- Здесь главное - стратегия, мать ее. Будем вести осаду твоей крепости по всем правилам, проверим ее фортификации.
В глазах Федора мелькнула надежда - непонятные слова всегда внушали доверие.
- Для начала прочтешь! - и Михалыч протянул ему книжку.
- А.С. Грин, Алые паруса, - прочитал Федор на обложке.
- Без этого никак. Прочтешь - приходи.
- А точно - надо, - сник Федор, читавший только технические описания тракторов и "Справочник ветеринара", для пользы дела.
- Надо. Для Лариски - надо.
- Хорошо. - решительно сказал Федор и сунул книгу в карман.
Через два дня он уже стоял у Михалыча в дверях и сбивчиво пытался выразить отношение к прочитанному:
- Во мужик! Красавец! И паруса, прям красные...тут...любая согласиться...
- Вижу, идею ты уловил, в общем, верно. Теперь дело за реализацией.
- Так это...моря то у нас нет, - растерялся Федор.
- Тебя только это смущает? - улыбнулся Михалыч.
- Ну и остальное все, и "галиот" этот...,- окончательно растерялся Федор.
- Не принимайте все буквально, юноша, - блеснул Михалыч. - В нашем случае: море - это дорога, порт - наша остановка, а вместо галиота - пожалуй, автобус, с надписью "Лариса" на борту. Представь: вечер, все наши на остановке, и тут подъезжает автобус и выходишь ты, в костюме и с букетом. Думаю, шансы многократно возрастут.
Федор жадно слушал Михалыча, горя глазами и издавая непонятные звуки. Потом вскочил и бросился его обнимать:
- Век не забуду! Крестным будешь!
- Ну-ну, рано пока. На свадьбе, бог даст, будем радоваться. - сказал довольный своей идеей Михалыч. - Нужен план, и помощь понадобится. Предлагаю привлечь Василича, для общего руководства, и Тихона, у него в городе связи хорошие. Если согласен, завтра в семь у меня.
- Спасибо! - пожал руку Михалыча обнадеженный Федька. - До завтра! - и выскочил за дверь.
На следующий день все были в сборе. По общему мнению решено было держать все приготовления в строжайшей тайне, поэтому собрание походило на встречу революционеров-подпольщиков на конспиративной квартире. Даже свет приглушили.
- Может по рюмке "официальной", за успех? - решил воспользоваться ситуацией Тихон, крепкий мужичок под семьдесят - механик от бога и местный "Кулибин".
"Официальной" в деревне называлась местная самогонка от Ниловны. До ее появления, в Александровке царила алкогольная анархия. Василичу понадобилось два года, чтобы прекратить поставки городского пойла и искоренить местных самогонщиков. В результате жарких битв (с дегустацией!) был выбран один эталонный рецепт. Рецепт Ниловны - худенькой старушки, в прошлом учительницы географии. Рецепт предполагал исключительно натуральные ингредиенты и местную родниковую воду. Время отпуска и цена были зафиксированы, а доход от продажи практически весь шел в казну деревни. Ниловна тоже не была в накладе - занималась любимым делом и получала любую посильную помощь и всеобщее уважение.
- Пить потом будем, сначала дело, - веско сказал Василич.
Разошлись уже за полночь. План был составлен и принят, дело двинулось. На следующий день, вечером, обсудили итоги. Тихон договорился об аренде новенького автобуса. Василич заказал в городской типографии буквы для наклейки "ЛАРИСА", а Михалыч решил вопрос с подгонкой по фигуре костюма Федьки: здесь выбора не стояло - задействовали Зинаиду.
Зинаиду в свое время привез в Александровку Василич. У нее не было ничего, и к моменту встречи с председателем, она уже полгода жила на улице. Василич, заметил ее на вокзале, а ключом стала фраза: "Вам бы голубчик, больше двубортный пиджак подошел". Василич решил рискнуть и не прогадал. Зинаида оказалась бывшей главной костюмершей областного театра. Одиночество, театральные интриги и коньяк, оставили ее без любимого дела, а подвернувшиеся мошенники - без жилья. Председатель отдал ей дом старухи Аксиньи (пухом ей земля), купил серьезную швейную машину со всем необходимым и наложил вето на отпуск "официальной". Через месяц он понял, что одежную лавку с наглым названием "Александровский бутик" можно закрывать. Зинаида почувствовав, наконец, настоящую заботу и востребованность - развернулась во всю. А когда Василич за бесценок выкупил складские остатки разорившегося городского швейного цеха, гардероб местного населения стал мало чем отличаться от английских и французских образцов. Особый шик представляли твидовые костюмы, повергая в ступор нечастых гостей Александровки. Василич радовался закрытой проблеме и стабильному пополнению общественной кассы, мечтая, однако, о хорошем обувщике.
