— Бедный Дрейк, — грустно произнесла Мэри, пока мы уже пешком шли по знакомым улицам домой.

Миссис Ромеро была тем человеком, который когда-то нас с Дрейком помирил и подружил. Если бы не его бабушка, вряд ли бы мы сейчас вообще с ним общались. Я был знаком с Дрейком еще с пяти лет. Будучи маленьким, он хоть и был менее агрессивным и вредным, но то и дело находил повод напакостить мне. Я почему-то не нравился ему. Между нами часто вспыхивали драки, мы не могли ничего поделить. Дрейк часто брал без спросу мои вещи. И однажды он испортил рисунок, над которым мы вместе с мамой старались весь вечер, готовясь к предстоящему уроку. Тогда я, обычно терпящий все с каменным лицом, сорвался — со слезами на глазах и воплями кинулся на него. Учительница еле-еле разняла двух вцепившихся друг в друга мальчиков. Пришел я домой весь потрепанный и грязный, Дрейк в детстве был сильнее меня и угодил мне кулаком в нос. Мама сразу же не осталась в долгу и решила поговорить с родителями Дрейка. И вот тогда миссис Ромеро пригласила нас к себе.

Взрослые мило побеседовали, пока мы сидели рядом, бросая друг в друга злые взгляды. И хотя мама была изначально настроена воинственно и недружелюбно, бабушка Дрейка каким-то магическим образом повлияла на нее. Она так же смогла повлиять и на нас. После этого случая мы с Дрейком старались не ссориться, хотя по нему было видно, с каким трудом он сдерживается, чтобы не выкинуть что-то едкое в мою сторону. А я, в свою очередь, тоже не сразу смирился с мыслью о том, что на выпады Дрейка стоит отвечать менее резко и пытаться решить проблему мирным путем. Мне иногда так хотелось его избить! Миссис Ромеро выступала в наших конфликтах как уникальный дипломат, который мог найти компромисс всякий раз, когда это казалось невозможным. Она была очень мудрой женщиной. Удивительно, что у нее такой внук.

Но я не знал, как реагировать на случившееся. В моей голове смешались все эмоции разом. Весь день был испорчен чередой повторяющихся снов. Было только непонятно, почему на месте убийцы я вижу отца Дрейка. Мы с Мэри видели его лишь однажды, но его образ запомнился мне, словно я нарисовал или сфотографировал его в своей памяти. Это был высокий, худощавый мужчина с неухоженными грязными волосами темного цвета и бледным лицом. Но одежда у него, что во сне, что в действительности, если мне не изменяла фотографическая память, была опрятная и чистая. Отец Дрейка, как потом выяснилось, только вышел из тюрьмы и решил навестить своего сына. Дрейк не был особо рад этой новости. Мы с Мэри так и не узнали, что с ним произошло и как прошла встреча. Но парень говорил об отце с отвращением и гордо заявил, что мистер Ромеро (дедушка Дрейка) прогнал его, даже не дав пройти в дом. Должно быть, отец Дрейка был вне себя от ярости. Но не думаю, что кто-то другой на месте мистера Ромеро поступил бы иначе.

Судя по словам Дрейка, который с неохотой, но рассказал нам позже об этой части истории своей семьи, его отец, имя которого он никогда не упоминал, был отвратительным человеком. Дрейк ненавидел его всеми фибрами души. Он был уверен, что в первую очередь именно тот виноват в том, что мать покинула их с бабушкой, улетев в другую страну. Хотя, судя по словам Ба, мать Дрейка была занята своей учебой и работой, и именно они были причиной ее переезда. Миссис Ромеро была только рада, что ее дочь решила продолжить образование, и взяла на себя обязанность следить за внуком. В общем, в этой истории я не мог сказать, кто прав, а кто виноват. Но отец Дрейка в моей памяти оставил заметный след и впечатление человека, который способен на что угодно, лишь бы добиться желаемого.

