– Наглец, – выбежав из будки таможни, пожала плечами девушка. – Пошли, – она взяла Элнара за руку. – Знаю тут одно место.
Миновав массивные городские ворота, сложенные из того же камня, что и стены, беглецы направились вдоль по широкой улице, вымощенной продолговатой желтой плиткой. По обеим сторонам улицы располагались невысокие, двух- и трехэтажные домики, весьма милые на вид. На первых этажах располагались лавки, а выше, в окнах с распахнутыми ставнями, виднелись женские лица в нарядных белых чепцах.
Город оказалась многолюдным – вездесущие бегающие мальчишки, зеваки, покупатели и торговцы, даже попался на глаза один трубочист, прошествовавший с крайне важным и деловым видом. За трубочистом, по самой середине мостовой, проскакало несколько богато одетых всадников, коим поспешно уступали дорогу.
Узкая улица постепенно вывела путников на круглую площадь, небольшую, уютную, застроенную такими же аккуратными домиками, один из которых, побольше и понаряднее других, похоже, являлся школой – за чугунной решеткой ограды, крича, бегали по зеленой траве дети.
Элнару город понравился. Чистенький, нарядный, уютный. Да, на первый взгляд Альбезза отнюдь не производила впечатления завоеванной кем-то столицы, скорее, наоборот.
– Что-то мы не встретили здесь ни одного нисура, – усмехнулся юноша.
– Погоди, – туманно оборвала его Ами-Гури. – Вот наступит ночь, тогда… Сейчас налево.
Юноша послушно свернул, оказавшись в полутемном проулке, грязном, отдающем какой-то кислой вонью, так, что поневоле пришлось зажать нос. Странно, но на площади, вроде, не пахло.
– Кожевенный переулок, – пояснила Ами-Гури. – Здесь всегда такой запах. Не морщись, вовсе не это здесь самое страшное.
– А что?
– Узнаешь.
Элнар резко остановился:
– Слушай, мы же договорились, что ты…
– Да, я расскажу тебе. Но – постепенно, – в серых глазах девушки вспыхнули упрямые искры. – А сейчас идем, и, пожалуйста, не спорь. На нас уже оглядываются.
– Могу я хотя бы узнать, куда мы идем?
– В таверну дядюшки Изга. Там мы перекусим и найдем подходящих купцов. Дядюшка Изг родом из Бача, и приехавшие оттуда торговцы любят к нему заходить.
Молодой человек пожал плечами. В таверну, так в таверну.
Пройдя дурно пахнущим переулком, они свернули еще раз, пересекли по диагонали большую мрачную площадь, застроенную одинаковыми, какими-то безликими, зданиями из полированного черного камня. У ворот одного из них Элнар разглядел часовых.
Выбравшись на кривую улочку, путники остановились у длинной высокой ограды, упиравшейся в трехэтажный каменный дом, не очень-то новый, под жестяной крышей с зеленой, местами облупившейся, краской. Двойные деревянные двери были призывно распахнуты, остро пахло жареной рыбой, подгоревшей подливой и еще чем-то таким, вкусным, а над косяком виднелась вывеска, написанная странными угловатыми буквами. Буквы были незнакомыми – ни кириллица, ни латынь, ни иероглифы – тем не менее, Элнар легко прочел их, словно бы сам собою:
– «Пьяная черепаха»! Вполне подходящее название для таверны, ага. Думаю, и народец здесь собирается соответствующий. Может, стоит поискать другое заведение, поприличней?
– Это – то, что надо, – искоса посмотрев на своего спутника, хмыкнула Ами-Гури.
Изнутри таверна выглядела несколько более приличной, нежели снаружи – по крайней мере, пол был чисто выметен, а на каждом столике постелена холщовая скатерть. В углу, у стойки, копошился кругленький толстячок в синей парчовой жилетке, накинутой поверх порядком-таки замызганной туники, и полосатом колпаке на рыжей шевелюре.
– Здравствуй, дядюшка Изг, – войдя, поклонилась девчонка. – Как торговля, дела?
– Да все милостью богов, – хозяин таверны обернулся, и расплылся в самой широкой улыбке. – Кого я вижу в наших краях?! Неужто, Ами-Гури, лесное солнышко, осчастливило нас своим приездом. На-ка, опрокинь за мой счет стаканчик вина, – толстяк потянулся к большому, оплетенному старой лозою, кувшину.
– Я не одна, дядюшка Изг, – Ами-Гури улыбнулась. – Со мной спутник, из нашей деревни. Это добрый юноша.
– Нальем и юноше, – хохотнув, трактирщик бросил на Элнара быстрый внимательный взгляд. Нет, не очень-то прост был этот дядюшка Изг.
