В 1991 году, Людмила вновь побывала в родном городе, правда теперь это был не милый её сердцу Ленинград, а холёный и чопорный Санкт-Петербург.
С волнением приблизилась она к своему бывшему дому, отыскала знакомый с детства подъезд. И вот, наконец, те же самые ступеньки! И каждую из них она помнила как родную. Взволнованно постучала она в дверь теперь уже не своей, но всё – таки родной квартиры. Дверь распахнулась, а на пороге появились новые хозяева. Молча выслушав объяснения гостьи, они, не говоря ни слова взяли её за плечи и вытолкали вон из квартиры, добавив: «Нечего любоваться нашей нищетой».
А ведь Людмиле просто хотелось посмотреть на родные стены, да видно не судьба… В следующий раз отправилась в Ленинград в 2014 году, на празднование 70-летия снятия блокады. Походила по родным улицам, посмотрела на стены родного дома, но зайти в окованный железными дверями подъезд так и не решилась…
2019 г. Кузьмищево – Таруса
В сокращённом варианте очерк был опубликован в газете «Октябрь» Тарусского района, под названием «Нельзя забыть блокадные дни»
Людмила Георгиевна Рогова 2019 г. Фото Вадима Мальцева
Под прицелом врага
Анна Алексеевна Климова (Иванцова) родилась 15 октября 1929 года на Смоленщине, так как нынешний Куйбышевский район с её родной деревней Верхний Студенец, стал частью Калужской области только в 1944 году.
Родители, Надежда Осиповна Борисенкова и Алексей Андреевич Иванцов, в то время работали в местном колхозе, хлеборобами. Отец, ещё до начала Февральской, а потом и Октябрьской революций 1917 года, служил в царской армии, где успел получить звание унтер-офицера, имел боевые награды, кровью заработанные на полях Первой мировой войны. Позднее, он увлёкся революционными идеями, прошёл свой нелёгкий путь становления как борца за передовые идеи человечества.
Кроме Анны, в семье было ещё двое детей: старший брат Алексей и младшая сестра Александра, 1926 и 1931 годов рождения.
В первые годы после Октябрьской революции, в Верхнем Студенце построили школу, проводилась большая работа по борьбе с неграмотностью, был организован ликбез. Сельские ребятишки, да и взрослые тоже, впервые получили возможность бесплатно учиться. Пройдёт ещё несколько лет, и в эту же школу пойдёт Анна, правда закончить она успеет только пять классов – помешает война.
Неопределённость
Верхний Студенец – деревня довольно большая. Здесь, на пересечении двух главных улиц образовалась небольшая площадь, где находился единственный на всю округу ретранслятор. Благодаря таким нехитрым устройствам, селяне и получали свежие новости. Обычно это были бравые репортажи об открытии очередного завода и других достижениях советской власти.
Но 22 июня 1941 года известия были совсем другие. Тревожная весть о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз, собрала вокруг такого «колокольчика» почти всех жителей деревни, мгновенно разделив их жизнь на две половины.
«Люди как бы онемели, оцепенели, – поделилась воспоминаниями Анна Алексеевна. – Внезапно заголосили женщины, а за ними начали плакать дети. Все как – будто предчувствовали, что грядут тяжёлые испытания. Мужчины засуетились, начали что-то обсуждать, некоторые, дослушав объявление до конца, сразу куда-то быстро ушли. Вскоре почти мужчины отправились на фронт, а дома остались только старики, да бабы с детьми».
До 20 сентября 1941 года жизнь в деревне текла своим чередом: урожай намечался знатный, и надо было поторопиться с его уборкой. Местным женщинам пришлось взвалить на свои плечи основные сельскохозяйственные хлопоты, а на долю детей выпала задача присматривать за колхозным стадом.
