Дева сидела на корточках, осторожно держа в ладонях бутон дивного, для этих мест, цветка. Он был нежно-розового цвета – в её прошлой жизни такие цветы называли пионами, но люди, что живут здесь, не знают о таких цветах.
Эльфы из отряда Халдира не решались трогать дриаду, которая так сосредоточилась на цветке, что никого не замечала. В её сторону косились ещё какое-то время, а после, когда резчики по камню закончили, эльфы оставили дриаду в покое.
Принц Зеленолесья, Арагорн и капитан Халдир стояли у костров, воздавая почести погибшим. Алалия стояла от них чуть в стороне, а потому не сразу они услышали её голос.
Он был так тих, что даже эльфы не сразу услышали:
Над дорогой боевой моей,
В высоте орлуют два орла.
И один из них ночей черней,
У другого белые крыла.
В небе действительно кружили орлы. Чёрный и белый. Они кружили над дриадой и, как выяснилось позже, были достаточно большими. Не такие большие, какие прилетали на битву пяти воинств, чуть меньше. Размах крыльев около пяти метров всего.
Если чёрный нынче победит,
Мне в бою не выдержать и дня
Если белый в битве устоит,
Дома встретит милая меня.
Если воин бреется,
Значит, он надеется,
На любовь надеется,
Значит, будет жить.
На этих словах многие не поняли, ведь у эльфов нет проблем с лишней растительностью на теле, но после посмотрели на Арагорна, у которого пробивалась щетина, и поняли, о чём поёт дриада. Было странно слышать про то, что дома милая встретит воина, от девушки, но никто не посмел хоть что-то сказать.
Ивви поднялась с корточек и повернулась к сестре, не приближаясь. Обычно сестра что-то пытается сказать при помощи песни, так что стоит прислушаться и понять, что же имеет в виду Алалия. Не зря ведь она выбрала эту песню.
Может прямо лучше не идти,
Отсидеться где-то в стороне,
Но другого нет у нас пути,
Без защиты никак не жить стране.
Наши предки долгие века,
Лили кровь за эти рубежи,
Не иссякнет родина пока,
Будут в бой мужчины уходить.
Голос Алалии взлетал до самых небес и у людей, которые несли погибших к подготовленным кострищам, по коже прошла дрожь. Эовин и Теоден, шедшие в середине шествия, остановились из-за задержки носильщиков – погибших несли на носилках. Эомер, сопровождающий сестру и дядю, замер тоже.
Гимли, узнав голос Алалии, но не услышав голоса Ивви, удивился и вышел из колонны, направившись к месту, где стояли дриады. На его голове не было шлема, а верная секира была за плечами. Никто не остановил гнома, все заворожено слушали окрепший голос дриады с медными волосами, которые на данный момент были убраны в причёску.
Если воин бреется
Значит, он надеется
На любовь надеется,
Значит, будет жить.
Над дорогой родины моей,
Шелест крыльев и так нет конца,
Только знамя не должно упасть,
Сын подхватит знамя у отца.
Эльфы, а в частности Халдир, не могли оторвать глаз от без пяти минут королевы Зеленолесья. Гибкий стан на фоне догорающего костра, песня, посвящённая битвам и потерям, а так же кружащие в небесах орлы. Причём последние постепенно спускались к земле, и от взмахов их крыльев поднялся ветер, раздувающий потухающее пламя.
Если воин бреется,
Значит, он надеется,
На любовь надеется,
Значит, будет жить.
Над дорогой боевой моей,
В высоте орлуют два орла.
И один из них ночей черней,
У другого белые крыла.
Наконец, орлы спустились и один – чёрный – уселся на правое плечо Алалии, а второй приземлился на вытянутую левую руку. На предплечьях всё ещё были щитки, так что острые когти небесного хищника чиркнули по стали. Чёрный же постарался не сжимать когти, осторожно держась на плече дриады.
Едва заметно улыбаясь, дриада погладила белого, протянула руку к пассажиру на плече и хмыкнула, когда тот легонько прихватил её за палец, а после всё же позволил себя погладить. Белый орёл возмущённо вскрикнул, косясь на собрата, но того это не слишком задело – он наслаждался лаской.
