- Монсеньор! – с глубокой силой воскликнула девушка. – Моя безграничная любовь в тысячу раз важней, чем все ваши графства и королевства, о которых я ничего не знаю! Скажите, разве это тело, эти губы, эти волосы не принадлежат мне, чтобы я могла их отдать тому, кому пожелаю?! Разве мое дыхание, мое сердце… оно ваше?! Разве я родилась для того, чтобы вы играли моей жизнью?! Нет, только я вольна отдать мою пылкую любовь и восторги тому, кого изберет мое сердце! Так при чем здесь государи и графства?!
- Не будьте такой легкомысленной и жестокой. Подумайте о ваших будущих подданных. Подумайте о величии наших владений. Вы думаете, мне самому не приходилось приносить тяжелые жертвы на алтарь долга и обязанностей? Вы думаете, я не проливал горьких слез обиды и сожалений? Не жертвовал своими мечтами, чувствами надеждами? Но поймите, я государь. А у государя не может быть своей жизни… Я должен был принести ее в жертву своему графству! Но кто вернет мне все, что безвозвратно умерло в моей душе? Кто вернет мне спокойный сон и чистые радости?.. Где искать мне пролитые в юности слезы?..
Красивые черты графа исказились. Он закусил нижнюю губу и впился в открытое окно пустым, горящим взглядом…
Вдруг он почувствовал прикосновение тонких пальцев к своим изящным рукам.
- Мне от души жаль вас, монсеньор! Но скажите мне, к чему все эти горькие жертвы? Они были принесены только ради расширения ваших земель? Ради блеска вашего великолепного двора? Ради славы вашего прекрасного графства, чтобы ветер разнес ее по чужим краям и королевствам? Но что это? Пустой звук… Умирающее эхо… Разве ценою ваших усилий нищие получили золото с небес? Голодные дети перестали плакать? Вытерли ли вы своим графским рукавом хоть одну слезу? Разве от ваших великих стараний хоть один человек в ваших владениях стал счастливее?..
Государь поднял голову. Он смотрел в это странное, безумное и вдохновенное лицо и не мог понять, о чем она говорила… Что такое простое и щемящее звучало в словах несчастной девочки, чего он не мог постичь и принять? Какую удивительную, пугающую истину скрывали от его глаз блестящие наряды придворных и позолоченная мечта о славе?..
- То, что ты описываешь, похоже на рай, - пожал плечами могущественный сеньор.
- Государь, если вы не хотите построить рай, тогда зачем вообще начинать что-то строить?..
- К чему я говорю вам все это? – спросил граф, как бы очнувшись от тяжкого сна. – Не юной девушке судить о делах государей… Но вы удивительно располагаете к тому, чтобы люди открывали вам свои душевные раны… Однако, я вижу, что тратил время впустую. Я хотел уговорить вас по-хорошему. Я ненавижу насилие и принуждение. Но, кажется, мне придется в день свадьбы увезти вас в мой замок силой…
- Монсеньор, - с пугающим спокойствием отвечала она, - эта свадьба не состоится.
- Клянусь честью, мадемуазель, я ее сыграю, - резко бросил граф де Леруа, задетый ее непонятной дерзостью и упрямством.
- А я еще раз повторяю вам: легче будет вашим воинам завоевать Гранаду, чем получить согласие невесты. Вы увезете мое тело, но мою душу вы никогда не получите!
- Мне ни к чему ваша беспокойная душа.
- Но без души тело мертво, государь… Это все равно, что покинутый дом без яркого света…
Граф де Леруа слабо улыбнулся и слегка поклонился на прощанье.
Так расстались государь и девушка. Каждый уверенный в своем торжестве.
Государям не отказывают… Сможет ли жалкая соломинка устоять против могучего и беспощадного ветра?..
========== XLI В клетке ==========
Nur mein Gift macht dich gesund.
Gott ist tot. Tanz der Vampirе
Лишь мой яд способен исцелить тебя.
«Бог мертв». Мюзикл «Бал вампиров»
Ночь была тихой. Небо было темным. Редкие огоньки звезд вспыхивали на черном небосклоне. Бланш сидела в старой башне и застывшим взором смотрела на просветы между облаками, в которые время от времени был виден тонкий, умирающий месяц.
