Сколько же себя помню… а сколько бы раз ни приходила к ним… в то время и меж заданий… или как сейчас, редко, но и… на полной основе… старалась же всегда быть либо подле Никиты, либо Александра. Не избегая… но и не встречаясь же напролом с… другим… братом. Не вламываясь же, да? Не напрашиваясь и не навязываясь… Мельком, разве что… И иногда. Чисто символически и… случайно. В остальном же скорее и чаще – сторонясь. Ровно как и сам же Егор – меня… Ждешь развязки? Хотя бы и какого-то уже узла, да? Ну и точно же не того, где мы признаемся друг другу в любви до гроба… и, держась за руку, уходим в закат… жить долго и счастливо… Вот, да. И я про то же. Ты же только концовки всегда и читал! Рановато, не считаешь? Хоть я и сама же на какой-то момент, с которого и начались же те самые мои метания и та самая же точка невозврата была автоматически и по инерции пройдена, я и перестала думать о нем плохо… И думается же мне, что и с того же самого разговора… а их было довольно… много, но и именно же по душам – не столько… в квартире же Александра и… ребят… и после же того как… он… за меня… заступи-и-ился… Да и сколько уже можно же было, правда?! Завела и… значения же не придала. Хоть и предала. Ха-ха! Ха-ха… Ну не обижайся. Все же еще будет. Да и не тема же это для кусочка в… подзаголовке. Хотя… Надо было уже что-то и менять… Пересматривать свои взгляды… Расти, в конце-то концов! Меняться и… самой. Сапожнику ведь тоже сапоги нужны. И не столько же из-за того же все самого поступка, сколько… В принципе! Да и… знаешь… хуже ведь Егора на и тот же все момент времени вряд ли кого-то или что-то можно было найти… и… чисто даже из сравнения… и с… ней… А не материальной и меркантильной подоплеки! Да и все же в этой и не этой жизни познается в сравнении, прекрати! Без черного не было бы никогда белого и в обратку, ведь помнишь? Как и без тьмы – света… Вот и без морального, можно же что и разве что сказать, насилия Егора… я бы не узнала и о непосредственном ее же все – физическом насилии. Точнее… Не поняла и не восприняла его бы так и… буквально. Не придала бы значения и не выявила… Чтобы так – раз и навсегда, окончательно и бесповоротно… Убедившись и высветлив же. А и точнее, все же вытеннив… И еще же большую тень! Но и все же – на его же фоне… И нет. Это не оправдание. Это отсыл вновь к «разбору и решению». И факт… баланса и равновесия. Тьмы и света. Зла и добра… Где же еще, помимо же них самих, есть и их же все подразделы и деления – вроде меньшего и большего зла. И иже и не иже с ними. Как и тот, где я… ошибалась и ошиблась! Да. Доволен? Дождался и?.. Понял? Понял… Да ты же ведь и изначально знал… Все знал и все же понимал. Как и я…

– А у нас «творческий кризис»! Вроде как… – закатил глаза рыжий, пожимая плечами. – И как я же это все его называю. Вот как оставил же и уехал, да так, думаю, и приехал… и приму… его же… и их… обоих! Ничего ведь не пропустил и не упустил… за полгода-то отсутствия! И ведь сколько ни говори – все мимо: «Ну не можешь ты не писать в депрессивные и особо сложные для себя моменты – не цепляйся хотя бы за образы! Не вымещай… Не привязывай… и не привязывайся. Не связывай и свое же вдохновение с музой с одним лишь все лирическим героем – не временным персонажем своей же все и треклятой жизни! Ведь в конце же ты возненавидишь не только его, но и все, что вместе же с ним и с ним же было связано… Себя!..». Нет! Вот мы будем любить – будем писать. Не будем любить, будем ненавидеть, не будем писать… но зато же – будем «читать и зачитывать»… Страдать! И ведь все… все в труху! Все в щепки! «Ничего же годного нет в этом…». Но опять же таки… – и, цокнув же вдруг как-то невпопад даже и почти что обидчиво, обиженно фыркнул, прервавшись. Но и тут же собрался и, указав же на себя все своей же раскрытой правой ладонью, продолжил, – …все по мне же и для меня! Я же критик… Ага. А он же тогда – нытик! Убить же его мало за это… Столько годного материала же застаивается и простаивает из-за его очередной стагнации… И, конечно же, поисков себя же любимого в своем же и себе как болоте… Прям… ужас какой-то. Беспросветный!

