— Я не могу идти спать и не могу сидеть без дела. И вы прекрасно понимаете — магия мне сейчас не помощник. Мне просто нужно чем-то занять руки.

Она в раздражении скомкала использованное полотенце и в сердцах швырнула его на пол.

— Вы выставили меня за дверь, — добавила она так холодно, что сразу стало понятно, что под этим показным спокойствием бушует настоящая ярость.

— В прямом смысле — нет, — ответил Северус, с трудом сдерживая усмешку. — Однако, если счесть это некоторой аллегорией, то, пожалуй, можно сказать и так. И я сделал бы это снова, потому что ваше любопытство по своей разрушительной силе сопоставимо разве что только с вашей несдержанностью.

Гермионе не понравился ответ, но она промолчала, считая себя достаточно взвешенным человеком, чтобы принимать и признавать свои недостатки. Бережно протерев Невиллу лицо, она поправила одеяло и, будучи не в силах остановиться, начала аккуратно расставлять многочисленные баночки на тележке для зелий. Сдерживать обиду и гнев в присутствии Снейпа оказалось намного сложнее, чем она надеялась. Гермиона дала себе слово, что не станет опускаться до банальной ревности, но перед внутренним взором вновь возник образ Дафны — столь восхитительный в своём совершенстве, что старательно выстроенная защита мгновенно дала трещину.

— Вы так смотрели на неё, там, в Холле, — сказала она с невольной обидой в голосе, намеренно не оборачиваясь, и тут же пожалела об этом. Слова вырвались сами собой, словно уязвлённое самолюбие, сговорившись с глупой ревностью, мгновенно лишили её возможности вести себя разумно. И Снейп, конечно, не преминул этим воспользоваться.

— Не могу не признать, что мисс Гринграсс невероятно… притягательно красива, — ответил он со свойственной лишь ему интонацией, и Гермиона почувствовала, как пальцы болезненно стиснули край тележки.

— Вы ведь дразните меня? — спросила она, мучительно краснея.

— Немного, — охотно согласился Северус, — но при этом я совершенно честен с вами.

Ирония в его словах казалась совсем беззлобной, и все же Гермиона ощутила жгучий стыд — было что-то унизительное в этой пугающей неспособности удерживать собственные чувства в узде. Мысль, скользнувшая по грани сознания, показалась ей до крайности обидной — безупречная во всех отношениях мисс Гринграсс наверняка отлично умела владеть собой.

Скрипнула дверь палаты, зашелестела мантия. Гермиона прикрыла глаза, в глубине души надеясь, что сейчас профессор уйдёт, возвращая ей тишину Больничного Крыла, одиночество и спасительную возможность взять себя в руки, но Снейп остался. Она знала это, даже не оборачиваясь — находясь с ним в одной комнате, она всегда слишком остро ощущала его присутствие. Руки вновь нащупали край тележки, и Гермиона с силой сжала поручень в отчаянном стремлении отыскать опору. Он был рядом, совсем близко, и всё же теперь к бесконечному «невозможно», что разделяло их и прежде, добавилось еще и это.

«Северус» — сказанное таким низким, волнующим тоном.

— Зачем приезжала Дафна? — спросила она, возвращаясь к спасительным баночкам.

Снейп задумался лишь на мгновение.

— Скажем так: она прочитала письмо, которое я адресовал Драко, и, конечно, как старый друг, пожелала помочь. К счастью, мисс Гринграсс вхожа в тот узкий и близкий мне круг слизеринцев, что бесспорно связан со всей этой историей.

Мягкое, полное недосказанности «старый друг» не могло остаться незамеченным.

— Что же вы не написали ей сами? — кроветворное зелье противно звякнуло и Гермиона с усилием прижала баночку к столу. Где-то глубоко внутри, под всей этой показной сдержанностью, под обидой и ревностью, начинал пробуждаться настоящий гнев. Снейп знал, что она чувствует, не мог не знать, и всё же вёл себя так намеренно.

— Это было бы неуместно. Мисс Гринграсс — незамужняя леди, она оказала мне любезность, но едва ли я мог настаивать, чтобы она приехала в Хогвартс ночью… без всякого сопровождения.

Элегантная, изящная, идеальная во всём. Ещё ни разу в своей жизни Гермиона так остро не ощущала превосходство над собой другой женщины.

