Аннет ненавидела Министерство и его вассалов, ненавидела новомирье, ненавидела войну и революцию. Печальные исторические события отобрали у неё самое дорогое, самое любимое, самого родного человека, на которого всегда, даже в самые смутные времена, она могла опереться – её мать. Обстоятельства и люди, которые повернули ход истории в то самое убийственное, кровавое русло, сделали из Аннет инвалида. Как живут сейчас эти скоты, которым нужно было дойти до крайности? Те, кто всё это устроил, наверняка, спасли не только всю семью и родню, но и весь ближний круг, заранее побеспокоившись об их комфорте и адаптации. А она, Аннет, безвольный винтик в этой системы, вынуждена сидеть теперь у разбитого корыта, с разбитым сердцем – без друзей, без любимого, без мамы! У неё больше нет ничего и никого. «Хотите, чтобы я сдохла? Этого вы добиваетесь? – провопила Аннет, обращаясь непонятно к кому и глядя в потолок. – Как бы не так, суки! Друзей у меня нет – ладно, зато врагов теперь полно! Я выведу вас на чистую воду! Я восстановлю историческую справедливость! Я раскопаю всю вашу подноготную! Моим оружием в этой войне станет информация. Журналист я или кто, в конце концов?! Если надо, я доберусь и до самого Министра! Людей массово одурачили, их заставили поверить во весь этот бред! Как? Я это выясню! Чего бы мне это не стоило! Терять-то всё равно уже нечего!» – злость и жажда отмщения придали ей сил.

Поток её мыслей прервал звонок в дверь. Аннет злорадствовала. Она ожидала увидеть за порогом курьера «Миндоставки» и готова была уже спустить на него всех собак и даже напялить ему пакет с едой на голову, но вместо курьера она, к своему удивлению, обнаружила немного растерянного, совершенно безоружного Тымока. Было в нём что-то такое неуловимое детское. Каждый раз, сталкиваясь с этим чем-то, Аннет волей-неволей становилась мягче. Вот и в этот раз при виде соседа её внутренняя пружина как будто мигом потеряла упругость, превратившись в мягкую и плавную волну.

– Привет, Аннет! У меня для тебя подарок! – улыбаясь, произнес Тымок и, достав из-за пазухи пачку сигарет, протянул девушке.

– Что это?

– А ты попробуй и узнаешь!

Уставшая давиться махоркой Аннет с интересом изучила гостинец. В махорке, впрочем, был несколько плюсов: она шла в расход довольно медленно и никак не кончалась, благодаря чему у Аннет совсем не было нужды выходить из дома, а ещё она была настолько гадкой и забористой, что девушка постоянно заходилась кашлем старого туберкулезника и тогда мысль о саморазрушении отвлекала её от мыслей о потере матери. Аннет затянулась прямо в гостиной. Вместе с клубами сигаретного дыма она словно выдохнула всё накопившееся за последние дни напряжение. Она поверить не могла: в руках у нее был самый настоящий «Vogue», натурально – тот старый-добрый «Vogue», который она знала и любила.

– Зачетный подгон! Спасибо тебе! – поблагодарить Тымока Аннет смогла, только сделав подряд пару глубоких жадных затяжек. – Где ты их нашел? И главное – как?

– Всё в той же палатке. Ловкость рук и никакого мошенничества! – рассмеялся Тымок.

– Так, скажи мне срочно, сколько они стоили?

– Стоили чуть меньше, чем раньше, на треть.

– Хм, интересно… И где здесь логика?

– Логика есть, но она не та, которой ты привыкла руководствоваться. Впрочем, не буду тебя смущать своими разглагольствованиями. Я мог бы попытаться в этом разобраться, но, думаю, это просто ни к чему. Всё равно вывести какую-то рабочую прикладную формулу не удастся. Если коротко, то всё это – просто лотерея. Знаешь, Аннет, я думаю, мне в ней повезло как раз потому, что я думал о тебе, когда выбирал эту пачку. Мне очень хотелось как-то тебя поддержать. Расскажи мне, как проходит твоя адаптация?