Подойдя к обелиску, на котором были высечены имена павших эльфов, Алалия прошептала на понятном только Ивви языке молитву, после поклонилась и отпустила орлов.
Белый сорвался сразу, поднимаясь всё выше, а вот его чёрный брат задержался. Покосился на дриаду своими умными ореховыми глазами, а после, потёршись головой о щёку не ожидавшей такого Алалии, взлетел. Лесная дева подняла голову, придерживая у глаз ладонь, и проводила небесных хищников взглядом.
Как ты это сделала? – задала вопрос Ивви, подцепив сестру под руку. – Как позвала их? Они что-то сказали тебе?
Изенгард пал. Энты одержали победу и теперь, как бы странно это не звучало, хозяйничают на земле Сарумана. Сам маг сидит в башне.
Так ему и надо, – хмыкнула Ивви, кивая королю и его племяннице. – А хоббиты? Они там?
Ив, они ж маленькие. С той высоты орлы не видели. Но думается мне, они в кладовой.
Почему ты так думаешь?
Дым без огня со стороны кладовой, – фыркнула Алалия, а после, когда они начали подниматься по лестнице в свою комнату, продолжила: – Курят, небось. Не могу привыкнуть, что на самом деле они взрослые. С виду сущие дети.
После совместных водных процедур, девушки натянули рубашки, переглянулись и рухнули на кровать, заползая под одеяло. Чёрт с ней с едой. Они дико устали и хотят спать. Вот поспят, встанут и поедят. Если там что-то останется. Если нет – да будет земля пухом тем, кто не оставил еды голодным дриадам.
Проснувшись раньше Алалии, Ивви удивилась, но после аккуратно встала и, поминутно оглядываясь на сестру, оделась. Натянув сапоги, снова обернулась, так как Лия в этот момент с тихим стоном перевернулась на живот. Ивви на носочках подошла к двери, аккуратно открыла, а после вышла. Прикрыв за собой дверь, выдохнула и, уже не таясь, пошагала вниз – надо поесть.
В главном зале всё вернулось на свои места. Столы, лавки, трон – всё стояло на местах. За одним из столов сидели Арагорн, Гимли и Леголас. Боромир отсутствовал – он обсуждал что-то с военачальником, стоя у входа. Ивви махнула ему рукой и направилась к столу, за которым устроилось Братство.
День добрый, господа. Нас тут покормят, или стоит искать еду за пределами этой славной крепости?
Цветочек! А где Алмазик?
Сестрица спит. Но едва ли это надолго. У неё всегда очень чуткий сон, удивлена, что она не проснулась от моей возни, – усмехнулась дриада и уселась рядом с гномом, оказавшись напротив эльфа. – Так что насчёт еды?
Ответить ей никто не успел, так как со стороны лестницы послышался звон, грохот и усиленное эхом перешёптывание. Что-то о том, что ведьма проснётся и тогда им всем несдобровать. Со стороны лестницы в оружейную пробежала парочка молодых людей, нёсшая несколько щитов.
Леди Ивви, вы уже здесь.
Здравствуй, Гэндальф. Как твоё ничего?
Что?
А, не обращай внимания. Я ещё не до конца проснулась. Меня покормят или как?
Я распорядился, так что не волнуйтесь, вас накормят.
Нас?
Конечно, нас, – послышался недовольный голос Алалии, и Ивви с трудом подавила порыв вжать голову в плечи. – Да не пугайся, милая. В этот раз моё недовольство направлено не на тебя, твои инвентарь и даже не на оленей, которые умудрились… а, неважно.
Ты же спала, когда я уходила?
Ага. Пару минут, – мрачно усмехнулась дриада, усаживаясь рядом с Арагорном и недовольно потирая переносицу; она не выспалась и теперь злится. Надо взять себя в руки. Но прежде… – А потом какой-то косорукий болван уронил щиты на лестнице. Найду, руки вырву и другим концом вставлю. Ему сильно повезёт, если у меня настроение улучшится после еды. Если нет…
Несите еду. Быстрее, – замахала руками девушкам с подносами Ивви, видя, как рисунки на коже сестры начинают насыщаться цветом.
Во время трапезы Алалия молчала. Ивви разговаривала с Гэндальфом – о том, что дальше, а после поведала и о том, что стало известно после общения Лии с орлами.