— Мисс Гринграсс, мисс Гринграсс, почему вы не называете ее просто Дафна? — воскликнула она, наконец теряя остатки терпения. И тут же пожалела об этом.

— Потому что вас это ужасно бесит…

Слова показались ей пощечиной.

Конечно, она была зависимой и жалкой и хорошо знала, что Снейп не мог не догадываться, как действует на неё его голос, но вряд ли ему стоило насмехаться над ней. Пальцы её с такой силой сжали баночку, что крышка хрустнула и содержимое едва не выплеснулось на стол. Гермиона стремительно обернулась и тут же растерянно замерла.

Их разделяло не более пары дюймов. Она и не заметила, когда профессор подошёл так близко. На плечах и темных волосах Снейпа белел подтаявший снег.

«Он наверняка провожал Гринграсс до ворот», — зачем-то пронеслось у неё в голове, вот только взгляд Снейпа в эту самую минуту говорил, как мало его на самом деле заботит Дафна…

— Отдайте мне баночку, — тихо и уже без всякой насмешки сказал профессор, забирая из рук Гермионы склянку с зельем и накрывая её ладонь своей. — Это яд сколопендры, вы обольётесь.

Прикосновения его жгли огнём.

— Зачем вы это делаете? — выдохнула Гермиона, невольно разжимая пальцы и чувствуя, что ей становится нечем дышать. — Мне никогда не стать такой как она, вы же это понимаете.

Она попыталась отвернуться, но Снейп намеренно лишил её пространства. Поручень тележки упёрся ей в спину. Он никогда ещё не стоял к ней так близко.

— Вы возмутительно жестоки даже по меркам профессора Снейпа, — воскликнула она, стараясь вырвать руку.

— Гермиона, — Снейп так произнес её имя, что сил сопротивляться вдруг не осталось. От него пахло виски, сладко и дурманяще, и у неё закружилась голова.

— Вы слишком много говорите… — сказал он, медленно наклоняясь к ней, и Гермиона ощутила его теплое дыхание на своём лице.

— Я… — начала она и растерянно замолчала.

Глаза профессора были чернее ночи.

— Иногда это ужасно раздражает, — добавил он едва различимо, и от пугающей ясности его намерений ноги Гермионы вдруг стали ватными. — Если вы хоть на минуту замолчите…

«Я вас поцелую» — вновь пронеслось у неё в голове, но Снейп не стал заканчивать фразу, он лишь осторожно коснулся пальцами её подбородка, и сердце Гермионы ухнуло куда-то вниз…

— Я нашла монету Невилла, — сказала Августа Лонгботтом, входя в больничную палату. — Северус, я видела, как Хагрид проводил твою гостью. Когда ты наконец собираешься нам все рассказать?

========== Глава 18. Наследство ==========

Профессор не двигался бесконечно долго, словно решая, не закончить ли начатое, но момент был явно упущен.

Наконец он выпрямился, глядя на Гермиону с выражением неподдельной досады и, мягко отстранившись, обернулся к Августе Лонгботтом. Однако ответить так и не успел.

— Мы могли бы поговорить в кабинете мадам Помфри! — воскликнула профессор МакГонагалл, неожиданно появляясь у Августы за спиной. Вид у неё был запыхавшийся и немного расстроенный. — Будет лучше, дорогая, если ты прямо сейчас отнесешь монету Поппи. Думаю, этот галеон всё ещё крайне опасен.

Она потянула Августу за рукав, продолжая что-то говорить, и спустя пару секунд совершенно ненавязчиво выпроводила пожилую даму за дверь.

— Прости, я не успела её перехватить, — виновато добавила МакГонагалл, как только Северус поравнялся с ней в дверях Больничной палаты, — одно утешает — без своих очков Августа Лонгботтом слепа как смертофалд.

Снейп в раздражении дёрнул плечом, и директор, принюхавшись, вскинула на него удивлённый взгляд:

— Ты что, пил?!

— Ради Бога, Минерва, — возмутился Северус, — сейчас пять часов утра. И да, я пил и чертовски устал, но я всё ещё здесь и буду весьма признателен, если ты прибережёшь свой нравоучительный тон для кого-нибудь другого.