– Прихожу, смотрю – она решетку сняла и ищет там что-то, – «Джон Сноу» бросил на Шишкину умоляющий взгляд. – Вы же не думаете, что это что-то серьезное… может, ей просто надо отдохнуть, в отпуск съездить.

Его короткие сильные пальцы беспомощно скользнули по тонкому запястью жены. Как будто он хотел взять ее за руку, чтобы поддержать, но отчего-то передумал.

Галина Петровна надела очки.

– Я пока ничего не думаю. Диагнозы ставятся не так быстро. А отдыхать, безусловно, надо, – она вежливо улыбнулась. – Давайте поступим так: я сейчас сделаю назначение – попьете легкие препараты недельки две. За руль садиться в это время не рекомендуется, – Шишкина торопливо начеркала пару строк на рецептурном бланке. – Если сон не вернётся, или появятся еще какие-нибудь тревожные симптомы, запишитесь ко мне, и мы проведем полное обследование, – она протянула листок Елене Владимировне.

Взяв рецепт, Бородина небрежно кинула его в сумку.

– Я не думаю, что в этом есть необходимость, – Бородина встала. – Пошли, Олег.

Ее муж покачал головой и, поднявшись, пригладил рукой волосы.

– Извините, – с грустью в голосе сказал он Галине Петровне. – Спасибо вам большое.

Когда дверь за ними закрылась, Галина Петровна подошла к Вике и, бросив мимолетный взгляд на монитор, усмехнулась:

– «Война и мир», том первый пишешь? Зря. Вряд ли она еще раз здесь появится, скорее всего, в стационар сразу загремит, кинь ее в папку «Одноразовые» и можешь быть на сегодня свободна.

Примечание:

Психический статус – описание текущего психического состояние пациента.

На следующий день Вика опоздала на целых пятнадцать минут – у Светки утром вместе с «эрекцией» проснулось желание опробовать новую игрушку.

Чувствуя себя оверудовлетворенной и затраханной одновременно, Вика, запыхавшись, подбежала к двери кабинета и столкнулась с выходящей оттуда Галиной Петровной.

– Я на симпозиум, – бросила та небрежно, – записку тебе на столе оставила, наведи порядок в картах и можешь гулять.

Закончив с рутинной работой, Вика заметила, что за окном начался дождь. Зонта у нее с собой не было, да и домой идти не хотелось. Нестерова, три дня в неделю работая на удаленке, заполняла собой все пространство их маленькой однушки, громко обсуждала во время бесконечных митингов «статус апдейты», «тикеты», «релизы» и «демо» и требовала ходить на цыпочках.

Взяв с полки книгу Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу, и другие истории из врачебной практики», Вика улеглась на диван и начала читать, чувствуя, как с каждой минутой веки становятся всё тяжелее.

Разбудил ее стук. Через мгновение дверь открылась. В вошедшей женщине Вика сразу узнала вчерашнюю пациентку. Сегодня на ней был не деловой костюм, а светлое прямое платье с разрезом на боку.

Вчера по дороге домой Вика из любопытства забила в поиске Pure Pleasure. Компания действительно оказалась довольно известной, гугл выдал ссылку на сайт первой строчкой. И, действительно, Бородина Елена Владимировна являлась генеральным директором и единственным учредителем компании.

В московском филиале работали около ста человек, еще столько же – на Алтае. На главной странице сайта гордо сообщалось о «ведущей позиции на развивающемся отечественном рынке натуральной косметики», «постоянном росте», «контроле качества» и «сертификации». В разделе «Наши мероприятия» Вика зацепила глазом фоторепортаж о ярмарке здоровья, на одном из снимков Бородина стояла рядом с Анной Самгиной – владелицей сети СПА-центров. Отчего-то Вика решила, что эта высокая спортивная брюнетка с короткой стрижкой и есть та самая погибшая подруга. Интуиция ее не подвела: на странице Самгиной в Facebook она обнаружила несколько десятков соболезнований.

Вика не думала, что встретит Бородину еще раз. Но, к своему удивлению, при взгляде на нее испытала необъяснимый эмоциональный подъем.

