Он стремительно прошёл мимо неё, направляясь в кабинет мадам Помфри, и Минерва, насмешливо фыркнув, последовала за ним.

Гермиона вошла в кабинет медиковедьмы последней, выбрала ближайший к двери стул и тихонько села, благодаря богов, что никто не обращает на неё внимания. Ощущения были, как после ментального удара — в ушах шумело, мир покачивался, щёки предательски горели. Нужно было успокоиться и как-то взять себя в руки. К счастью, сам Снейп в эту самую минуту стоял к ней спиной, склонившись над столом, и внимательно изучал принесенную миссис Лонгботтом монету, и Гермиона была рада, что хотя бы какое-то время ей не придётся встречаться с ним взглядом.

— Сейчас у нас только три монеты из двадцати восьми, но каждая уже успела натворить кучу бед, — сказала мадам Помфри, расстроенно рассматривая фальшивый галеон. — Боюсь даже представить, сколько окажется пострадавших, если вдруг выяснится, что и остальные монеты по-прежнему находятся у своих владельцев.

— Гораздо хуже, если все эти монеты давно разлетелись по всей Британии, — ответила МакГонагалл, осторожно прикасаясь к галеону кончиком палочки. Монета передвинулась на пару дюймов, и на полированной столешнице остался едва различимый мокрый след.

— Все ещё влажная! — добавила она, заклинанием высушивая стол. — Думаю, Гермиона права, и фальшивый галеон Смита находится в постоянном контакте с зельем. Что скажешь, Северус?

Профессор принюхался, намеренно не прикасаясь к монете.

— Болотница и черводрей, — подтвердил он спустя пару секунд, — то же самое редкое сочетание трав, что я почувствовал на монетах Поттера и Бута. Если хотите, я могу сравнить составы, но думаю, в этом нет необходимости. Монета Лонгботтома лишь подтвердила наши опасения. Наложенные мисс Грейнджер протеевы чары по-прежнему действуют, а значит, надо быть готовыми к тому, что Смит не прекратит использовать зелье до тех пор, пока не прочтёт в Пророке, что наш Великий герой Поттер сыграл в ящик.

И двадцать два человека всё это время будут в смертельной опасности — мгновенно поняла Гермиона, хотя, конечно, Снейп не стал говорить этого прямо. Возникла короткая пауза, наполненная напряжённым молчанием, но прежде, чем сама Гермиона успела озвучить давно терзавшие её сомнения, МакГонагалл отрицательно покачала головой.

— Мы всё оставим так, как есть, — сказала она не терпящим возражения тоном, и почему-то никто не пожелал это оспорить.

— Что ж, в таком случае одну из монет я, пожалуй, отправлю в Больницу святого Мунго, — убирая отравленный галеон, сказала мадам Помфри. — Пусть у целителей будет больше времени, чтобы подготовиться.

Минерва кивнула и, наблюдая за тем, как медиковедьма заклинанием запечатывает монету в специальную колбу, устало добавила:

— Пообещайте им — если потребуется, мы поделимся с ними всеми нашими наработками. Кроме крови Поттера, разумеется. Об этом им знать не обязательно.

И, обернувшись к Снейпу, наконец, спросила:

— Что тебе удалось выяснить, Северус?

