– Да, давай вот так, сопротивляйся. Ты заводишь меня ещё сильнее. Маленькая, сладенькая, – он растягивает слова, как будто уже получает удовольствие, – Не бойся. Я тебя просто трахну. Уже член мой хочет тебя, видишь, – он потрогал себя за член. Я увидела как джинсы его вздыбились как раз в том самом месте. – Он хочет тебе в ротик. И везде хочет. Давай…

Всё что угодно только не это. Всё моё тело восстало против этого положения. Оно готово на любые действия. Я чувствую в себе желание просто двинуть рукой и вставить эти ножницы ему в живот, так отвратительно представлять, что сейчас этот мерзкий член будет передо мной, перед глазами, перед лицом.

Хочу ткнуть, но не решаюсь, всё медлю. А этот мерзкий человек уже рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Движение назад, тщетная попытка сбежать. Я не удержалась, споткнулась об ведро и начала падать. Чтобы не ударится, одну руку убрала с садовых ножниц и в этот момент, стальной хваткой рыжий схватил меня за запястье, надавил, ножницы вывалились из пальцев.

– Вот так будет лучше, – он дернул меня на себя, потянул, обхватил руками, а потом оттолкнул и повернул к себе спиной, – ну что сучка, теперь ты получишь всё, что я хотел тебе дать. Наслаждайся.

Его пальцы схватили подбородок, повернули лицо и мерзкий язык проложил мокрую дорожку по щеке.

Твердая ладонь уже гуляет по моему телу, щупает грудь, полезла под футболку.

– Пожалуйста, не надо, – со всхлипом вырывается изнутри.

Но мои слова уже не важны, они не нужны никому. Их никто не слышит.

– Надо маленькая, очень надо.

Я почувствовала упирающийся в бедро член. Пальцы торопливо гладят грудь, трогают, сжимают.

– Маленькая. Упругая. Моя. Буду у тебя первым. Да?

Рука полезла под резинку шорт.

Я уже понимаю, ничего мне не поможет. Нужно смириться и терпеть. Прижатая к стене, обездвиженная, не в состоянии сопротивляться. Хоть и пытаюсь выкручиваться, но его руки сильнее. Он положил ладонь на мою шею сзади, прижал лицом к стене и я услышала, он расстегивает джинсы.

– Ох, блядь, что ты со мной делаешь. Не бойся я тебя не больно трахну, ещё и понравится. Просить будешь, добавки. Девки подо мной стонут как подорванные.

Я пыталась оттолкнуть, но движения эти почти ничего не меняют, только злят рыжего его ещё больше.

– Угомонись, расслабься, сука, – надавил он на шею так, что мне стало трудно дышать. Ещё немного, не заметит как придушит, – Будешь дергаться, не получишь удовольствия.

– Я не хочу, отставь меня, – выдавливаю с трудом.

– Да кто тебя спрашивает, конфетка? Главное, что я хочу.

Его пальцы судорожно ищут шнурок, который я туго завязала на талии и он не даёт стянуть шорты. Рыжий начал торопливо дергать, но затянул ещё сильнее.

– Бля, что за хрень тут у тебя. Давай быстро, сама развязывай. Если не развяжешь, я твой рот отымею прямо сейчас.

Я тяну время. Тяну, как могу, в надежде хоть на что-нибудь.

– Быстрее сука, давай быстрее…

Он сильнее давит на шею. Моё лицо впечаталось в стену. Влипло в неё.

– Я не могу, там узел, – соврала.

– Так, короче давай, на колени. Потом трахну тебя, сейчас отсосёшь.

Он отпустил, повернул меня к себе и начал давить на плечи, когда я услышала шаги… стук каблуков…

Спасительный или нет?

Дверь открылась, заглянула Линда.

– Давай, пошли…

Она осеклась, увидев рыжего.

– Там это… сказали её привести в общую…

– Пошла отсюда, – недовольно повернулся рыжий.

– Давид приказал, – неуверенно проговорила она.

– Блядь… Сука… Сейчас… Свали.

– Давид сказал, чтобы я её привела, – настаивает Линда.

Рыжий остановился, посмотрел на меня таким страшным взглядом, в котором я почувствовала всю злость мира. Закусил губу и натянуто улыбнулся.

– Ну всё. Теперь тебе точно от меня не уйти. Давай, пошла, – сказал он как-то задумчиво, словно запоминая этот момент, фиксируя его и давая мне понять, что ничего ещё не кончено.