Аннет нервно сглотнула. Слова застряли у неё в горле. Произнести вслух страшное «мама умерла» она не могла. Сказать вслух значило бы принять это, расписаться в своей полной и безоговорочной беспомощности. В то же время ей хотелось поделиться с кем-то своим горем, и этим самым кем-то был Тымок. Он был единственным человеком на всем белом свете, с кем она могла общаться.

– Я не знаю, как к такому вообще можно адаптироваться! Я, наверное, здесь никогда не приживусь и никогда не адаптируюсь. Не хочу стать как они! – заняла девушка оборонительную позицию.

– Что случилось? Откуда такие мысли? Как они – это как кто? Как Министры что ли? А что тебя, собственно, в них не устраивает? – глядя на Аннет своими широко распахнутыми наивными голубыми глазами, спросил Тымок.

– Ты что, правда, не понимаешь? – взбесилась Аннет.

– Нет. Объясни мне!

– Из-за революции погибло огромное количество людей! Этот грёбанный Переход поставил всю жизнь с ног на голову, это самый ужасный госпереворот в истории! А тех, кто выжил, остался массово целенаправленно сводят с ума!

– Аннет, это уже какая-то теория заговора! Революция – это условное обозначение того, что произошло. Это была не силовая акция и не восстание. Это был естественный процесс, точнее говоря, сверхъестественный, если судить по тому, что подобного никогда не происходило раньше. Тут нет виноватых, зачинщик – сама природа. Просто в определённый момент в пространстве-времени скопилась критическая масса людей, которая больше не могла жить по-старому. Министерство – это, можно сказать, временное правительство. Во главе страны встали наиболее энергетически сильные и энергоемкие люди, те, которые прожили наиболее интенсивную трансформацию. Знаешь историю Будды? Он просветлел, когда пережил жизни всех живых существ, испытал всю палитру эмоций, которые когда-либо были доступны человеку со времен сотворения мира. Так к нему пришло понимание, так он достиг нирваны. Но он не ушёл в это, скажем так, параллельное измерение, а остался служить людям. Так вот, Министры – это кто-то типа Будды, хотя, конечно, о том, что все они достигли нирваны и речи не идёт. Всё-таки мы все пока ещё очень плотно привязаны к земле, к материи. Я, понимаю, всё произошло очень быстро и неожиданно, людям нужно время, чтобы к этому привыкнуть. Это нормально. Но поверь мне, смысла в том, чтобы искать виноватых, нет. Это только затянет процесс адаптации.

– А сколько их вообще, Министров? Что тебе об этом известно?

– Эта информация не раскрывается. Министры не любят, когда их отвлекают, не любят привлекать к себе излишнее внимание.

– Это же абсурд! Зачем тогда было идти в Министры? Не любишь внимания – не лезь в политику! Это уже какое-то тайное правительство получается! Это же абсурд! Это не прогресс, а регресс!

– Аннет, скажи мне, как изменится твоя жизнь, если ты будешь знать о них всё?

– Кардинально! Они обязаны раскрыть информацию! Как можно жить в стране, которая управляется непонятно кем?

– Аннет, твою жизнь творишь ты сама! Причём здесь правительство?

– Как это при чём? Мир же не состоит из меня одной! У нас тут страна, общество вообще-то! Мы все должны как-то мирно сосуществовать, учитывать интересы друг друга.

– Ну, так и учитывай! Кто тебе не дает?

– Они и не дают! Я вообще ни о чем думать не могу, когда не знаю и не понимаю, что происходит и кто этим всем рулит!

– Происходит жизнь, которой рулит сама же жизнь, ну или законы мироздания, если тебе так удобно. Так было испокон веков, ничего нового в этом нет.

– Ты меня троллишь, да? – Аннет хотелось бы разозлиться на Тымока, но она не могла. Слишком уж спокойным и расслабленным он выглядел. В его манере речи не было ни капли агрессии. Аннет подумала, что он мог бы работать дипломатом.

– Да это жизнь нас всех тут троллит, если ты не заметила! – рассмеялась парень.

– Ладно, я рано или поздно все равно все выясню! Я разберусь с этим!

– Знаешь что, Аннет, тот момент, когда ты окончательно и бесповоротно со всем разберёшься, и будет нирваной. Тут есть ещё одна маленькая деталь, которая, возможно, тебе не понравится: такие моменты обычно сопровождаются физической смертью.

– За правду я готова даже умереть!