Ивви.

Что там?

Похоже… дети.

Подлетев к коню, Алалия быстро затараторила на языке дриад и спрыгнула на землю. Конь, на котором сидела испуганная и замученная девочка, остановился, позволяя лесной деве приблизиться. Алалия погладила коня по морде, успокаивая словами, а после повернулась к мальчику, что лежал на земле.

Что с ним? – спросила Ивви, подъехав к коню.

Без сознания. Их нужно доставить в Эдорас. Как можно скорее. Я возьму парня, а ты девочку. Жеребец последует за нами.

Подняв парня, Алалия без особых усилий посадила его на спину Нимросса и взлетела следом. Сказав коню, на котором приехали дети, несколько слов, дриада легонько стукнула пятками по бокам жеребца. Он заржал и сорвался с места. Ивви, перед которой сидела девочка, следовала за сестрой, а уже за ней бежал жеребец, с которого было необходимо смыть пену – путь был неблизкий.

Влетев в город, девы не остановились и направили коней прямо к дворцу. Остановившись у самого крыльца, они осадили жеребцов, отчего те вновь взвились на дыбы, а после спешились, спуская детей.

Что произошло?

Понятия не имею. Однако им нужен уход, – ответила на вопрос Гэндальфа Алалия, передавая парня стражнику. – Отмыть, накормить, расспросить. Мы с сестрой позаботимся о жеребцах и придём.

Удивлена, что ты пришла им на помощь.

Девушки уже стояли в конюшне и чистили жеребцов. Алалия от слов сестры замерла и покосилась на неё. Ивви продолжала водить щёткой по боку Ломэ, улыбаясь чему-то.

К чему ты это?

Обычно люди раздражают тебя до зубного скрежета. А тут ты первой бросилась им на помощь.

Они дети, – повела плечом Алалия, продолжая работать гребнем. У Нимросса спуталась грива, и её было необходимо расчесать, а затем переплести. – Обычно раздражают меня взрослые, ведь они осознают свои поступки в отличие от детей. На них нет смысла злиться. Хотя это не отменяет того факта, что людям доверять нельзя.

Лия…

Достаточно, я думаю. Пойдём, а не то пропустим всё интересное.

Ивви, качая головой, поспешила за сестрой. Она понимала, что Алалия просто избегает этой темы. Но однажды они всё же поговорят об этом. Независимо от желания невесты владыки Зеленолесья.

Теоден сидел на троне, прикрыв глаза рукой. Гэндальф сидел на прежнем месте Гримо. Разве что стул ему принесли чуть повыше.

О, да вас тут кормят, – едва слышно хмыкнула Алалия, усаживаясь рядом с Арагорном. Так она могла видеть происходящее за спиной Гимли и присевшей рядом с ним Ивви.

Их не предупредили, застали врасплох. Безоружными. Теперь дикари шастают по западным землям, сметая всё на своём пути. Рубят, режут и жгут.

Алалия и Ивви переглянулись между собой, а после обменялись взглядами с Гимли и Арагорном, что снова сидел со своей трубкой.

Где мама? – спросила девочка, когда Эовин опустила на её плечи одеяло.

Ч-ч-ч, она скоро придёт.

Это лишь малая часть уготованных Саруманом бедствий. Грядут большие напасти, ибо его подгоняет страх перед Сауроном. Выступи против него, – увещевал Гэндальф, сидя рядом с королём. – Защити от него своих детей и женщин. Прими бой.

Две тысячи твоих лучших воинов идут на север. Эомер верен тебе. Его отряд вернётся, и будет сражаться за своего короля.

Они уже отошли отсюда на триста лиг. Эомер нам не поможет, – ответил Арагорну Теоден и встал с трона, отходя от Гэндальфа. Маг поднялся тоже и сделал два шага, но остановился, услышав слова короля: – Я понимаю, чего вы от меня хотите, но я не поведу свой народ на смерть. И не рискну начать войну.

Война уже началась. Хочешь ты того или нет.

Насколько мне известно, Теоден, а не Арагорн король Рохана.

И каково будет решение короля? – шагнул вперёд Гэндальф, уже понимая, что ничего хорошего не выйдет.

По приказу короля город должен быть оставлен! – вещал на главной площади военачальник – Мы укроемся в Хельмовой Пади. Не обременяйте себя ценностями. Берите только провизию.

