Я сидел за столом в своём кабинете и лениво щёлкал мышкой. Сквозь неплотно закрытые жалюзи пробивалось яркое мартовское солнышко. Уже неделя прошла с тех пор, как мы поздравляли наших женщин, а они всё ходят такие же нарядные, счастливые и довольные. Наверное, дело в том, что весна в этом году ранняя, скоро уже побегут ручьи, растает снег и можно будет избавиться от надоевших зимних курток.

Я глянул на монитор. Пасьянс «Косынка» в очередной раз не сходился. Что ж, не везёт мне в карты – повезёт в любви, утешил я себя. Да, в свои двадцать девять лет я всё ещё верил в любовь и в то, что рано или поздно обязательно встречу своего единственного, между нами пробежит та самая искра, которая разожжёт костёр феерической страсти, всё вокруг окрасится радужными красками, у нас будет долгая и счастливая жизнь, и мы непременно умрём в один день, лёжа в одной кровати и взявшись за руки. К слову, таких искр в моей жизни пробегало уже немало, но огонь, который они разжигали, либо быстро тух, либо сжигал всё вокруг, и я опять отправлялся на поиски своего счастья.

Пиликнул селектор, я нажал на кнопку, и мелодичный голосок моей красавицы помощницы сообщил:

– К вам новый эйчар-директор, Комаров Кирилл Сергеевич.

– Попроси его войти. – Я свернул окошко пасьянса, уставился на дверь и приготовился познакомиться со своим новым сотрудником.

Комарова Кирилла Сергеевича сосватал мне отец, владелец компании по производству и продаже полиграфического оборудования, филиал которой я возглавлял. Когда я увидел резюме Комарова, я пришёл в ужас. Двадцать три года, закончил крутой московский вуз, поработал в какой-то невнятной фирме и неясно из-за чего уволился. Ну какой из него директор по персоналу? Именно это я и озвучил отцу по телефону, на что он мне ответил:

– Это сын нашего очень ценного партнёра. Я не могу ему отказать. Дай парню шанс. Если он облажается, уволишь. – Отец помолчал и добавил: – Но лучше сделай так, чтобы не облажался. Подстрахуй его и помоги не наделать глупостей.

– Что ж ты его себе не взял?! – не сдержался я.

– У меня нет для него подходящей вакансии, а твоя Кузнецова в декрет уходит. Должность как раз для Комарова. И к тому же его отец хочет, чтобы он пожил подальше от Москвы.

Значит мальчика тоже сослали. Неприятно кольнула осведомлённость отца:

– Откуда ты знаешь про Кузнецову? Всё ещё контролируешь меня? Не доверяешь?

– Не говори глупостей, конечно я тебе доверяю, и ты отлично справляешься. Информация попала ко мне случайно.

Я сделал вид, что поверил. Собачиться с отцом не хотелось, и я скрепя сердце согласился на кандидатуру Комарова.

Дверь открылась, и в мой кабинет зашёл молодой человек. Высокий и стройный, в элегантном приталенном светло-сером со стальным отливом пиджаке, узких чёрных брюках и заправленной в них ослепительно-белой рубашке. Пиджак был расстёгнут, и серебристая пряжка тонкого дорого ремня отражала лучи солнца, гулявшие по моему кабинету. У него были тёмные, практически чёрные, короткие прямые волосы и модная стрижка с длинной косой чёлкой. Он откинул её назад небрежным движением руки и уставился на меня ярко-голубыми глазами. Во рту у меня пересохло, и искра, которую я так долго ждал, наконец-то проскочила. Вот она – любовь всей моей жизни! Стоит передо мной, только руку протяни. Именно это я и сделал. Вскочил из-за стола, подошёл к визитёру и протянул ему руку:

– Здравствуйте, Кирилл Сергеевич! Проходите, пожалуйста. Очень рад с вами познакомиться.

– Здравствуйте, Виктор Александрович. Взаимно.

Комаров с достоинством пожал мою руку, а я начал нести всякую ахинею о том, какая у нас чудесная компания, и о том, как долго мы ждали именно такого высококлассного специалиста, как он. Кирилл Сергеевич благосклонно выслушал мои дифирамбы его талантам, попросил меня называть его просто Кириллом и представить коллективу.

