— Как ты намерен убедить Драко помочь нам получить противоядие?
Снейп вновь повернулся к окну и незаметно растёр болезненно ноющую шею.
— Во всей этой истории мне всё это время казалось странным только одно: Змеиное зелье — это не то снадобье, что держат в прикроватной тумбочке на всякий случай. Его сварили заранее и вовсе не для Поттера, а значит, возникает вполне закономерный вопрос.
— Для кого, — с пониманием сказала МакГонагалл.
Северус кивнул.
— Теперь, когда мы знаем о Хепзибе Смит, многие вещи мне видятся в другом свете. И что-то мне подсказывает, что в истории с дедом Захарии Смита не обошлось без Малфоя. Абраксаса Малфоя.
— Ты думаешь, на самом деле Змеиное зелье сварили для того, чтобы отравить Драко? — удивленно спросила МакГонагалл.
Снейп немного помедлил и вновь утвердительно кивнул.
*
Несмотря на накопившуюся усталость Северус позволил себе проспать всего пару часов. Вынырнув из темного провала забытья, он просидел несколько минут на кровати, пытаясь собрать свой разум по кусочкам, и лишь затем усилием воли заставил себя подняться. Голова гудела, а от жара натопленного камина ещё сильнее тянуло в сон. Впору было пожалеть и о напрасно выпитом накануне виски, и о двух последних поленьях, что, отправляясь спать, он так опрометчиво подбросил в уже порядком прогоревший камин. Привычный холод подземелья наверняка помог бы ему сейчас взбодриться.
Неторопливо умывшись, Снейп выпил бодрящее зелье и настолько крепкий чай, насколько смог вытерпеть его измученный зельями и тошнотой желудок, и направился в лабораторию. Стакан с монетой всё ещё стоял на столе, жидкости набралось немного, на пару пальцев, а то и того меньше, но для анализа должно было хватить и этого. Порывшись на стеллажах, Снейп выбрал несколько справочников по зельям, достал пергаменты, перо и чернильницу и принялся за работу.
Вопреки обещанию, данному накануне Гермионе, Северус совершенно точно не собирался привлекать её к анализу зелья. Он мог бы пространно и очень убедительно порассуждать об опасности предстоящего эксперимента, о собственной ответственности как зельевара и нестабильности составов, сваренных на основе ингредиентов животного происхождения, однако на самом деле причина была до банальности проста — в присутствии Грейнджер ему гораздо хуже думалось. Его отвлекал аромат её волос, её неуместное стремление всегда задавать вопросы, и собственные мысли, всё реже удерживающиеся в рамках дозволенного. Вот и сейчас, поддавшись соблазну, Северус на секунду прикрыл глаза, и тело медленно, но охотно отозвалось на воспоминание о ночном поцелуе. Почти поцелуе…
— Чёрт, — он яростно растёр лицо ладонями и усилием воли заставил себя сосредоточиться на зелье. Ему и вправду нужно было работать…
В свете ярких масляных ламп содержимое стакана выглядело вязким и очень мутным и, настоявшись, так отчетливо пахло болотницей, что казалось даже странным, что, навещая Поттера в Больничном крыле, он так ни разу и не заподозрил, что болезнь может быть вызвана зельем. Видимо, и с ним уверенность Поттера в проклятье сыграла недобрую шутку.
Стараясь не думать о собственных просчётах, он аккуратно разлил зелье по трём мензуркам и приступил к проверке. Пять первых ингредиентов он без особых усилий определил ещё накануне, как только почувствовал идущий от монеты тяжёлый, маслянистый запах, и хотя его предположения всё ещё предстояло проверить, в истинности своих догадок он абсолютно не сомневался. Потратив немалую часть жизни на изучение старых потрёпанных книг, где от чётких инструкций со временем остались лишь истлевшие завитушки, он поднаторел в теории совместимости составов и в изучении правил, которыми руководствовались зельевары старой школы. Это сейчас молодая поросль без должного почтения относилась к законам и фундаментальным правилам науки, а раньше строгие постулаты зельеварения не допускали никакого вольнодумства, а значит, кто бы не создавал это странное зелье, он непременно следовал правилам. Годы практической работы над зельями не прошли для Снейпа впустую, он, знал, что смог бы разложить любое зелье на компоненты, и единственное, что ему требовалось — это время. Но времени-то как раз и не было. А значит, оставался единственный способ — импровизировать. Он открыл книгу с одним из самых старых рецептов антиликантропного зелья и выписал из него большую часть ингредиентов. В подобном решении была своя логика. Чего бы на самом деле не добивался Салазар Слизерин — в конечном счете он создал средство, позволяющее принимать конкретную анимагическую форму, не будучи анимагом. А значит, и зелье, помогающее оборотню сохранить человеческое сознание, должно было стать прекрасной основой для противоядия.
