– Где Глава Ассамблеи?

К ним быстро подошел гонец с новым донесением. Мендарк сломал печать.

– Эта предательница! – сплюнул Беренет. – Она сбежала, нагрузив добром свои баржи до самой ватерлинии.

– Ассамблея дезорганизована, – добавил Мендарк. – Они бы не смогли управлять и детской площадкой! Есть только я! – Он склонился над бумагами.

– Тогда ты должен защищать Туркад и делать для людей все, что в твоих силах, пока есть надежда, – сказала Таллия.

– Конечно, но еще более важно преследовать цель Совета. Никогда еще в этом не было такой необходимости, как теперь, когда обезумевший Тензор сбежал с Зеркалом. – Мендарк взглянул вниз, на город, там над сотней зданий был водружен флаг Иггура – черный тигель на фоне белого круга. Он больше походил на сжатый кулак, и жители Туркада называли солдат Иггура чернокулачниками.

– У меня есть план, который может тебя заинтересовать, – заявил Беренет, начищая свои серебряные пуговицы.

Как всегда элегантный, он выглядел очень деловито. Рядом с ним Таллия ощутила неловкость за свою забрызганную грязью одежду.

– Мне нужен хороший план, – буркнул Мендарк, не отрываясь от своих депеш.

– Он хорош, – самоуверенно ответил Беренет. – Взгляни! – Развернув на камнях карту города, он обвел неровную линию стен наманикюренным пальцем.

– Согласно последним сведениям, из восьми холмов Туркада Иггур сейчас удерживает пять – всю южную, западную и почти всю северную части города. Теперь он оттесняет нас на восток. – Беренет показал на карте области, которые все еще удерживали силы Мендарка, – восточные холмы и в самом центре – Старый Город, защищенные стенами. – И все же Иггур уязвим.

– Что ты имеешь в виду? – пробормотал Мендарк. Откинув прядь волос с глаз, Беренет бросил на карту пригоршню золотых монет – эту демонстрацию богатства Таллия сочла не совсем приличной.

– Его Первая армия, возглавляемая Дроссимом, самым способным из генералов Иггура, удерживает центр города. Четвертая армия размещена на юге, вот здесь, – она контролирует западные и южные ворота. Моральный дух в Четвертой армии не столь уж высок. Иггур слишком растянул войска: его остальные три армии прилагают большие усилия, чтобы удержать земли, которые он захватил, и не могут прийти к нему на помощь.

– М-м-м! – равнодушно произнес Мендарк.

– Он блистателен на поле боя, вне всякого сомнения, но ему никогда прежде не приходилось сражаться за такой большой город. Посмотри! – воскликнул Беренет, передвигая свои золотые монеты. – Четвертая армия расквартирована вот тут. – Он указал на район многочисленных переулков и трущоб. – А Первая армия ночует здесь, тот же лабиринт из улиц и переулков.

– Продолжай! – сказал Мендарк, все еще что-то лихорадочно записывая.

– Посмотри, какие узкие здесь улочки – тут, тут и тут. Случись ночью какое-нибудь несчастье, народ высыпет на улицу – и он не сможет провести там свои войска.

Мендарк наконец оторвался от бумаг:

– Дальше!

– В трущобах живет полмиллиона людей, еще пятьдесят тысяч – в портовом районе. Предположим, мы подожжем лабиринт здесь, здесь и здесь. – Его палец провел линию от северных ворот к портовому району. – Все впадут в панику, и улицы будут заблокированы. Здания в этом районе построены в основном из дерева. Его войскам никогда оттуда не выбраться.

– Сгорит все, вплоть до западной стены, даже при такой погоде! – воскликнула Таллия.

– Вот именно, все! – обрадовался Беренет. – И огонь нельзя будет остановить! А на улицах столпится так много людей, что Иггуру никогда не провести там свою армию. Единственный выход для них – западные ворота, так что если мы подведем туда ночью батальон лучников и подтянем остальные наши силы здесь, здесь и здесь, – золотые монеты снова заскользили по карте, – мы сможем покончить с Иггуром одним ударом. Численное превосходство его войск будет не силой, а слабостью.

– Он может направиться в портовый район, – заметил Мендарк, поднимаясь и начиная шагать взад и вперед.