Она чувствовала, как огромное море тьмы нависло над ее хрупкой жизнью. Оно было повсюду. Она падала. Она тонула в этой бескрайней тьме. И не было ни единого путеводного огонька, не было ничьей руки, которая могла бы поддержать и спасти ее… Все ее существо пронизывал мертвящий холод. Она была нечеловечески одинока на своем скорбном и запутанном пути. Иногда Бланш хотелось просто заснуть и не увидеть следующего утра. Бывали мгновенья, когда она сожалела о том, что однажды пришла в этот мрачный мир, полный холода и несчастий…
Вдруг она очнулась от своих тяжелых грез. В дверь тихо постучали. Мгновенье – и она бессильно прижалась к его плечу, шепча бессвязные и горячие слова:
- О, Юсуф, я знала, что вы придете! Не могли вы не прийти… Иначе погас бы последний светильник, который освещает мрак моего существования…
- Да, да, я здесь, я рядом с тобой, - торопливо отвечал он. – Я увезу тебя. Я исполню все, о чем ты мечтала… Но сегодня… сегодня я пришел сказать тебе не это… Я пришел сказать тебе самое важное в моей жизни! О, я оставил в монастыре дорогого мне человека… Он был мне почти, как отец… и быть может, в эту самую минуту его сердце перестало биться… Но это меня не останавливает. Ты же видишь, Бланш, это меня не останавливает! Сегодня я стою рядом с тобой, потому что нет в моей жизни ничего дороже и драгоценней, чем ты… Я думал, ты всего лишь несчастная девочка, но ты дороже, чем все бессмысленные годы, которые я прожил… Ты единственное, что способно привязать меня к жизни! Помнишь, я говорил тебе, что ничто не в силах утолить мою безмерную тоску? Так вот, я не хочу знать, что со мной будет! Я смотрел на закат, и он не имел смысла… Ничего в жизни не имело смысла. И вот теперь я понимаю, что закатные лучи будут радовать мое сердце, если ты будешь смотреть на них вместе со мной! Я не знаю, пойму ли я тебя когда-нибудь… Разгадаю ли… Но сегодня… сегодня мне это неважно! Я хочу только, просыпаясь каждое утро, видеть твои сверкающие глаза… твои любимые глаза, без которых новый день больше не наступит! Я не знаю, сколько продлится моя жизнь, и сколько боли мне еще суждено вынести… Я понял только, что больше не хочу искать смыслы и ценность в этой жизни… хочу лишь до самой смерти держать твою тонкую руку…
И море тьмы рассеялось в единое мгновенье. На сердце у девушки стало так легко, как будто с него упала тяжесть, равная тысяче грехов… Она забыла весь мир. Все поплыло перед глазами… Бланш бессильно поникла в объятиях своего господина.
В это мгновенье раздался резкий щелчок и стук опущенного снаружи засова. Два сердца одновременно вздрогнули. Они подняли головы, и смертельный холод объял их души. Дверь в башню была накрепко заперта. Они стали пленниками… Снаружи донесся торжествующий голос:
- Наконец-то я поймала тебя, ведьма! Прикидываешься тихим ангелом, а сама бегаешь по ночам на свидания к любовнику. Бесстыжая, спуталась с проклятым язычником! Но ничего… твой отец все узнает и живо положит конец твоим безобразным похождениям!
Как раненная птица, Бланш стремительно бросилась к двери и закричала:
- Пощадите меня, мадам Жанна! Что я вам сделала?.. Позвольте нам уйти! Вы больше никогда меня не увидите…
- Еще чего! Не в моих правилах покрывать вопиющие грехи!
- Открой, старая дрянь! – тихим, угрожающим голосом произнес сарацин. – Если не откроешь, весь этот замок будет наутро залит кровью…
Но шаги служанки быстро удалялись, пока наконец не затихли в ночи. Они остались одни.
Бланш соскользнула вниз и села на пол. Все было кончено. У нее не осталось ни капли надежды…
Юсуф метался, как дикий зверь в клетке. Он осыпал ударами тяжелую дверь, бросал блуждающие взгляды на маленькое окошко под потолком, кидался из угла в угол в поисках какого-нибудь оружия… Все его существо, вся его неистовая сила взбунтовались против этого насильственного заточения. Но бессмысленно было биться о стены, издавать отчаянные вопли и в бессилии раздирать себе руки… И хищные звери в ярости грызут железные прутья своей клетки, но кто из них смог вырваться на свободу?