Мама встретила меня у порога дома. Был выходной. Обычно в такие дни дома находились все — не хватало только Вильгельма. Поэтому уединяться с мыслями в гостиной не удалось бы, и я запирался у себя в комнате, но даже там она меня доставала. Когда мама замечала, что со мной что-то не так, а у меня это будто бы на лице всегда было написано черным толстым маркером, то не отставала, пока я не признавался во всем. Я ей не очень доверял, потому что некоторые ее советы выводили меня из себя, да и к тому же большая часть наших разговоров, которые начинала не она, а я, заканчивалась ссорой. Но когда мама сама лезла, из интереса к моей личности, что-то внутри подсознательно подталкивало меня идти навстречу. Если мы начнем ругаться, вмешается отец и обязательно нас помирит, потому что в нашей семье конфликты меньше всего любили он и Вилл. Мы с мамой обожали отстаивать свое мнение, часто просто идя напролом, не обращая внимание на чужие чувства. Столкновение двух настолько упертых людей редко заканчивалось мирно.

— Чего ты такой кислый? Я купила пончики, пока тебя дома не было, — она притащила с собой целую коробку, открыв и сунув мне его прямо под нос, — выбирай. Тут есть и твои любимые, — с этими словами она указала на берлинеры с абрикосовой начинкой.

Я с не охотой потянулся за двумя порциями, которые, очевидно, мать взяла специально для меня, и уселся на кровать. Мама присела рядом и выбрала себе с клубничной глазурью. Специально для отца в отдельном ряду лежали Смултринги. Я понятия не имею, где она все это смогла достать, но не удивлен — мама любила гулять по огромным торговым центрам и тратить деньги на всякое, что ей покажется интересным.

— Опять мучают кошмары? — сочувствующе произнесла она, когда я ответил на ее вопрос. Мама любила осыпать человека вопросами и, не дожидаясь ответа, строить свои догадки вслух. Это немного раздражало, потому что она часто перебивала меня.

— Может, расскажешь подробнее, что тебе приснилось? Тебе станет легче, а я утолю свое любопытство, — с этими словами она взяла второй пончик из коробки и задумчиво добавила:

— Надо было сварить какао. Как думаешь?

Я согласно кивнул, но добавил, что буду, скорее кофе с молоком. Мама на время удалилась и вернулась с двумя чашками, протянув одну мне. Пришлось поднапрячь мозги, чтобы не упустить ни одну деталь из памяти, связанную со сном. Когда я пересказал ей все в точности, как помнил, то до меня дошло, что это за считалочка прозвучала в голове.

— Кошмар на улице вязов! — воскликнул я, не дождавшись маминого ответа. Она удивлённо уставилась на меня.

Раз, два, Фредди идет за тобой

Три, четыре, запри-ка лучше свою дверь

Пять, шесть, возьми свой крест

Семь, восемь, не уснешь допоздна

Девять, десять, и больше не заснешь…

К сожалению, мой энтузиазм не распространился на нее, и она нахмурилась.

— Ты опять поздно вечером перед сном ужастики смотрел?

— Нет же… я же тебе говорю, мне приснился убийца, тот самый, которого сейчас ищут.

— Выкинь это из головы. Не думай о таком, — резко бросила мама, доев свой пончик, — не стоит так мучать себя. Почему ты не вспоминаешь хорошие моменты со своего дня рождения, но постоянно думаешь об этом злосчастном человеке?

— Потому что он опасен, а недавно я вживую увидел труп человека. Я учился с ней в одной школе. Неизвестно кто избил Дрейка, ворвавшись в его дом, и убил его бабушку. А что, если меня вызовут на допрос, как свидетеля или знакомого пострадавшего? Я не знаю, как отвечать и о чем лучше не заикаться.

— Вызовут — пойдешь и ответишь все, что знаешь. А сейчас тебе лучше не думать о таком. Зачем ты зря себя накручиваешь?!

— Ведь так легко просто взять и отпустить, да, мам? — злобно рявкнул я, начав сверлить ее недовольным взглядом.

— Нет, вот если ты так со мной будешь говорить, то я лучше пойду, — она резко встала с места, но я остановил ее, схватив за руку.

— Стой. Извини, что поднял на тебя голос. Но мне нелегко просто взять и отвлечься. Я старался думать перед сном о чем-то более приятном. Но в итоге все смешалось в кашу и вылилось в какой-то бредовый сон.

Мама тяжело вздохнула и присела обратно и обняла меня, погладив по голове. Я уткнулся носом ей в плечо и стал ждать, что же она мне скажет.

— Я не знаю, что делать, возможно, стоит на время куда-нибудь поехать, сменить обстановку. Куда бы ты был не против съехать?