– Смиб, – представился мастер. – Я отвечаю за благополучие всей федерации. И уверен, что вы выиграете место в Хоре, ведь действующий чиновник ничего не сделал за три года для родного района и даже несколько раз опозорил его жителей. Но вам тоже нельзя звучать в Хоре, ваш голос еще хуже. Вы их обкрадете. И еще несколько соседних тысячников.

Мастер не знал наверняка, но говорил уверенно, так как интуиция кричала, что он прав.

– О чем вы? – побагровел Кортни и сделал шаг назад.

– Вы же электроэнергетик по профессии? Я о ваших планах по воровству энергии у граждан своего микрорайона, а потом, как благородно, только у соседних тысячников. И передаче ее вдвое дешевле на фабрики. То есть вы хотели плодить преступников и среди руководителей производств.

– Я как-то подвыпил и, гипотетически, похвалился друзьям, что бессовестный чиновник-энергетик легко обогатится, – не стал отрицать Кортни, – сам я так действовать не собираюсь!

– Вы слишком бесхарактерный, не начнете делать сами, вас – заставят. Кое-кто из Хора уже ждет свою долю от вашего предприятия.

– Охрана! – крикнул Кортни и достал, естественно, кинжал. Затем постарался угрожающе прорычать, но дал петуха: – Сейчас мы тебе покажем, бандит, кто тут бесхарактерный.

Выскочил двадцатилетний мордоворот с дубинкой, еще один «близнец». «Он размножается почкованием? Почему все так на него похожи», – подумал Смибдорт, выхватывая меч.

Ковмариловое лезвие всегда производило впечатление на врагов учителя, что-то в нем было, что заставляло людей бояться. Странно, словно удар сталью был менее опасным. Может подсознательно они понимали: раз человек заполучил столь необычное оружие, он точно умеет с ним обращаться. Хотя «дубина» с дубиной остался спокоен и уже замахивался для сокрушительного удара. Смибдорт почувствовал, что он не защищает отца, просто ему нравилось бить людей. Ему бы роту солдат-пехотинцев под командование в какой-нибудь глуши, счастливей не было бы человека.

Смибдорт сделал молниеносный шаг по диагонали назад, дубина пронеслась мимо левого плеча. Мастер ударил кулаком в челюсть, противника развернуло, и правой рукой с мечом ударил долом по пояснице. Парень упал на колени. Следующим движением, почти самым острием, Смибдорт выбил кинжал у Кортни, и тот с упругим звуком воткнулся в деревянный пол у самых пальцев пухлого энергетика.

– Пусть твои девчонки нарисуют еще тысячу листовок, где ты отказываешься от своей кандидатуры в пользу Э́рима Чо́ски. А чтобы это была работа, а не шантаж, я заплачу, – и протянул купюру в тысячу рундов.

– Зачем тебе это?

– Я уже сказал.

– Я так долго к этому шел, хотел сделать наш тысячник лучше.

– Можешь помогать Эриму Чоски, если это правда.

– Это он тебя нанял? Паршивый болтун-финансист… ездит работать в третий круг.

– Нет, он меня не знает. Ты, Кортни, не опустишься до заказного убийства, именно поэтому я оставляю тебя в живых, – уверенно сказал Смибдорт.

Кортни горестно покачал головой и уселся на стул.

– И все равно я не понимаю, на кой шаз тебе это нужно?

– И не поймешь, – открывая дверь, ответил Смибдорт. – Я – служу.

«Что ж, теперь осталось сообщить Эриму Чоски, что он будет чиновником», – с удовлетворением подумал мастер. В следующую секунду он почувствовал, как на него пристально смотрят. Смибдорт резко развернулся, но успел увидеть только мелькнувшую тень. Такой цепкий взгляд мог быть только у святой ищейки. За ним следили.

Бия успела спрятаться за шкаф и схватить кинжал. Парализатор остался в кобуре на штанах. От алкоголя и ушиба на лице побаливала голова, но адреналин быстро прочистил мозги. «Орденец всю жизнь на задании», – вспомнился один из лозунгов. И она застыла неподвижная и напряженная, как перетянутая гитарная струна.

Трое вошли практически бесшумно, если бы Бия успела уснуть, то, вероятнее всего, ее прикончили бы во время прекрасных сновидений. Это на заданиях она умела дремать, приоткрывая глаза, даже если на соседней улице с дерева сорвался листочек, но на территории Ордена, в собственной келье, да еще после невыдержанного рома она привыкла спать как убитая, и чуть ею не стала буквально.

