Э, нет. А если убежит тут и ножи и вилки. Та не убежит, так запугаю, дернуться не захочет. Я снова пошел в комнату.

– Жрать готовить умеешь?

Она испуганно кивнула. Глаза красные, веки выпаленные, волосы растрёпанные. Смешная. Но красивая.

– Значится так, я тебя сейчас отстегну и ты приготовишь что-то пожрать. Поняла? Дернешься, убью сразу. Поняла?

Она кивнула.

Я подошел, отстегнул наручник. Снял с запястья и застегнул обе руки вместе. Усмехнулся. Она наверное, могла просто вытащить руку из наручника. Такая тонкая. Но видно всё-таки не смогла если так и сидит.

Не успел подумать…

Ох, ты мать его…!

Невероятная боль в яйцах разлилась по телу и потекла по венам. И мать твою!

– Сука! Я ж тебя сейчас прикончу!

Девка кинулась к двери. Застучала в неё кулачками и закричала:

– Помогите! Помогите!

Медленно на полусогнутых ногах, согнувшись в три погибели, я подошел, размахнулся и стукнул слегка так девку по лицу. Она пискнула и упала.

– Удавлю тварь! – прошипел я над лежачей девкой, но она меня явно уже не слышит. – Твою мать.

Всё ещё держусь за ударенный член. Потираю его, привожу в чувство.

Девка лежит в отрубе.

Как полегчало яйцам, подошел ближе к строптивой малышке, склонился над ней. Прямо над её грудью. Белое фарфоровое тело, чуть прозрачная кожа. Майка сместилась и открыла половину небольшой круглой груди. Чуть отодвинуть и отроется сосок.

Хлопнул малую по щеке. Второй раз. Не двигается вообще. Ну всё, убил. Ещё не хватало мне тут мокрухи. Нагнулся, приложил ухо к груди. Зачем-то схватил за ворот майки, рванул на себя. Приподнял, потряс девчонку. И увидел в вырезе как дергались две маленькие круглые сиськи. Мать твою.

Отпустил майку. Девчонка снова на полу. Тихое такое хорошенькое личико, волосы раскиданы вокруг, тонкая шея. Такую, одной рукой могу сломать.

Положил ладони на середину груди. Хотел уже начать делать искусственное дыхание, когда девка резко вздохнула и испуганно открыла глаза.

Страх парализовал тело. Заставил отключиться, прекратить работу. Остановить какие-то нервные или мозговые окончания и выключить свет в моих глазах. От силы удара я проваливалась в глухую, давящую пустоту. Белую, синюю, черную, потом снова в белую.

– Какого хрена, глаза открой. Твою мать.

Жёсткие пальцы легли на грудь. Тяжелая ладонь надавила. Лёгкий удар по щеке привёл в чувство. Я очнулась, пыталась открыть глаза, но они сонливо закрываются обратно. В первое мгновение не поняла, что это возле меня. Кто он, этот человек? Резко вспомнила и пришла в себя.

Темное лохматое чудовище, с безобразно красивым лицом, нависало надо мной и трогает грудь. В мгновенном испуге я дернулась, обеими руками оттолкнула его лапы. Мерзкие, похотливые пальцы.

– Наконец-то, а я уже подумал, что ты подохла. Нельзя тебе дохнуть, пока твой придурок не отдаст нам бабки. Когда отдаст, можешь кони двигать, но не раньше.

Быстро прижала ладони к разорванной на груди майке.

Он что порвал её? Он видел мою грудь. Я быстро села закрылась руками. Мерзкое чудовище все время пялится. Обсматривает. То на ноги, то на грудь, то куда-то ещё.

Наверное, хотел что-то сделать, пока я была в отключке. Я села и со страхом, дрожа всем телом, посмотрела на парня. Темный, злой, здоровенный. Явно опасный. Выражение лица жесткое, пренебрежительное. Смотрит, кривится, как будто хочет сплюнуть. Будто я лужа с помоями и воняю так, что он брезгливо поводит носом. Не желая подходить близко и нюхать вонь, которую я источаю.

Меня же бросает в дрожь от одного только вида его руки, сплошь покрытой татуировкой. От темных волос упавших на лоб, от небритого подбородка и бычьей шеи, на которой тоже раскинулся рисунок татуировки. Я смотрю на него, широко раскрыв глаза, не веря в происходящее. Не понимая, как такое может быть. Почему?

