный, выгодный политический союзник, с которым стоит считаться и поддерживать связь. Вот она — та самая политика, к которой вы так стремились…