– Только не наседай на него! Сам ведь знаешь… – не напомнил и порекомендовал, а даже и скорее предупредил его самого, как и его же дальнейшие слова и поступки Никита. Стрельнув в брата ко всему еще и не столько грозным, сколько серьезным и требовательным, сразу же и потемневших же в момент, желтым взглядом. – А он и сам же прекрасно разберется со всем… этим и… всем… рано или поздно. И без сопливых. Уж кто-кто, а он… справится! Полгода же прошло, как ты верно подметил, но и лишь… да и… всего ничего… с года-то. Еще же ведь и первые… А вторые – вот только пошли… И… после же скольки… четырех лет?! Уж кому-кому… а ему-то уж точно не нужны твои советы, как и моя же жалость, сейчас, Владос. Как и… ничьи. Да даже и вон, чего далеко ходить, сам же Ксан к нему лишний раз не лезет!.. А нам и подавно же не стоит. Его-то он еще уважает и не тронет, коли что… А нас и с землей сровняет… на раз!

– Да дьявол меня упаси! – Раскрыл глаза шире Влад, вмиг отойдя же от размера блюдец и уйдя же куда-то ими за казаны. – Себе же дороже… Ладно! – И взяв вновь картину в обе руки, начал медленно отходить от стола в сторону лестницы, но только же еще и спиной. – Делай, что там делал… Мешать, как и отвлекать же тебя на себя, больше не буду… Но над ней все равно подумай. И даже сейчас… И во всех же планах. Темы переводить ты, конечно, мастак, но и я же так просто не слезу! И не только же потому, что и задолго же до уже преподавал в этом, пока ты же еще только учишься. Ну а если эта «звезда пленительного счастья» все же «светанет», пока же я еще буду тут, изволив же появиться чуть раньше… Хотя при моем же опять-таки присутствии здесь это все-таки и так же весьма спорно, как и маловероятно… Как же и с тем, чтобы и в принципе же появиться, пока я здесь… И не убить же уже на первых секундах от встречи еще же до того, как и я же начну говорить… Задушив, конечно же, перед этим еще и в объятиях «братской любви»… Использовав «семью» и «узы» чуть раньше… Скажи, что я его жду в студии. Пока же и без него над своей частью поработаю…

– Если появится! Он же в поиске, сам сказал… – зевнул шатен, вновь потягиваясь и покачиваясь на стуле, провожая рыжего с картиной в руках спокойным и сонным взглядом.

– Я ему этот поиск… В общем! Просто, если появится, дай ему знать. Нет? Значит нет! На нет и суда нет. Может, и правда хватит уже за него держаться и пойти же, например, в солку… – задумался средний, пробубнив же последнюю фразу-вопрос чуть тише и себе же под нос. Зачесывая волосы, ставшей на мгновение свободной, левой рукой назад, пока правой же придерживал раму и поднимался же с ней на второй этаж.

– Только ему об этом сказать не забудь… Предупреди, знаешь, заранее… Чтоб в засолку не пойти! – Прыснул смехом со своей же шутки младший. Но и придержал же себя на подступах к ржачу, решив, что: «все еще не все». И снова глянув на картину, решил добавить и добить же его тем самым окончательно, но уже в этом, с этим же моментом. – Ты молодеешь с ней? Или ее молодишь, пока она же и в гробу переворачивается? Вот же ей там весело, правда… мясу-то… и на вертеле!.. Но ведь и заслужила: ни дать ни взять.

– Ха-ха! – Сыронизировал Влад, но все-таки приостановился, зависая на поручне лестницы. – Смешно. Прекращай тырить чужие рукописи и начни уже писать свой stand-up. Зал ведь умрет… Во всех же смыслах! С тобой… и твоими же большими ушами от смеха… или от тебя… прибьешь же ими их, взлетая и без крыльев, слоник Дамбо, и все!