Этот человек бандит и убийца. Страшная физиономия.

– Я заявлю в полицию, – голос вернулся ко мне.

Громила встал и пошел куда-то.

Я схватилась за ушибленную щеку, потерла. Больно.

– Ты должна вести себя тихо. И меня благодарить. Я тебя спас от пацанов, ты настолько тупая, ещё не поняла?

Он показался снова и дал кусок замороженного мяса.

– На, приложи. Если не хочешь чтобы я тебя шлёпнул прямо сейчас, сиди тихо и делай как я скажу. Будешь кричать, никто не услышит. А меня – разозлишь. Ну что, пристегнуть обратно к батарее?

Я покачала головой.

– Вот и ладушки. А теперь иди на кухню и пожрать приготовь. Поняла?

Кивнула.

– Давай вперёд. Не тупи.

Я снова кивнула. Теперь уже поняла, что ни о какой двери можно не думать. А то опять получу по голове. Он точно не будет смотреть на то, что я девочка, как видно, жалости в нём нет ни грана. Бессмысленно искать в нём что-то человеческое. Он как зверь, которому лишь бы напасть. Ну а если убьёт нечаянно – ничего страшного. В каждом его движении чувствуется уверенность, воля и холодная непробиваемая жесткость. Этот ни перед чем не остановится.

В голове гудит. Щека горит, скулы болят, шею сводит.

Да, лучше не буду сопротивляться. Лучше потом, когда действительно настанет удобный момент, убегу отсюда. Нужно лишь дождаться такого момента. Вся моя сущность сконцентрировалась на желании бежать. Хотелось сделать что-то ещё, вырваться, но сила удара с какой он свалил меня, заставила немного поутихнуть. Без наручника намного легче.

Молча, я встала и пошла на кухню. Он сидит у окна и набирает что-то на телефоне. Окинул мне быстрым взглядом с головы до ног и снова уткнулся в телефон.

Босая и почти голая, вся в пыли, пропахшая грязным полом машины, я не решаюсь подойти к холодильнику. Просто не могу сдвинуться с места.

– Не тупи, – сказал парень.

– У мня руки грязные, – намекнула, думала он поймет, что я вообще вся грязная.

– Вон кран или тебе тут ванну набрать ? Давай уже делай что-то, я жрать хочу.

Вымыла руки. Пока мыла чувствовала на себе взгляд этого чудовища. Понимаю, что он спас меня от всех тех, кто сидел в машине. Слишком чётко я слышала и представляла пока ехали, что именно они хотят со мной сделать. Но не сопротивляться сейчас я тоже не могу. Возможно, он как раз этим, дал мне шанс на свободу. Нужно что-то делать, не терять бдительность, искать момент.

Нужно попробовать сбежать именно отсюда, пока не пришли остальные.

При воспоминании об остальных у меня мурашки по телу и волосы зашевелились на голове.

От волнения я часто шмыгаю носом и кошусь на бандита. Он смотрит то в телефон, то в окно, то на меня. И этот взгляд пугает больше всего.

Из холодильника достала кусок сыра, яйца. Несмело заглянула в шкафы, нашла пачку лапши. Поставила на плиту кастрюлю. И остановилась. Я совсем не умею включать плиту.

Обернулась и сразу столкнулась с темным взглядом. Он упёрся в меня, жесткий, пустой.

Все что надето на мне мятое, пыльное, но что подсказывает, человек рассматривает не майку и трусы.

– Не знаю, как плита включается, – сказала, медленно зажимая в руке вилку.

Боюсь. Но нужно действовать. Спасать себя придется самой.

– Ты что совсем тупая?

Он встал, подошёл, отодвинул меня и нажал несколько раз на какие-то значки на глянцевой поверхности.

Пока он нажимал… я решалась…

Момент… замахнулась и резким выпадом опустила руку на его… он дернулся и запястье моё чуть не вывернулось и не сломалось. Я громко вскрикнула от боли, выпустила из рук вилку, она упала с резким звуком…

В следующее мгновение удар его ладони откинул меня к стене.

Перед глазами снова поплыло.

Маленькая сучка.

Подошел, схватил за руку и потащил в комнату. Она уцепилась за штанину и больно ущипнула за ногу.

На хрена я её сюда притащил!

Она как маленький дикий зверёк. Его держат за шкурку, а он вертится, кусается и царапается. Толку от этого мало, но сам себе причиняет вред.