– Здравствуйте. А Галина Петровна…

– Она на симпозиуме, – Вика спустила ноги с дивана. – Сегодня ее уже не будет. Но вообще к ней только по записи.

Шишкина всегда так отвечала пациентам, Вика подозревала, что цену себе набивала – график у нее был совсем не таким плотным, как у терапевта в районной поликлинике.

– Но мне надо… надо поговорить с кем-то. Вас как зовут?

Только сейчас Вика обратила внимание на лихорадочный блеск в глазах и дрожащие губы.

– Вика. Но я не врач, – честно призналась она и тут же добавила: – Пока не врач. Я закончила четвертый курс. Но если нужно, я могу вас выслушать…

Она вдруг поняла, что хочет, чтобы Бородина осталась и рассказала ей о своих проблемах. Почему бы не поиграть в доктора, да еще когда в роли пациента такая очаровательная женщина.

– Студентка… уверена, вы все же знаете больше, чем я, – Бородиной шла горькая усмешка. – Тем более, что я, кажется, вообще уже…

Она прошла в кабинет и, опустившись в кресло, двумя пальцами надавила на переносицу.

– Вам плохо? – осторожно спросила Вика. – Хотите воды? Давайте измерим давление.

Конечно, куда эффектнее смотрелась бы внутривенная инъекция успокоительного. Вика представила себе, как перетягивает нежную персиковую кожу над локтевым суставом резиновым жгутом, как строго просит «поработать кулаком», и ощутила легкое возбуждение.

– Нет, все нормально, спасибо, – Бородина мотнула головой и отняла руку от лица. – Вчера я пришла только потому, что Олег настаивал. Но сегодня… – она немного понизила голос, – кажется, со мной действительно что-то не в порядке. И я ужасно боюсь. Понимаете? Боюсь, что схожу с ума.

– Почему?

– Потому что со мной происходит какой-то сюр! Я не могла вчера говорить при Олеге всё, он и так паникует уже… И, если честно… о таком и рассказывать-то стыдно.

Елена вдруг рассмеялась ломким болезненным смехом. Глаза ее расширились, и в них загорелся странноватый огонь. Вика покосилась на стол Галины Петровны: именно под ним находилась тревожная кнопка, на которую, согласно инструкции, следовало жать, если с пациентом случится буйный припадок.

– Стыд – это очень условное понятие.

Нет ничего лучше общих расплывчатых формулировок, никак не выражающих отношения к сказанному. В сериалах психоаналитики всегда несли подобную хрень.

– Относительное, да? – губы Бородиной скривились в саркастичной усмешке. – Вы же здесь разное от пациентов слышите, наверное, привыкли.

Вика немного расслабилась. Сарказм – доказательство вменяемости.

– Разумеется, – она пожалела, что не носит очки, сейчас самое время было бы многозначительно поправить их на переносице. – И что же такого сюрреалистичного с вами происходит?

– Про машину я вчера сказала. Но помимо этого… – Елена вздохнула, – больше двух недель я замечаю то на парковке, то на заправке одного и того же мужчину в красной бейсболке… – серые глаза неотрывно следили за Викой, словно по реакции Бородина пыталась оценить, насколько безумно звучит ее заявление. – Может, из-за цвета я запомнила… лицо я толком описать не могу, но сложение у него такое… мощное, – она провела рукой по плечу, обозначая бицепсы.

Вика кивнула, любуясь ровным золотистым загаром, покрывающим гладкую кожу ее обнаженных рук.

– Сегодня я обедала в ресторане, и этот парень стоял на противоположной стороне улицы и смотрел прямо на меня, – красиво очерченные губы задрожали. – Скажите, может такое быть, что мне это просто кажется?

«Да откуда ж мне знать», – Вика судорожно пыталась припомнить, что в учебнике было написано про различие между истинными и псевдогаллюцинациями. Но вспоминалось только про алкогольный делирий и синдром Кандинского-Клерамбо.

– И что он делает, этот мужчина?

– Ничего! – нервно произнесла Бородина. – Он ничего не делает! Не приближается. Просто смотрит издалека и уходит.

Она достала из сумки упаковку салфеток.

– То есть не исчезает, не испаряется, как призрак, а именно уходит?