Спустя два часа штудирования справочников Северус извлёк из шкафчика свой самый маленький серебряный котел и, запалив горелку, осторожно поставил его на огонь. Сыворотка из крови Поттера, антидот из крови Короля Змей, зелье на основе волчьего противоядия — Снейп знал, что он в очередной раз хватается за соломинку, но не попытаться было нельзя. Чтобы он там не говорил Минерве, он всё же не был до конца уверен, что противоядие существует.
Северус бросил в котёл безоар и, тщательно растерев, добавил в воду вулканический пепел. Основа для зелья стала болезненно серой, и на душе неожиданно заскребли кошки. Что если он ошибся? Ошибся во всём? И, выторговав для слизеринцев немного времени, подверг смертельному риску ещё двадцать четыре человека. Он никогда ещё не был так не уверен в собственных силах. Список из двадцати двух основных ингредиентов лёг на стол. Ему нужны были подавители, очень мощные подавители. Он вытащил из ящика целый пучок борец-травы, и, распределив его на порции, размеренно застучал по разделочной доске ножом.
Спустя сорок минут его первое зелье свернулось. Северус заклинанием очистил котел и начал заново.
*
Утро наступившего дня усталая и ужасно осунувшаяся Гермиона провела в гостиной Гриффиндора, успокаивая детей. Известие о том, что ночью заболели студенты Хаффлпаффа, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все хотели узнать подробности случившегося — действительно ли болезнь так опасна, и не заразились ли они сами. Заблокированные камины и отсутствие сов делало ожидание новостей ещё более томительным и пугающим, и студенты, не желая мириться с неизвестностью, самостоятельно придумывали самые невероятные объяснения происходящему. Кто-то «выяснил», что «чумную лихорадку» принёс в школу Гарри Поттер, а Склизкий-Гад-Снейп, воспользовавшись ситуацией, отравил профессора Лонгботтома, и общее возбуждение мгновенно переросло в настоящую панику.
Убедить гриффиндорцев в том, что Склизкий-Гад-Снейп ни в чём не виноват, Гермиона так и не смогла, а вот в то, что болезнь не заразна, дети поверили куда охотнее. Выяснив у декана все подробности и немного успокоившись, они постепенно разбрелись по собственной гостиной и занялись домашними заданиями, а Гермиона решила немного пройтись.
События прошедшего вечера не давали ей покоя всю ночь, и в беспокойном, постоянно прерывавшемся сне её мучали нескончаемые кошмары: умирающий Джордж, изуродованная чешуёй Джинни, весь изломанный превращением Рон, бледная и едва живая Луна, Кети Белл, пожирающая собственный хвост. Гермиона просыпалась в поту и, терзаемая страхом и постоянным ожиданием плохих новостей, вновь проваливалась в сон. И, так и не сумев выбраться из одного кошмара, попадала в другой.
— Шиаааах анааах… — шипел Гарри.
— Ты опоздаешь, — чудилось Гермионе.
— С-сссссслишком долго, — в горячечном бреду бормотал Невилл.
И, в очередной раз проснувшись с первыми лучами восходящего над долиной солнца, Гермиона поняла, что уже не сможет заснуть.
Отсутствие новостей о друзьях и мысли о том, что если она ничего не предпримет, то непременно опоздает, стали квинтэссенцией её страхов. Она долго стояла в Больничном Крыле, глядя на худое, осунувшееся лицо Гарри, и думала о том, что они упускают самое важное — время. Антидот помогал, и внешние признаки трансформации постепенно отступали, но Гермиона знала — там, внутри, затаившаяся и незримая — страшная болезнь всё ещё запускает в души её друзей свои змеиные корни.
