Его слова были подобны языкам пламени, и они разожгли в ней огонь. Она тяжело сглотнула.

– У тебя тут стеклянные стены, Аид.

– Думаешь, это меня остановит?

Персефона прищурилась и поддразнила его:

– Ты что, эксгибиционист?

– Едва ли. – Он придвинулся еще ближе, и богиня ощутила его дыхание на своих губах. – Ты и правда думаешь, что я позволю им увидеть тебя? Я слишком эгоистичен. Дым и зеркала, Персефона.

Его жар притянул ее.

– Тогда возьми меня, – прошептала она.

Аид зарычал и обхватил ее за талию, когда кто-то вдруг прокашлялся позади. Они обернулись и увидели стоящую в дверном проеме Лексу.

– Привет, Аид, – произнесла она с улыбкой на лице. – Надеюсь, вы не будете возражать. Я привела Персефону на экскурсию.

– Привет, Лекса, – он ухмыльнулся. – Нет, я совсем не возражаю.

Персефона издала тихий смешок и покинула тепло Аида.

– Мне пора возвращаться на работу, – сказала она Лексе, подходя к двери офиса Аида. Она повернулась, чтобы взглянуть на него. Он был воплощением самой власти, стоя позади стола, где его силуэт обрамляло прекрасное стекло. – Увидимся вечером?

Он кивнул.

Когда они вернулись на первый этаж, Лекса сказала:

– Я знаю, что в пятницу ты спускаешься в подземное царство на все выходные, но не забудь, что в эту пятницу мы должны помочь Сивилле с переездом.

– Я не пропущу это ни за что на свете, – ответила Персефона.

Они обнялись у двери.

– Спасибо за все, Лекс. Прости, что тебе не удалось самой провести мне экскурсию.

– Не буду врать, было странно видеть, как все эти люди из кожи вон лезли в твоем присутствии.

Они обе рассмеялись. Это было странно даже для Персефоны, но потом Лекса сказала то, от чего у Персефоны кровь застыла в жилах.

– Представь, что будет, когда они узнают, что ты богиня.

Обратно в Акрополь Персефона пошла пешком. На этот раз она нехотя протиснулась ко входу через толпу визжащих фанатов, сдерживаемую временным барьером, который выставила охрана.

– Персефона! Персефона, посмотри сюда!

– Как давно ты встречаешься с Аидом?

– Ты будешь писать о других богах?

Она опустила голову и не стала отвечать на вопросы. К тому времени, как она оказалась внутри, все ее тело вибрировало, и от всплеска волнения, который она ощутила, оказавшись в центре толпы, пробудилась ее магия. Она направилась прямиком к лифтам, все это время обдумывая последние слова Лексы в Александрийской башне.

«Представь, что будет, когда они узнают, что ты богиня».

Она знала, что это значит на самом деле:

«Представь, что ты больше не сможешь жить так, как жила прежде».

Лифт вдруг стал казаться ей слишком тесным, и когда она уже подумала, что не может сделать вдох, двери открылись. Елена выскочила из-за стойки, улыбаясь и не замечая внутренней борьбы Персефоны.

– С возвращением, Персефона.

– Спасибо, Елена, – она едва взглянула на девушку. Несмотря на это, Елена последовала за Персефоной к ее столу. Положив свои вещи, богиня обнаружила на ноутбуке белую розу. Персефона подняла ее, стараясь не касаться шипов.

– А это еще откуда? – спросила она.

– Не знаю. – Елена нахмурилась. – Я ничего не принимала для вас сегодня утром.

Персефона сдвинула брови. Стебель был перевязан красной лентой, но карточки не было. «Может, это Аид оставил ее здесь для меня», – успокоила она себя и отложила розу в сторону.

– Для меня есть сообщения?

Персефона решила, что именно поэтому Елена сопроводила ее к столу.

– Нет, – ответила Елена.

Это было маловероятно. Персефона ждала.

– Они подождут, – добавила Елена. – Кроме того, они все о наводках для других историй, а вы, как я знаю, работаете над эксклюзивом…

По-видимому, глаза Персефоны сверкнули, потому что Елена прервала свою речь.

– Откуда ты знаешь? – тон голоса Персефоны резко похолодел.