Я повёл его в турне по офису, знакомя с кем надо и с кем не надо, облизываясь по дороге на его задницу и соображая как бы к нему половчее подкатить. То, что Комаров голубее неба, я не сомневался, всё-таки я был геем со стажем, богатым опытом и исправно работающим радаром.

К тому моменту, как я проводил Кирилла до его кабинета и зашёл туда следом за ним, никаких идей по соблазнению у меня так и не появилось, поэтому я решил импровизировать.

– Кирилл, может быть поужинаем сегодня и познакомимся поближе?

Он кокетливо стрельнул в меня глазками и сказал:

– Нет, сегодня не получится. Мне нужно устраиваться на новом месте. Я ведь только переехал в N-ск. Столько всего надо сделать!

– Тогда может быть завтра?

– Не уверен, что я сегодня закончу. – Ещё один взгляд из-под ресниц.

Я лучезарно улыбнулся:

– А послезавтра?

– А вот послезавтра и обсудим. – Улыбнулся в ответ Кирилл, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках.

– Я буду ждать и надеяться, – сказал я и покинул его кабинет.

То, что Кирилл не пал сразу же в мои объятия, я расценил как признак того, что он не какая-то вертихвостка, а парень серьёзный и ответственный. В общем, именно такой, какой мне нужен. И моё желание завоевать любой ценой так неожиданно подвернувшуюся любовь всей моей жизни укрепилось.

Я вернулся в свой кабинет и занялся текущими делами.

Этот филиал я возглавлял уже больше двух лет, с самого начала его создания. Подозреваю, что отец и открыл-то его с единственной целью – сослать меня подальше от Москвы, после моего внезапного каминг-аута. Было мне тогда двадцать шесть лет, и я уже почти год жил с очередным приятным во всех отношениях молодым человеком по имени Влад. На тот момент я верил, что вот уж он-то точно мой единственный и неповторимый. Для меня эти отношения были более чем серьёзными, и я решился наконец-то открыться семье.

Да-да, мне удалось дожить до двадцати шести лет и сохранить свою ориентацию в тайне от родных. Я поздно принял свою голубую сущность – лет до двадцати честно пытался встречаться с девушками, а когда окончательно осознал кто я есть и перестал себя мучить, уже жил отдельно от родителей в своей собственной квартире. Родители визитов мне не наносили, предпочитая, чтобы я посещал их сам, а со старшим братом я встречался редко и особо не откровенничал. Но час настал, я считал себя практически семейным человеком и не хотел больше скрывать своего партнёра. В общем, решил открыться.

Я напросился в гости к родителям и уговорил брата вместе с его женой тоже приехать. Влада я с собой брать не стал, так как не знал, как отреагируют родные, и решил пощадить нежную психику моего возлюбленного.

К окончанию семейного воскресного обеда в уютной родительской гостиной я попросил минуточку внимания и торжественно сообщил:

– Я должен вам всем кое в чём признаться. Я люблю, любим и очень счастлив. Надеюсь, вы за меня порадуетесь, сможете принять мой выбор и не осудите.

Родители довольно закивали, и мама сказала:

– Ну конечно, Витенька! Мы за тебя очень рады. Когда ты нас с ней познакомишь?

Я поёрзал на стуле и прояснил ситуацию:

– Тут есть один нюанс. Мой избранник – парень. Но он вам точно понравится! – И я пустился в пространные описания достоинств Влада.

Отец краснел, мать бледнела, брат сохранял спокойствие, а его жена смотрела на меня с сочувствием.

Когда я закончил свою речь, отец начал орать, а мать плакать. Дав отцу выпустить пар, брат взял ситуацию в свои руки. Он с нежностью взглянул на свою жену и сказал:

– Нам тоже есть что вам сообщить. Моя жена беременна, и через полгода мы подарим вам третьего внука. Так что род точно не прервётся, и семейный бизнес будет кому передать. Поэтому я не вижу никакой трагедии в голубизне Вити. В конце концов, это не его выбор, а ошибка природы, над которой мы не властны. Он по-прежнему мой брат и ваш сын, поэтому давайте не будем его мучить и унижать, а примем таким, какой он есть. Я, по крайней мере, так и сделаю.