– Лео, ты, конечно, прости, но Николь точно твоя мать? Во сколько она тебя родила?

Я засмеялся:

– А я уже подумал, что ты не задашь мне эти вопросы! – А потом добавил, видя растерянность на его лице. – Поверь, все мои друзья задают мне этот вопрос. Маме было 17, когда я у нее родился.

– А твой отец? – Тут же задал он свой следующий вопрос.

– Я его не знал, – ответил я, как ни в чем не бывало, продолжая делать записи в тетрадь, но у меня все сжалось внутри. – Мы с мамой всю жизнь только вдвоем.

– Как? Ни бабушек, ни дедушек? – В замешательстве спросил Ноа.

– Неа. – Отрицательно покачал головой я. – Мама всегда рассказывала только о своем папе, но он умер, когда ей было 12 лет. Мы иногда ездим к нему на могилу.

– Как-то странно… – задумчиво протянул он. – Неужели тебе не хотелось никогда ничего разузнать?

Я отложил книгу:

– Хотелось, но это практически нереально… Мы столько раз переезжали.

– За что тебя исключили? – Ноа задал свой следующий вопрос, который так его волновал.

– Я же сказал, за драку, – коротко ответил я и снова потянул учебники к себе.

– А драка произошла потому… – начал Ноа и с любопытством посмотрел на меня, как бы приглашая завершить фразу.

Я вздохнул и решил, что Ноа неплохой парень и не случится ничего страшного, если я поделюсь своими переживаниями с ним:

– Потому что один кретин назвал мою маму шлюхой, видимо, сделав выводы из того, что она так рано меня родила, – со злостью отчеканил я.

– Придурок! – Отозвался мой друг. И задумчиво уставился в окно. – Слушай, а ты говорил обо всем этом со своей мамой?

– Нет, – тихо ответил я. – Когда мне было 14, я спросил ее, почему так вышло, но она сказала, что пока не пришло время поговорить об этом. Больше я эту тему не поднимал.

– Странно как-то это все, – все так же задумчиво добавил он.

Пожалуй, еще как странно!

Ребята занимались в комнате Лео, а я наводила порядок на кухне и параллельно готовила ужин, когда раздался звонок в дверь. В этой квартире кухня была что надо! Белые матовые фасады и черная лаконичная фурнитура, большой стол и мягкие стулья цвета слоновой кости. Она была ужасно непрактичной, но невероятно светлой и красивой. Я удивленно взглянула на часы – 19.20, кажется, никто не обещал сегодня зайти.

Распахнув дверь, я увидела на пороге женщину и сразу догадалась, что это мама Ноа – сходство было просто невероятное. Она в легком недоумении смотрела на меня:

– Добрый вечер, подскажите, здесь ли живет Леон?

– Да. Входите. – Я пропустила ее в квартиру и, закрыв дверь, добавила. – Я Николь, мама Леона. А вы, должно быть, мама Ноа?

Она в недоумении смотрела на меня:

– Да, я Самира, – пролепетала она.

Ребята с любопытством выглянули из комнаты и дружно крикнули ей:

– Привет! – А потом снова закрыли дверь.

– Может, поужинаете с нами? – Спросила я с улыбкой. – Пойдемте на кухню, у ребят еще целых 40 минут на уроки.

Она нерешительно отправилась за мной следом и, войдя в кухню, присела на стул.

– Ну же, Самира, задавайте уже вопрос, который не дает вам покоя, – весело сказала я, заметив, как она украдкой поглядывает на меня. – Вы же не первая!

Она робко улыбнулась:

– Прошу прощения, я просто не ожидала, что вы такая…

– Такая молодая? – Договорила я за нее, и она утвердительно кивнула. – Ну, что ж, родителей ведь не выбирают. Да, мне 35 лет и у меня такой взрослый сын! – А потом громко крикнула. – Ребята, закругляйтесь, ужин почти готов!

Они практически сразу вошли в кухню, продолжая что-то с жаром обсуждать. Лео тут же ответил на мой немой вопрос:

– Мы уже все доделали. Помочь с посудой?

Я передала тарелки Лео, а Ноа взял стаканы и вилки, и они быстро расставили все на столе. Самира смотрела на все это, широко распахнув глаза:

– Как вам это удалось? Вы же даже не просили несколько раз.