– Наш батальон остановит его, если он зайдет так далеко, – ответил Беренет, поглаживая золотую монету. – Кроме того, хлюны яростно сражаются, когда защищают собственное добро.

– Может получиться, – сказал Мендарк, постукивая карандашом по карте. – Хотя мне это не слишком-то нравится.

– Безнадежно! – возразила Таллия. – Если ветер переменится, то сгорит не Иггур, а мы.

– Это не хуже, чем наше нынешнее положение, – заявил Беренет. – Полное поражение!

Таллия ушам своим не верила.

– Сожгите лабиринт – и погибнут тысячи. Десятки тысяч!

– Оно того стоит, – настаивал Беренет. – Если мы проиграем войну, что произойдет почти наверняка, многие из них и так умрут.

– Я не верю, что ты можешь серьезно рассматривать этот план, Мендарк, – с ударением произнесла Таллия. – Это ужасающее предательство.

– Она права, Беренет, – согласился Мендарк, качая головой.

– Как я могу служить глупцу, который не желает победить?! – возмутился Беренет.

Мендарк ответил ему очень тихо:

– Если ты больше не хочешь служить мне, ты знаешь, куда тебе идти.

Беренет сжал трясущиеся кулаки.

– Черт тебя побери! – прошептал он. – Ты сомневаешься в моей преданности?

– Не в твоей преданности, а лишь в разумности твоего плана.

– Я предлагаю тебе победить, а ты выбираешь несомненное поражение.

– Довольно! – оборвал его Мендарк. – Я не могу сделать этого с моим городом.

Беренет собрал монеты, скатал карту и, не произнеся больше ни слова, удалился.

– Ты принял верное решение, – сказала Таллия. Карандаш Мендарка стукнул по бумаге. Он взглянул на Таллию глазами человека, которого истязают в камере пыток.

– В самом деле? Я только что сдал свой город и свой народ врагу, и, быть может, пострадает больше людей, чем если бы я сжег Иггура. А ради чего?

Мендарк разгуливал по стене на виду у неприятеля и даже не заметил стрелу, порвавшую ему плащ. Таллия бегала за ним, убеждая его укрыться.

Спрятавшись с ним в нише, она затронула другую тему:

– Возможно, Зеркало важнее, чем судьба Туркада. И оно прежде всего принадлежит Тензору.

Мендарк спрятал лицо в ладонях.

– Да, но что он собирается с ним делать? – Стрелы свистели прямо у него над головой, но он не обращал на них внимания. – Пару раз мы даже говорили о поисках Тензора, когда еще были друзьями и у нас была общая цель. Но гибель Шазмака довела его до отчаяния. Ему больше нечего терять, а «честь» для него пустое слово отныне.

– Тем он опаснее, – заметила Таллия.

– Куда он направился? – продолжал Мендарк после паузы. – Мои шпионы ничего не узнали о нем. Как мы сможем найти его в этой неразберихе? Только я противостою ему и гибели.

Таллия обняла Мендарка за плечи:

– Поскольку Совет теперь – это ты, а с Туркадом покончено, нам бы лучше отправиться на поиски Тензора.

– Мы должны его отыскать. Но он так долго был мне другом. Нелегко разорвать эти узы, Таллия.

Неожиданно Таллии в голову пришла одна мысль.

– Лиан тоже исчез.

– Что? – Мендарк не сразу понял, о чем идет речь. – Что?

– Когда мы очнулись вчера в Большом Зале, Лиана там уже не было.

– И никаких следов?

– Ничего…

– Лиан не покинул бы Карану. – Мендарк в сильном волнении расхаживал по крепостной стене. – Это очень плохо! Его увел Тензор? Мне нужно знать.

– Зачем ему нужен летописец?

– Не имею ни малейшего представления.

Булыжник, выпущенный из катапульты, врезался в зубчатый край стены, и Мендарка с Таллией осыпали осколки. Они поспешили нырнуть в укрытие. Мендарк приложил руку к щеке: из пореза начала сочиться кровь. Таллия протянула ему чистую тряпицу, но он оттолкнул руку женщины.

– Это пустяк! Так что ты говорила?

– Помнишь ту ночь, когда прибыл Лиан? К нам его привела уличная девчонка Лилиса – та самая, которую ты так грубо вышвырнул.

– В Туркаде тысячи таких, как она. Что с того?