– Я…

Она никогда прежде не слышала, чтобы Елена так запиналась, но девушка вдруг словно лишилась дара речи, и на глазах у нее появились слезы.

– Кто еще знает? – спросила Персефона.

– Н-никто, – наконец выдавила Елена. – Я случайно подслушала. Простите. Я подумала, это так захватывающе. Я не понимала…

– Если бы ты подслушала, ты бы знала, что в этом нет ничего захватывающего. Не для меня.

Наступила тишина, и Персефона взглянула на Елену.

– Простите, Персефона.

Она вздохнула и села на кресло:

– Все в порядке, Елена. Просто… не говори никому, ладно? Его… может, и не будет.

Она очень на это надеялась.

Во взгляде Елены появилась паника. Значит, она услышала намного больше, чем хочет показать.

– Но… вас же уволят! – неистово прошептала девушка.

Персефона вздохнула:

– Елена, мне правда нужно возвращаться к работе, как и тебе, я думаю.

Елена побледнела:

– Да, конечно. Мне так…

– Прекрати извиняться, Елена, – перебила ее Персефона, а потом добавила так мягко, как могла: – Ты не сделала ничего плохого.

Блондинка улыбнулась:

– Надеюсь, все будет хорошо, Персефона. Я правда очень надеюсь.

Когда Елена вернулась к своей стойке, Персефона начала свое исследование об Аполлоне и его многочисленных любовниках. Она понимала, что пообещала Аиду не писать о боге музыки, но это не значило, что она не может начать собирать о нем сведения, а в информации не было недостатка – особенно с античных времен.

Почти все истории об Аполлоне и его отношениях заканчивались трагично для его партнера. Из всех его любовниц лучше всего чудовищный характер бога иллюстрировали истории Дафны и Кассандры.

Дафна была нимфой и поклялась остаться невинной до конца своей жизни. Несмотря на это, Аполлон неустанно преследовал ее, заявляя о своей любви к ней, словно это могло заставить девушку передумать. Когда не осталось других вариантов, Дафна попросила своего отца, речного бога Пенея, избавить ее от неотступного преследования Аполлона. Отец откликнулся на ее просьбу и превратил дочь в лавровое дерево.

Лавр был одним из символов Аполлона, и теперь Персефона понимала почему.

Мерзость.

Кассандру, троянскую царевну, Аполлон наделил даром предвидения, надеясь таким образом влюбить в себя девушку. Но ей он был неинтересен. Разгневанный Аполлон проклял ее – царевна сохранила дар видеть будущее, но ее предсказаниям никто не верил. Позднее Кассандра предвидела падение своего народа, но ее никто не послушал.

Были и другие античные любовницы: Коронида, Окироя, Синопа, Амфисса, Сибилла, – а еще новые, современные: Акация, Чара, Ио, Ламиа, Тесса и Зита. Расследование было непростым. Как поняла Персефона, многие из этих женщин пытались высказаться против Аполлона в социальных сетях и блогах и даже рассказывали свои истории журналистам. Проблема была в том, что их никто не слушал.

Персефона была так поглощена своим расследованием, что подпрыгнула от неожиданного стука по столу. Перед ней стоял Деметрий.

– Как идет подготовка статьи? – поинтересовался он.

Она бросила на него сердитый взгляд и ответила довольно резким тоном:

– Отлично.

Начальник нахмурился:

– Знаешь, если бы у меня был выбор…

– У вас есть выбор, – перебила она. – Вы можете просто сказать ему «нет».

– На кону не только твоя работа.

– Тогда, может, это знак, что вам следует уйти.

Деметрий покачал головой:

– Из «Новостей Новых Афин» нельзя уйти без последствий, Персефона.

– Я не знала, что вы такой трус.

– Не у всех есть бог, который может их защитить.

Персефона вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Она начинала искренне ненавидеть людей, предполагавших, что она попросит Аида вступиться за нее.

– Я сама веду свои битвы, Деметрий. Поверьте мне, это ничем хорошим не закончится. У людей вроде Кэла есть свои тайны, и я выведу его на чистую воду.

В глазах Деметрия сверкнула искра обожания, но слова, которые он произнес следом, поставили под угрозу ее принципы.