– У мамы совершенно другой подход в воспитании, – весело подметил Лео. – Она всегда говорила один раз, а потом просто давала мне подзатыльник. Так что проблем со слухом у меня нет с детства!

– Лео! – Одернула я его.

– Идеальная схема! –  С улыбкой согласилась Самира. – Жаль, что я ее не применяла.

– Прошу прощения, но в моем доме, все живут по моим правилам. Поэтому после пары затрещин ваш Ноа стал не менее сговорчивым. – Мы встретились глазами с Самирой и дружно захохотали.

Поужинав, ребята пошли собирать учебники, а мы остались за столом, за кружкой чая.

– Николь, – тихо сказала Самира, – Вы меня просто поразили. Ноа начал хорошо учиться, и в этом полностью заслуга Лео, который подтягивает его по всем предметам. Да и в поведении у него прям заметные улучшения, я же воспитываю его без мужа, – как бы извиняясь добавила она.

– Я тоже ращу Лео совсем одна, – сразу сказала ей я. – Они хорошо ладят. И это главное. Я подозреваю, как тяжело подростку сменить школу в выпускном классе.

– О-о-о, – сокрушенно простонала Самира. – Это не класс, это змеиное логово.

– В каком смысле? – Сразу спросила я. – Я слышала, что школа очень хорошая и преподаватели сильные.

– Это да, тут не поспоришь. Но вот «Человек человеку там враг!» По крайней мере, среди родителей. Новеньких не любят, так что готовьтесь. В пятницу как раз собрание.

Да уж. Новость так себе.

В пятницу утром я стояла перед зеркалом:

– Лео, зайди, пожалуйста, ко мне, – громко позвала я.

Раздался стук и в комнату в легком недоумении заглянул сын.

– Звала? – Спросил он.

– Да. – Я держала две вешалки, на одной висел черный брючный костюм, а на второй трикотажное платье миди темно-синего цвета. – В чем мне пойти на собрание?

Лео внимательно посмотрел, как я поочередно прикладываю наряды и уверенно сказал:

– Хоть в чем, все равно тебя примут за ученицу, – а потом с улыбкой добавил, – Главное, толстовку не надевай, а то еще, чего доброго, не пустят.

– Ну спасибо, – задумчиво протянула я и, быстро схватив подушку, швырнула ей в него.

Лео поймал ее и бросил на место, а потом подошел ко мне и обнял. Я ощущала себя такой маленькой в его медвежьих объятиях:

– Мам, что бы ты ни надела, ты все равно там будешь самая красивая. Не переживай и не давай себя в обиду.

Я заглянула в его лицо:

– Еще чего! Это не в наших правилах, родной. – Мы отбили пять и Лео пошел в школу. А я, быстро надев платье, накинув пальто и запрыгнув в любимые ботинки-челси из мягкой замши, отправилась на работу.

Найти нужный класс оказалось несложно. Я приехала буквально за несколько минут до начала собрания и, войдя в класс, бодро сказала на ходу, направляясь к Самире:

– Всем добрый вечер.

На меня удивленно взглянули, некоторые начали о чем-то тихо перешептываться с соседями по партам (будто я вошла в класс не к родителям, а к ученикам!). Я села за парту и подмигнула Самире. В класс вошел преподаватель Леона и, к моему удивлению, Захар.

– Добрый вечер! – Сразу сказал он. – Я решил поприсутствовать на собрании, так как ваши дети перешли в выпускной класс и сегодня будут поднимать ряд важных вопросов. Поэтому я пока тихонько посижу на задней парте, прошу не обращать на меня внимание.

Собрание проходило в довольно интересном формате. Классный руководитель называла имя ученика и если его родители присутствовали, то она давала короткую характеристику его или ее успеваемости и дисциплине. Все остальные в это время скучали, некоторые продолжали с любопытством поглядывать на меня.

– Леон? – Громко спросила учительница.

Я подняла руку, и она взглянула на меня:

– Вы его мама? Николь?

– Да, все верно. – Утвердительно кивнула я.

– Что ж, по Леону никаких замечаний нет. Оценки очень высокие, с дисциплиной все в порядке.

Я улыбнулась ей, и она тут же продолжила:

– Ноа?

Самира подняла руку.