Двое сразу выстрелили из парализаторов в толстое одеяло на кровати, третий подскочил и вонзил в него нож. В момент понимания, что он напал на полиэфир, Бия, упершись спиной в стену, резким движением ног свалила на него шкаф. Хрустнули шейные позвонки, мужчина кратко взвизгнул и оказался на коленях, лицо вмяло в постель, а затылок придавил шкаф. Бия тут же села на корточки, по-прежнему оставаясь в укрытии. Она в пижаме с кинжалом в руке против двух убийц с парализаторами.

Практически мгновенная смерть одного из трио слегка остудила пыл нападавших. Штурм превратился в осаду. Бия открыла нижний выдвижной ящик шкафа на несколько сантиметров, надеясь увидеть там что-то полезное в плане смертоубийства. От наклона все сдвинулось в противоположную от нее сторону, а счет шел на мгновения. Старая массажная расческа с железными зубцами (массажировала так, что вся башка становилась в царапинах), маникюрные ножницы, шкатулка с заколками. Всем этим старьем она давно не пользовалась, но выкинуть было жалко, и вот на тебе – пригодилось. Все эти вещи, словно Бия метала на скорость, полетели в сторону, где ей слышалось дыхание.

Один начал оббегать кровать, другой вскрикнул. Словно десятилетний ребенок, быстро взбирающийся на детскую горку с другой стороны, Бия взбежала по наклоненному шкафу. Выставила себя отличной мишенью, но неожиданность финта дала ей мгновение. Едва не ударилась головой о потолок (спасибо, мама, что была невысокой и не стала искать себе мужа-великана), но успела срезать безвкусную навесную люстру с тремя плафонами (давно пора было поменять), сбивая врагам прицел. Хотя второй не целился. На лбу у него были царапины, а из кровоточащего подбородка торчали ножнички. Тренируйся Бия миллион лет, она не смогла бы метнуть также. Она спрыгнула и, словно какой-то ассасин, выполняющий опостылевшую работу, чиркнула кинжалом по шее. Правда, при приземлении подвернула ногу и неуклюже свалилась на пол вместе со вторым трупом. Тут же над ней пролетело несколько шариков с паралитическими иглами.

Один на один. Дистанционное оружие против оружия ближнего боя. «А-я-яй, Бия, ты не убрала бутылку из-под рома и просто оставила ее на полу», – думая это, она с криком швырнула ее в голову противнику. И попала. Тот выронил парализатор, но каким-то чудом остался в сознании. Осколки фонтаном разлетелись по комнате.

Бия с трудом встала и, подволакивая ногу, направилась к мужчине. Поднимать парализатор он не рискнет. Светлый детектив держала кинжал как шпагу и старалась не думать, что ее сейчас ждет второе тройное убийство за сутки. Все-таки она немного отвлеклась, или мужик каждый день бил башкой стеклянные бутылки, раз так быстро очухался.

Удар по щеке мотнул голову девушки. «Шаз! Дважды в одно место!» Бия, не удержавшись на и без того нетвердых ногах, упала на задницу, в которую тут же вонзился стеклянный осколок. Зато, в отличие от врага, она не выронила оружие. К ее подбородку уже летел стальной носок кожаных, очень дорогих ботинок с мягкой подошвой. Бия выставила кинжал, как шлагбаум на пути несущегося атомного танка. А затем «шлагбаум» двинулся навстречу: Бия второй рукой, раскрытой ладонью, с силой надавила на обух, одновременно толкая от себя и рукоять. Сквозь кость кинжал прошел с трудом, словно светлый детектив резала большой и очень твердый кусок сыра.

Последний наемный ликвидатор безумно громко заорал и держал одну ноту несколько секунд, пронизывая звуком боли и непоправимой утери, все вокруг. Такой крик пронимал не до печенки, а до самой прямой кишки. Мужчина посмотрел слезящимися глазами на обрубок, из которого пульсирующими толчками хлестала кровь, и потерял сознание. Да, ножной апперкот стал его последней в жизни ошибкой, ударь он прямой в нос, Бия точно не смогла бы обезвредить его собственной защитой. В лучшем случае увернулась бы.