Самым тяжёлым испытанием в этот момент стала неопределённость. Никто не знал, что произойдёт завтра, от чего с каждым днём становилось на душе всё тягостнее. Вечерами селяне собирались вместе, разговаривали о происходящем, обсуждали скупые и редкие весточки с фронта, но суть этих всех посиделок сводилась к одному: ничего хорошего в ближайшее время ожидать не стоит. Такие пессимистичные прогнозы подтверждались весьма интересным фактом: частенько над деревней, на низкой высоте, пролетали наши самолёты. Все они направлялись в сторону линии фронта, но ни один из них не возвращался обратно…
«Мы понимали, – продолжает Анна Алексеевна, – что рано или поздно, враг всё равно придёт в нашу деревню, поэтому в местном райкоме ВКП (б) было принято решение подготовиться к вероятной партизанской борьбе. В только что созданный отряд были включены, в основном, местные коммунисты (командиром отряда она назвала человека по фамилии Аксёнов).
Враг близко
Двадцатого сентября 1941 года день выдался на редкость солнечным и тёплым, а в ярко-синем небе виднелось много летящей по воздуху паутины. Несмотря на осень, жара стояла такая, что никто и не позаботился о том, чтобы прихватить с собой тёплую одежду.
В этот день селяне буртовали картошку. Конечно, можно было и не работать – всё равно в случае прихода немцев, все припасы будут изъяты, но чем тогда заниматься людям, не привыкшим сидеть без дела? Да и припрятать часть картошки в случае чего тоже можно.
В тридцати километрах от Верхнего Студенца протекает река Десна. Ровно в шесть часов утра следующего дня, за речкой начался жестокий бой. Грохот артиллерийской канонады сильно напугал жителей деревни, так как все понимали, что от исхода битвы зависит и их дальнейшая судьба.
Этот день Анна Алексеевна вспоминает так: «Утром, когда мы собрались в поле, к нам прибежал учитель истории Степан Дмитриевич Степаненков. Он был для нас большим авторитетом и к его мнению мы всегда прислушивались.
Как только он увидел нас, то сразу закричал: «Немцы уже близко! Я получил приказ из райкома сжечь весь хлеб, чтобы он не достался врагу!» – Женщины выслушали его и отвечают: «Хорошо, мы сделаем это, но вы уйдёте, а с чем тогда останемся мы?»
Степан Дмитриевич задумался, а потом приказал взломать замки амбаров и разобрать оставшееся зерно. Мы тут же принялись за дело, так что к приходу врага там и мышам ничего не осталось!»
Зерно прятали в спешке: некоторые набивали им матрасы, мешки, кто-то рыл тайники – авось фашисты не заметят. Правление строго следило, чтобы на раздаче все получили свою долю, а с теми, кто по какой-то причине опоздал, поделились потом остальные.
Они хуже зверей!
В хлопотах и тревогах пролетел остаток дня. Около десяти часов вечера, Аня отправилась обратно, домой. Уже и до деревенского оврага, что находился сразу за околицей, было рукой подать, как вдруг неожиданно появились они. Немцы…
Их было много. Первой «шествовала» мотопехота, следом за ней ползла крытая грузовая техника, а довершала этот позорный маскарад процессия лошадей-тяжеловозов, запряжённых в доверху загруженные телеги. Вскоре вся эта разношёрстная компания «торжественно» вошла в деревню и, не изменяя главной своей задачи грабить всё, что попадётся на её пути, сразу отправилась по домам.
Анна тут же побежала к своим, чтобы предупредить их о случившемся, но в доме уже были гости.
Оккупанты вошли как хозяева. Первым делом они растащили стог с сеном – пошёл на корм лошадям, а уж потом потребовали себе жрать. Мама отправилась в сени, собрала всё, что там нашла, и вдруг открыла дверь, вышла на улицу и исчезла в вечерней мгле. Не дождавшись хозяйки, один из фрицев сильно разозлился, выругался, поставил посреди комнаты табурет, уселся на него и принялся бормотать что-то на своём.
Дети залезли на печку и притихли – авось не тронут! Внимания на них никто не обратил, но, не дождавшись хозяйки, фрицы сами выгребли всё, что нашли в доме съестного. Во время обыска на пороге появилось ещё несколько их подельников. Осмотрев дом и посовещавшись, они решили остаться в избе на ночлег.