– Садитесь, – хозяин таверны гостеприимно кивнул на столик у стойки. – Здесь тихо и морячки вам не помешают.
Элнар оглянулся на моряков в широких робах, шумно споривших о чем-то за столиком у самой стены. Судя по раскрасневшемуся виду, сидели они здесь давно и надежно.
– Земляки? – кивнула на них Ами-Гури.
– Нет, – наливая в узкие бокалы вино, улыбнулся дядюшка Изг. – Эзистунцы.
– А, наверное, мы приплыли с этим же караваном, – высказал догадку Эл, и Ами-Гури вдруг обдала его холодным уничижающим взглядом, словно бы предупредила, мол, помалкивай себе в тряпочку.
Юноша даже обиделся – и что такого произнес, скажите на милость? Так дальше и пил вино, молча.
– Не дуйся, – устало попросила Ами-Гури.
– Я и не дуюсь, с чего ты взяла?
– Нет, дуешься. Вкусное вино, правда?
– Ничего.
– Запомни, Эл, – оглянувшись по сторонам, девушка понизила голос. – Никогда и ни с кем не говори здесь о дорогах, тропинках, путях. Донесут.
– Даже твой дядюшка Изг?
– Уж он-то – тем более.
– Тогда почему…
– Молчи! Пей вино и делай вид, будто все замечательно.
– Да у нас и так, по-моему, все неплохо, правда?
– Правда. Только не забывай о деревне. И не вздумай об этом сболтнуть хоть кому-нибудь.
– Интересно, кому? – Элнар вновь обиженно поджал губы. – Я что, тут кого-то знаю, кроме тебя?
Ами-Гури примирительно улыбнулась:
– Извини, если обидела.
– Да ла-адно…
Испив вина и закусив вкусной лепешкой с рыбой, путники поднялись наверх, в отведенную им комнату. Дядюшка Изг не сопровождал их лично, занятый новыми посетителями, по виду, купцами, а послал слугу – юркого жукоглазого парня. Тот, предупредительно изогнувшись, распахнул дверь, на миг прижавшись к груди Ами-Гури. Это вовсе не понравилось Элнару, усмехнувшись, он поспешно выпроводил служку, несмотря на всю проявленную назойливость.
– Нет, нет, ничего не надо. Где перина и подушки, мы разберемся сами. Ну? – Элнар наконец взглянул ан Ами-Гури. – Будем отдыхать, или погуляем по городу?
– Некогда нам гулять, Эл, – со вздохом ответила девушка. – Вернее сказать, некогда мне. Впрочем, и тебе не стоит лишний раз появляться на улицах.
– Да почему?! Что здесь такого?
– Здесь много сильных магов, Элнар, – Ами-Гури посмотрела юноше прямо в глаза. – Любой нисур, которому ты хоть чем-нибудь покажешься подозрительным, враз просечет всю твою маскировку.
– Но ведь я не видел на улицах ни одного нисура! Может, тут их нет вообще?
– Есть, поверь мне. Альбезза – лживый и страшный город.
Элнар пожал плечами:
– А мне он показался вовсе неплохим.
Аии-Гури покачала головой:
– Здесь кругом ложь! Не доверяй тому, что видишь, не верь тому, с кем говоришь, даже своим мыслям – не верь! Если нисуры почуяли тебя там, у озера, они не остановятся, и мы можем лишь попытаься их опередить. Все в этом городе подвергаются колдовству, здесь каждый – доносчик. И каждый делает то, что велят, то, что он и должен делать. Трубочист должен чистить трубы – не дай боги, если он при этом начнет увлекаться рыбалкой. Трактирщик обязан быть добродушным и веселым, слуга – пройдошистым и шустрым, таможенник – немного жуликоватым, а воин – храбрым и преданным. Так считают нисуры, и каждый, каждый, кто встретился нам сегодня на пути – таможенник, моряки, бегущий в школу мальчишка – каждый из них обязательно подвергнется строгой проверке. Спроси, зачем на углу улиц базилики из черного камня? Видел?
– Да, как-то и не приметил.
– Да, они неприметны. Нисуры не любят выставлять свою власть на показ. Но они есть, поверь мне! И каждый житель города, взрослый – раз в три дня, а дети еще чаще – посещает базилику для общения с нисуром. И все их мысли становятся известны магам. И те их тщательно сортируют, выделяя крамолу. Потому, самое страшное преступление в Альбеззе – не пойти в базилику, не донести. Тех, кто осмеливается на это, ждет жуткая смерть, и все жители города об этом знают.