— Это был шантаж, — коротко сказал Снейп и следом за директором не менее устало опустился в кресло. — Мисс Гринграсс считает, что Смит сговорился с кем-то из слизеринцев, слишком уж много секретов он знает об «особых» реликвиях или волшебных предметах, хранящихся в слизеринских семьях. Артефакты с пограничными возможностями, вещицы с дурной славой или овеянные разными предрассудками — всё это представляет для Смита особый интерес. Учитывая подмоченную репутацию чистокровных, владение подобными предметами наверняка сочли бы предосудительным, если бы вдруг стало известно, что их возможное применение не так однозначно, как выглядит на первый взгляд. Не знаю, сам ли Смит организует в домах слизеринцев повторные обыски или просто дожидается подходящего случая, но как только в Аврорат попадает нечто действительно ценное, Смит предлагал слизеринцам сделку: за небольшое вознаграждение его знания и «особые» сведения так и остаются его маленькой тайной, проверка становится простой формальностью, а все конфискованные вещи без лишнего шума возвращаются к своим владельцам. Не удивлюсь, если в конце концов выяснится, что причина плохого самочувствия начальника Смита — заклятие Конфундус, или, что ещё более вероятно — зелье Рассеянности, ведь именно в его ведении всё это время находилось решение о направлении конфискованных предметов для дополнительной проверки в Отдел Тайн. Не знаю, каким чудом Поттер проследил всю эту цепочку, но что-то привлекло его внимание. Он разговаривал с несколькими слизеринцами, в том числе и с мисс Гринграсс, предлагая им свою помощь, если они дадут показания против Смита, но все они отказались, испугавшись, что дело обернётся против них. Тогда Поттер сам пошёл к Смиту. Последствия мы знаем. Запаниковав, Смит решил использовать Змеиное Зелье, разумно посчитав, что необычную и внезапную болезнь Поттера все примут за запоздалые последствия его сражения с Тёмным Лордом. К тому же Поттер сам, похоже, подал Смиту отличную идею, как безопасно отравить его зельем. Нервничая или злясь, мальчишка постоянно хватается за свои чётки.

— Теперь мы точно знаем, почему Смит пытался отравить Поттера, но это по-прежнему ни на дюйм не приближает нас к противоядию, — задумчиво сказала МакГонагалл. Она призвала заклинанием чайник и несколько чашек, и осторожно разлила чай. — Вероятно, нам вновь придётся попросить Кингсли о помощи. Кем бы ни был наш таинственный слизеринец — единственная ниточка, что у нас осталась, тянется в Больницу святого Мунго, а значит, и нам придется искать ответы именно там.

— Но в Мунго почти нет слизеринцев, по крайней мере, среди целителей, — возразила мадам Помфри, беря со стола одну из чашек. — Помню, в отделении Волшебных вирусов работал Паморус Стрэттон, но и он умер ещё три года назад в результате неудачных экспериментов с драконьей оспой, — она замялась растерянно глядя на Снейпа и вдруг с сомнением спросила: — Не может ли у Смита быть два сообщника?

— Ума не приложу, с чего вы вообще решили, что сообщником Смита обязательно должен быть слизеринец? — воскликнула молчавшая всё это время Августа Лонгботтом. — По мне, так всё намного очевиднее: ваш Захария Смит — двоюродный внук Хепзибы Смит.

И, поймав непонимающий взгляд Снейпа и Макгонагалл, совершенно искренне возмутилась:

— Как, Мерлин всемогущий, можно не знать, кто она такая?

*

— Странно, Минерва, что ты её совсем не помнишь, — удивилась Августа Лонгботом. — Впрочем, всё это не так уж и важно. Когда-то очень давно Хепзиба дружила с моей матерью. Ей было, наверное, около пятидесяти, когда я впервые с ней познакомилась. Помню, она очень гордилась своим происхождением, всё повторяла, что Хельга Хаффлпафф — её дальняя родственница по материнской линии. А ещё Хепзиба была просто помешана на коллекционировании всевозможных безделушек и редких магических артефактов. На летних каникулах мать частенько брала меня с собой к ней на чай. Дом Хепзибы походил на настоящий музей, и никогда в жизни — ни до, ни после знакомства с ней, мне не доводилось видеть столько предметов старины в одном месте, а ведь при этом поговаривали, что всё самое ценное Хепзиба прятала в тайниках и бессчётных хранилищах, никогда не выставляя на всеобщее обозрение. Своих детей у неё не было, а чужих она не слишком жаловала, и поэтому меня частенько оставляли в библиотеке одну. Я любила читать, но библиотека Хепзибы казалась мне ужасно скучной. Все полки были сплошь заставлены справочниками и книгами о предметах искусства. Она держала собственного архивариуса и двух эльфов, в обязанности которых входило следить за её сокровищами. Сплетничали, что Хепзиба охотно скупала краденое и была любимой клиенткой Горбина из Горбин-и-Бёркс, но моя мать всегда пресекала подобные разговоры, считая, что её милейшую подругу попросту оговаривают.