А Дафна… Что ж, Дафна сделала именно то, что требовали от неё интересы семьи. Не сумев удержать Поттера, она предупредила Малфоя и теперь каждой клеточкой своего существа испытывала страх, что Драко поступил точно так же. Что это именно он или кто-то из их общих близких друзей, а вовсе не Смит и не его неизвестный сообщник, позаботился о том, чтобы Поттер не разрушил с таким трудом взращённое ими хрупкое равновесие.

— Вы знаете, что Поттера отравили очень редким зельем, создание которого приписывали самому Салазару Слизерину? — спросил Снейп, устало щуря глаза.

Он ждал её реакции — и за гордо вздёрнутым подбородком, за блеском в глазах, за вызовом, с которым она смотрела, разглядел только боль, но не чувство вины. Дафна не сожалела. Хотя и горевала. Однако, будь у неё возможность хоть что-то исправить, она поступила бы точно так же.

И всё же… всё же Поттер и правда был ей дорог.

— Я знаю, что это он, один из нас — слизеринец, что продаёт сведения Смиту, — сказала Дафна, глядя Снейпу в глаза и на этот раз не скрывая истинности собственных чувств. — Найдите его, профессор, и я сделаю всё, чтобы помочь вам его уничтожить.

— А если я выясню, что это всё же сделал Малфой? — тихо спросил Снейп.

Щека её нервно дёрнулась, но она не колебалась ни секунды.

— Тогда, профессор, я сделаю именно то, что и должна, я поддержу Драко Малфоя, чтобы противостоять всем, кто попытается причинить вред нашей семье. Даже вам.

========== Глава 17. Неразумные сантименты ==========

Дафна порывалась задать вопрос дважды: в начале, когда, стоя к ней спиной, Снейп заклинанием запечатывал дверь своего кабинета, и позднее, в темноте Холла, когда времени на то, чтобы решиться, почти не осталось.

— Поттер поправится, — тихо сказал Северус, намеренно не оборачиваясь.

Он не смотрел на Дафну, но знал, что и этот вздох облегчения, краткий, но такой болезненный, и наверняка нервно подрагивающие губы: всё это проявления минутной слабости, побороть которую Дафне было сейчас не по силам. И из уважения к её гордости Снейп позволил ей пережить это в одиночестве.

— Кризис миновал, не знаю какие будут последствия в целом, но в ближайшее время Поттер ни для кого не представляет угрозы.

— Могу ли я… хоть на минуту… — начала Дафна очень тихо и замолчала, заметив, что профессор отрицательно качает головой.

Снейп отпер входную дверь Замка и посторонился, пропуская мисс Гринграсс вперёд — посреди укрытого снегом дворика ночную гостью уже ожидал Хагрид.

— Это было бы неуместно, — пояснил он, выходя следом. — Вас непременно заметят, а я не хочу объяснять директору, почему вы оказались в школьном лазарете посреди ночи.

Дафна понимающе кивнула и со вздохом накинула капюшон меховой мантии.

— Я сделаю, как вы просили, профессор, — сказала она, вновь обретая свой спокойный и уверенный тон, — но и вы должны сдержать своё слово.

Снейп кивнул.

В лицо им неожиданно пахнуло свежим ветром, подмороженным снегом и запахом хвои — предвестниками приближающегося рассвета. Не пройдёт и пары часов, как над склонами холмов, на восточной стороне скованного льдом Чёрного озера появится первая полоса бледного света, и восходящее солнце, едва различимое в серой пелене облаков, начнёт наконец новый день.

Они вместе спустились по ступенькам, и Северус, увязая по щиколотку в снегу, неожиданно подумал, что в фиолетовом отсвете защитного купола Хогвартс выглядит совсем не так зловеще, как в ядовито-зелёном мареве Метки, окутывавшим своим призрачным светом Замок в тот проклятый год, когда он был директором этой школы.

Даже не видя лица Дафны, укрытого сейчас тяжелым капюшоном, Снейп знал, что мисс Гринграсс наверняка чувствует то же самое — вопреки расхожему мнению в год правления Темного Лорда многим слизеринцам приходилось несладко.