Он упёрся рукой стену и стукнул по ней кулаком.

Я выскользнула из-под него и поторопилась на выход.

Линда усмехнулась, обсмотрела меня, насмешливым взглядом. Он наверное должен был показать, какая я гадкая и мерзкая.

А я просто вышла из подсобки.

Куда бы меня ни повели, это лучше, чем то, чего сейчас не произошло.

Если бы знала я куда…

Дверь открылась. Вошла она.

Маленькая, замученная и какая-то бесконечно усталая. Как будто за эти два дня она прожила десять лет своей юной жизни. Растрёпанные волосы, помятая черная футболка, всё ещё босые ступни.

Взгляды устремились на неё.

В зале почти все. Человек двадцать пять. Некоторые не пришли ещё с задания. Почти все в тёмном. Только Лука вошел в своей красной куртке, нахально всех осматривая и всё время поправляя джинсы, как будто у него между ног что-то чешется или застряло. Или… нет. Да у него стояк… бля.

Я вцепился взглядом в девчонку. Она пришибленная. Точно. Взгляд затравленный, испуганно косится на Луку, а потом бродит по залу, по лицам парней. За волосами упавшими девчонке на лицо неясно.

Глянул на Луку. Он недовольный. Неудовлетворенный. Злой, но петушиться.

Всё ясно. Не получилось. Я думаю. Она дикая, так просто не дастся, это я уже понял.

Неосознанный вдох облегчения.

Давид посередине, за столом. Что-то пишет в свою черную книжку. Черные волосы идеально зачесаны на бок. Темная борода. Тёмный костюм. Только глаза блестят. И перстень.

Когда девчонка вошла, отложил, глянул, прищурился. Этот не станет разводить сопли. Всё решает быстро и без споров.

Девчонка в конце зала. У стены. Стараюсь не смотреть. Парни кидают взгляды, но видно никакого интереса. При Давиде они как мыши. А без него настоящие волки. Раздерут на кусочки, даже без команды – фас.

– Так, значит вот какие дела. Двое из должников на неделе покинули город. Одного парни нашли. Сейчас выколачивают из него бабки. Второй, это всем известный – Русый.

– Русый бабки не отдаст, я сразу так и говорил, – выскочил на середину зала Лука.

– Хорошо. Значит, что мы будем делать с девкой? – Давид посмотрел на парней справа.

Он не спрашивает, а просто утверждает то, что и так всем известно.

– В расход, нам свидетели не нужны, – спокойно сказал Бизон.

Жирный, зажравшийся, смотрит на девчонку сквозь прорези заплывших глаз.

– Эй, подожди, я хочу ещё посмотреть на что способны её маленькие пальчики, – повернулся к нему Лука.

Он любимец Давида. Дикий любимец.

– Я не против взять девку на поруки, на денёк, – выкрикнул Седой.

– Значит итог, – сказал Давид, – девку на поруки, потом в расход. Кто желает попользоваться обращайтесь к Луке. Он первый изъявил желание.

Лука подошел к девчонке, которая все это время просто обречённо смотрела в пол. Она как будто смирилась со своей участью и ей было уже все равно, что с ней сделают.

А может она была так обижена на брата, что бросил её погибать.

Лука тронул ее волосы, открывая лицо. Парни скалятся. Довольные. Чем?

– Наконец-то куколка. Сегодня ты узнаешь настоящего мужика, – радуется Лука.

Все заржали. Мало кто встревает, когда Лука говорит. Многие побаиваются его. Особенно в деле.

Потому что он настоящий, прирожденный убийца.

Давид открыл блокнот и что-то написал в него. А потом перечеркнул двумя размашистыми полосами. Он видно сейчас зачеркнул жизнь этой девчонки. Просто взял и перечеркнул её имя, там, у себя в блокноте.

– Подожди Давид, – сказал я и вышел вперёд.

Все затихли. Лука настороженно и недовольно повернулся.

Взгляд его красноречиво говорит – Не лезь Бес! Я хочу эту девку и я сделаю так, как хочу. Не мешай мне Бес!

Но я уже решил мешать ему и ничто не могло меня остановить.

– Ещё не всё высказались, – говорю, глядя Луке в глаза.

– Говори Бес, что ты хотел? – Давид глянул из-под бровей, и этот взгляд тоже совсем неодобрительный.