Хельмова Падь! – возмущённо пробурчал Гэндальф, быстрым шагом направляясь в конюшню. – Они бегут в горы, когда им должно принять бой. Кто защитит их, если не их король!

Принимая решение, он желает народу блага. Хельмова Падь не раз спасала их народ.

Из этого ущелья нет выхода, – покачал головой маг на слова Странника. – Теоден загоняет себя, а заодно и весь свой народ, в ловушку. Он думает, что ведёт их к спасению, но приведёт на бойню. Воля его сильна, но я боюсь за него. Меня страшит будущее Рохана. Ты нужен ему в трудный час, Арагорн. Народ Рохана не сможет обойтись без тебя. Выстоять – это их долг.

Они выстоят.

Увидев что-то в глазах Арагорна, Гэндальф вздохнул и повернулся к Серогриву, в стойло к которому он вошёл. Жеребец был вычищен и маг знал, чьих рук это дело. Никого, кроме дриад, он не подпустил бы к себе.

Серый странник – так меня называли. Триста людских жизней я бродил по земле, а теперь у меня нет времени. Если повезёт, мои поиски не будут напрасными. Ждите меня там с первыми лучами. Я приду на пятый день, с востока.

Скачи.

После того, как Гэндальф скрылся за воротами, Братство начало готовиться к переходу. До Хельмовой Пади ещё нужно добраться, поэтому было необходимо подготовить лошадей, провизию и хоть какой-то запас одеял. Да и материалов для перевязки тоже много не бывает.

Алалия и Ивви готовили жеребцов – подготовили снаряжение и как раз седлали, когда послышалось душераздирающее ржание. Та, для кого страдания животных важнее людских, сорвалась с места и в считанные мгновение оказалась там, где ржал жеребец. Его удерживали двое мужчин, которым приходилось серьёзно напрягаться, чтобы удержать непокорного скакуна.

Тише, хороший мой, – заговорила на языке своего народа Алалия, аккуратно приближаясь. Конь повёл ушами и стал уже не так активно сопротивляться. Дриада подошла ещё чуть ближе, не замолкая: – Успокойся, красавец. Эти люди обижают тебя, такого замечательного жеребца. Тебе бы в чистое поле, понести всадника в самый центр схватки, а не простаивать в стойле, да? Всё-всё, не надо, родной.

Мужчины, что удерживали жеребца на месте, от удивления выпустили из рук верёвки. Жеребец перестал взвиваться на дыбы, лишь прислушивался к словам девы, которую все считали наёмницей. А уж когда маленькая ладошка легла на морду жеребца, удивлению окружающих не было предела.

Всё хорошо, милый. Я понимаю. Не надо, – улыбнулась Алалия, поглаживая жеребца, а после начала развязывать верёвки, которые крепились к узде. – Тише, хороший.

Его зовут Брего, – за тем, как девушка усмиряет жеребца, наблюдала Эовин. – Это конь моего двоюродного брата.

Брего? Какое красивое у тебя имя. Да, очень красивое. А как оно тебе подходит. Брего, что неудержим.

Девушка улыбнулась, когда жеребец толкнулся мордой в плечо. Она притворно покачнулась и засмеялась, когда конь подался вперёд. Конь обеспокоенно всхрапнул.

Я в порядке, Брего. Да, всё хорошо.

Я слышала про чары эльфов, но не ожидала увидеть их у представителя наёмников. Вы говорите, как одна из них.

Алалия некоторое время смотрела на племянницу короля нечитаемым взглядом, а после произнесла:

Я не говорю на эльфийском.

Эовин замерла, смотря на девушку, которой надоело стоять, и она двинулась к своему жеребцу. Только бросила напоследок:

Отпустите его на волю. Он никого не возьмёт себе на спину.

Она дошла до своего жеребца, скуксилась, увидев улыбку сестры и, завидев принца Зеленолесья, попросила:

Леголас, поговори с кем-нибудь из них на эльфийском. Ей Eru, ну сколько можно путать ваш язык с нашим?

Леголас замер, не понимая, к чему дриада сказала это, но Алалии и дела до этого не было. Она закончила снаряжать Нимросса и вскочила в седло. Эльф перевёл взгляд на Ивви, но та, хихикнув, молча покинула конюшню, ведя Ломэ под уздцы.