— Я рада, что Хогвартс все-таки выстоял, — сказала Дафна, словно читая его мысли. — Конечно, сейчас принято так говорить, но Воландеморт никогда не казался мне лучшим решением для чистокровных. Он слишком упивался собственной властью, чтобы разделить её хоть с кем-то, и в конечном счёте все мы просто стали бы его рабами.

Она машинально поправила капюшон, все также глядя на купол, и вдруг неожиданно спросила:

— Почему здесь нет Джинни Уизли?

Снейп философски пожал плечами.

— Потому что Поттер этого не захотел.

Он не стал добавлять очевидное — Великого спасителя мира по его мнению банально замучила совесть. Впрочем, Дафна Гринграсс была достаточно умной женщиной, чтобы при желании понять это самой.

Они помолчали какое-то время, думая каждый о своём, и вместо вежливых прощаний, неуместных и лишенных всякого смысла, Северус наконец спросил:

— Почему вы на самом деле согласились ответить на мои вопросы?

— Потому что я поняла, что вы знаете намного больше, чем говорите, — немного помолчав, ответила Дафна.

*

Снейп дождался, пока мисс Гринграсс в сопровождении Хагрида покинет пределы защитного купола, и лишь затем вернулся в Замок. В Холле было пусто и темно. Выщербленный многочисленными каблуками пол из тяжелого йоркширского известняка каменной крошкой тихо похрустывал под ногами. Северус постоял немного перед пустой полутемной лестницей, ведущей на второй этаж, словно надеясь, что сможет наконец поддаться слабости и спуститься в свои подземелья, но спустя пару минут всё же начал медленно подниматься наверх.

Гермиона Грейнджер обнаружилась именно там, где, он и рассчитывал её найти. Неяркий свет палаты высвечивал точёный силуэт на фоне неплотной больничной ширмы, закрывавшей от любопытных глаз палату Лонгботтома. Худенькая фигура Грейнджер выглядела измученной. Волосы, закрученные на затылке в высокий тугой узел, порядком растрепались и теперь мягкими непослушными локонами ниспадали ей на шею.

— Вы так и не пошли спать? — сказал Снейп, отодвигая ширму и останавливаясь в дверях. — Впрочем, чему я удивляюсь, — добавил он устало, — когда это вы меня слушали. Странно лишь то, что вы у постели Лонгботтома, а не вашего драгоценного Поттера.

— Гарри лучше, — ответила Гермиона спокойным, ничего не выражающим тоном. Она не обернулась, когда профессор вошел в Больничное Крыло, и сейчас с излишней аккуратностью раскладывала полотенца, готовясь заменить Невиллу холодный компресс. — После того, как мы забрали у Гарри четки, сыворотка хорошо помогает ему, температура спала, и он больше не бредит. Невилл поправляется медленнее, и моя помощь ему гораздо нужнее.

Вблизи Гермиона казалась еще более усталой, на бледном осунувшемся лице остались лишь запавшие глаза — карие и болезненно яркие.

Мягкий, едва различимый аромат духов, небрежно распахнутый воротник блузки, упрямая складочка на лбу… Рядом с ней Северус слишком часто ощущал потребность вести себя неразумно. Он вспомнил, как осматривал Гермиону в своём кабинете всего пару часов назад: ощущение её горячей кожи под пальцами, тонкий изгиб ключицы, волосы, в беспорядке рассыпанные по плечам, и бешеный стук сердца… такой же несдержанный и неровный, как его собственный. Тогда он едва не позволил себе лишнего.

Почувствовав его взгляд, Гермиона нервно заправила за ухо непослушную прядь волос, и Северус заметил, как дрожат её пальцы — от обиды, от пробуждающегося гнева, а ещё от осознания, что он стоит рядом. И сразу захотелось сделать нечто и вовсе вызывающее… Соблазн был так велик, что он усилием воли прикрыл глаза и тут же понял, что слишком много выпил и зря не отправился спать.

— Вы же знаете, что существуют охлаждающие заклинания? — спросил он, заставляя себя собраться.

Гермиона бросила на Снейпа короткий неодобрительный взгляд и с осуждением сказала: