Как только все уснули, я осторожно поднялся со своего ложа и отправился на поиски спален дяди и кузена. Я знал, что их комнаты находились на втором этаже башни.

Как зыбкая, дрожащая тень крался я по старым, скрипучим ступеням, пугаясь каждого внезапного звука, каждого неверного блика на стене. Руки у меня дрожали, во рту пересохло, кровь резко и громко стучала в висках. Я слышал свое неровное, сбивчивое дыхание. Мне казалось, что мое ночное путешествие длится целую вечность…

Наконец я оказался у желанной цели. Я стоял на пороге комнаты дяди. Бесшумно отворив дверь, я тихо прокрался в спальню. Старый Филипп де Сойе лежал на постели, погруженный в глубокий, спокойный сон. Его неподвижное, морщинистое лицо освещали бледные, лиловатые лучи луны. У изголовья лежали меч и кинжал, извечное оружие благородного сеньора…

Я смотрел на него в невольном оцепенении и поражался: как может человек, обагривший руки кровью родного брата и племянника и убивший беззащитную женщину, спать таким спокойным, безмятежным сном?..

Неумолимое время бежало. Чего же я ждал, стоя у его изголовья, подобно грозному призраку из ночного кошмара? Дрожь ужаса пробежала по моему телу. Я понял, что не могу убить безоружного, спящего человека!

Понимая, что безвозвратно гублю свою жизнь и рискую не исполнить своего страстного желания, я громко сказал:

- Проснитесь, Филипп де Сойе. Я хочу сразиться с вами.

Он открыл глаза и приподнялся на постели, окидывая комнату сонным, блуждающим взглядом.

- Кто здесь? – глухо спросил он.

Внезапно взгляд дяди остановился на мне, и на губах его сразу появилась жестокая, странная улыбка.

- А, так это ты, маленькая черная тварь. Что же ты не приехал сразу, вместе с твоими проклятыми родственниками? Сейчас бы вороны уже вы-клевали твои адские глаза… Но лучше поздно, чем никогда. Сейчас я позову Робера со слугами. И они быстро отправят тебя к твоей чертовой родне!

Он стремительно вскочил с постели и протянул руку к мечу. Но я оказался проворнее. Я отбросил меч в дальний угол комнаты и, наставив на него свой острый кинжал, накрепко запер дверь.

- Нет, так я не хочу, - медленно произнес я, борясь с бешенством, которое мешало мне говорить. – Вы ошибаетесь, я пришел не за этим. Вы прекрасно владеете мечом, и мне не одержать победу над вами. Возьмите ваш кинжал, и сразимся, как в древние времена. Один на один!

- Неужели ты, поганый неверный, хочешь посмотреть на чьей стороне Бог? – криво усмехнулся он.

- Мне плевать на Бога! – дерзко ответил я. – Я хочу лишь отомстить за невинно пролитую кровь моей матери!

Он яростно бросился на меня. Мы кружили по комнате, как дикие звери, почуявшие запах свежей, горячей крови. Время от времени, кто-нибудь из нас делал резкий выпад кинжалом, попадавший в пустоту. И тогда у каждого вырывалось тихое рычание, полное бешенства и разочарования.

Но даже в этом древнем, жутком поединке, дядя проявил большее искусство, чем я. Вскоре он рассек мне рукав, который мгновенно обагрился кровью. Я вскрикнул от резкой боли, но, стиснув зубы, продолжал наше страшное занятие.

Я не заметил, как, кружа по комнате, мы оказались в углу спальни. Тут дядя внезапно нагнулся. Когда он резко выпрямился, в руках у него сверкал меч. Он размахнулся, чтобы отрубить мне голову. Но в то же мгновенье я изо всех сил вонзил кинжал ему в грудь.

Не помню, как он упал, и как я оказался возле двери. Трясущимися руками я пытался отпереть задвижку, чтобы броситься вон из этой ужасной комнаты, пребывание в которой стало для меня невыносимым. Сердце мое бешено колотилось, а мои руки все были залиты горячей, липкой кровью… Я не оборачивался. Я не мог обернуться. Я знал, что он смотрит на меня свои-ми мертвыми, остановившимися глазами. И будет смотреть всегда. До само-го конца моей жизни…

Наконец дверь поддалась, я бешено толкнул ее и бросился прочь, забрызганный кровью, безоружный, потрясенный и обезумевший…

Громкий стук двери и звук моих быстрых шагов мгновенно разбудил весь замок. Позади меня хлопали другие двери, слышались встревоженные голоса и плясали красноватые отсветы зажигавшихся свечей и факелов.

В отчаянии и ужасе я несся по темным, едва знакомым коридорам, на-тыкаясь на острые углы и шершавые стены. За мной уже гналась толпа вооруженных слуг и вассалов с гневными воплями и с факелами в руках. Я слышал громкий, негодующий голос Робера, выкрикивавший страшные угрозы и проклятия.

Внезапно мой блуждающий взгляд остановился на каком-то боковом и особенно темном коридоре. Я бросился туда. С другой стороны уже слышен был топот вассалов, бегущих навстречу моим разъяренным преследователям.

- Убейте его! Убейте! – кричал Робер де Сойе. – Он бежит навстречу вам! Убейте немедленно этого черного скота! И почему мне самому не вы-пала удача убить вместе с проклятой сарацинской шлюхой и ее поганого отпрыска! Смерть ему! Он убил нашего отца!

В это мгновенье до меня донесся звон оружия и чей-то громкий, страшный вопль. Воцарилась мертвая тишина, которую прорезал потрясенный голос:

- Пресвятая дева! Безумцы, что вы натворили?! Да покарает вас Всевышний! Вы убили не проклятого язычника, а молодого господина!

Непостижимая игра таинственных сил! Сам того не подозревая, Робер попался в ловушку, которую готовил мне…

- Но где же этот чертов неверный?!

- За ним! В погоню!

- Отомстим за наших сеньоров!

Я не стал дожидаться, пока они исполнят свое грозное намерение, и кинулся в противоположный конец коридора. Невероятно, но он вывел меня к двери, распахнутой во двор! Я добежал до стражника и сбивчиво попросил его поскорей открыть ворота. В темноте он не мог видеть моего безумного лица и перепачканной кровью одежды. Немало удивленный, он все же открыл мне ворота, и я оказался на свободе…

Но к чему мне теперь была эта ледяная, бессмысленная свобода?.. Ку-да мне было бежать, окровавленному, задыхающемуся, потрясенному? У кого искать спасения?.. Каким несчастным и безмерно одиноким чувствовал я себя посреди этой бескрайней равнины, под порывами злого, зимнего ветра…

Но у меня не было времени предаваться этим печальным и горьким мыслям. Я знал, что разъяренные вассалы из замка непременно бросятся за мной в погоню.

И тут меня осенило удивительное откровение. Не стоит бежать в сторону моего замка. Слугам дяди скорее придет в голову искать меня там. Не отправиться ли мне тогда в монастырь Сен-Реми? Стены священной обители укроют своей сенью и самые кровавые деяния. В них может найти убежище и самый отверженный преступник…

Изнемогая от усталости и переживаний, я поплелся в сторону монастыря. Мои ноги увязали в снегу, ветер больно хлестал в лицо, колени подкашивались, но я находил в себе силы идти дальше…

Вдруг, когда на горизонте уже показались острые башни монастыря, до моего болезненно напряженного слуха донесся отдаленный конский топот. Они все-таки нашли меня! Из последних сил я бросился бежать. Спасительная обитель была все ближе, но теперь я слышал гневные голоса и звон оружия прямо у себя за спиной. В то мгновенье, когда я переступил порог церкви, меня настиг страшный удар меча. Жгучая, острая боль рассекла мне спину. Я упал на колени. Но, в ту же минуту поднявшись, устремился к алтарю.

Закрыв глаза, я крепко обнял золотую, сверкающую сотней искр, алтарную створку и приготовился к смерти. Истерзанный, жестоко страдающий от боли, забрызганный своей и чужой кровью, отчаявшийся и убитый горем, я не взывал к богу. Помертвевшими губами я произносил имя моей обожаемой матери, с которой я жаждал воссоединиться сразу же, как только закончатся мои жестокие земные муки…

- Смерть сатанинскому отродью! – воскликнул один из вассалов, замахнувшись мечом.

Но тут вдруг чьи-то белоснежные, сверкающие рукава, накрыли мои плечи, словно крылья ангела, и оскорбленный голос, полный глубокого возмущения, торжественно разнесся по ночной церкви:

- Как смеете вы, безумные и недостойные грешники, являться в дом Божий с оружием в руках?!