— Скоро вернусь.

После ухода Глеба я прибираю посуду, переодеваюсь в удобные мягкие брюки серого цвета, белую футболку и черную толстовку. Комплектом идут удобные кеды моего размера, рядом с ними я нахожу розовые носки с детским рисунком.

— Глеб! Не мог не пошутить! — улыбаюсь так сильно, что щеки грозятся треснуть.

Переодевшись, навожу порядок в комнате. Кровь на пиджаке уже стала заскорузлой. Скорее всего, Глеб избавится от вещей, может быть, сожжет. Я встряхиваю пиджак.

Из кармана на пол выпадет телефон.

Простой «кирпич», допотопного периода. Он выключен. Я нажимаю на кнопку «включить» и почти сразу же тишину прорезает звук мерной вибрации.

Я даже не подозревала, что такие телефоны еще функционируют.

Но что я еще не подозревала, так этого того, что Глебу будет звонить… его жена!

На дисплее высветилось: «Рыжая ведьма».

Очень по-Бекетовски, раздать всем прозвища! Вот только Глеб и меня наградил прозвищем.

Я знаю, что вообще не должна была лезть в его пиджак, доставать телефон.

Знаю, что доверие — это важнее всего.

Знаю, что тайком отвечать на чужие телефонные звонки нехорошо.

Знаю, знаю, миллион раз знаю обо всем, но коварный и ревнивый демон внутри меня взбесился за считанные секунды, снова втопил в пол педаль газа и заставляет творить первосортную чушь.

Возможно, разочарую Глеба тем, что лазила без спроса…

Через минут я горько пожалею о том, что решила ответить.

Но сейчас я принимаю звонок и подношу телефон к уху.

— Глеб? Глеб, черт побери. До тебя так сложно дозвониться.

У законной супруги Бекетова мелодичный, звонкий и сильный голос.

Со всей злости впиваюсь ногтями в ладонь.

В прошлом у меня не было возможности позвонить Глебу. Ни при первом расставании, ни даже когда я жила в доме его отца. Бекетов просто не посчитал нужным оставить мне свой номер телефона.

Но жене оставил его. Щедро наградил возможностью общения.

Я заочно ненавижу эту рыжую наследницу золотых приисков.

Она не сделала мне ничего дурного, я даже не контактировала с ней прямо, но… Все равно ненавижу! На подсознательном уровне.

— Возможно, ты не хочешь меня слушать. Но прошу, не бросай трубку.

Надо что-то ответить. Но что?! Я издаю в кулак приглушенное «Кхм…», надеясь, что оно сойдет за мужское.

— Вопрос почти решен. Игнатьевы сдали позиции, Нечаевы последовали за ним. Остаются только Кравченко Борис. Но мы отрезали им поставки. Завод закрыт, его люди до сих пор томятся в шахтах. Уже двое суток прошло. Скоро сдастся и Кравченко. Уверена в этом. Или его сожрут свои же люди… Все, кто стоял за покушением, наказаны. Благодаря тебе, — в голосе рыжей мелькают нотки искренней благодарности в комплекте с восхищением. — Останется только Князев. Но без поддержки сторонников ему ничего не останется, кроме как занять свое место и больше не высовываться. Все получилось. Мы справились!

Против воли я издаю скрип зубами. Очевидно, еще какой-то звук вырывается из моего рта.

— Знаю, ты не хочешь со мной разговаривать. Но неужели одной ошибке под силу перечеркнуть наше взаимовыгодное сотрудничество? Я уже миллион раз пожалела, что попыталась залезть в твою постель. Во всем была виновата эйфория победы и алкоголь.

Сука рыжая.

В глазах темнеет. Глеб сказал, что он не спал с ней. Но забыл упомянуть о поползновениях к своему члену со стороны рыжей.

Большакова Кристина амбициозная, решительная и очень взрослая.

Уверена, она знает, что любят мужчины.

Действует хитро, якобы в пьяном виде ей захотелось с моим Глебом переспать!

Ничего не вышло. Но такие настойчивые дамочки, ворочающие многомиллионным состоянием, умеют добиваться своего.

Сегодня не вышло, но кто знает, может быть, завтра она решит опоить Глеба и все случится…

Она получит свое, залетит очень удачно, ведь Глеб — тот еще снайпер, с одной ночи меня детишками наградил.

И что потом?! Потом мы эту Санта-Барбару никогда не развезем, а я так и останусь ни с чем, у разбитого корыта.

Не позволю.

Холодная яростная решимость струится по венам вместо крови.

— Глеб, скажи хоть что-нибудь?

Резким жестом сметаю в сторону стул. Сажусь.

— Этого больше не повторится. Клянусь. Надеюсь, ты своим молчанием и спешным отъездом не хочешь сказать мне, что всему конец? Наш брак не так-то просто расторгнуть, помнишь? Бекетовым придется платить большие неустойки.

Курва.

Быстро же она спустилась от восхищения и благодарности до почти открытого шантажа.

— Бекетов! — она едва сдерживается, чтобы не закричать. — Дело не только в том, что я тебе сказала. Отнюдь не только в этом. Полина пропала. Я не могу ее найти. Мы обыскали все вокруг. Я лично осмотрела все лазейки, в которых любит прятаться моя младшая сестра, но ее нигде нет. Помнишь, однажды ты уже вернул ее и не сказал, где пряталась эта чертовка? Скажи, где она была в прошлый раз? Прошли сутки, Глеб. Это много. Сутки… И Князев не выходит на связь. Подозрительно молчит. Для него это непривычно. Игнат, он… Никогда не упускает ни единого шанса, чтобы позлить меня…

Она говорит что-то еще. Сыплет именами и фамилиями, говорливая и быстрая, уверенная, что Глеб не запутается в этом многословии и поймет ее верно.

Меня до самого основания сжигает сильнейшей ревностью и нежеланием делиться.

Я не хочу, чтобы Глеб даже на секунду окунулся в это варево из проблем чужой семьи.

Он забрал меня, вырвал из лап своей семьи, пообещал решить проблемы.

Назад дороги нет. Для меня. Значит, и для него — тоже.

Я просто сбрасываю вызов, стираю данные о звонке и выключаю телефон, положив его на кровать. Все грязные вещи — мои и его — собираю в большой мусорный мешок, еще раз тщательно перемыла посуду и от нечего делать протираю все, чего мы касались.

Тру дверную ручку изо всех сил. Именно за этим занятием меня застает Глеб.

— Ты чего? — удивляется. — Решила поразить меня умением надраивать конуру? Реально? Думаешь, меня волнует, как хорошо ты моешь полы?!

— Нечем заняться и страшно. Такую причину моих действий ты не рассматриваешь?

— Вижу, ты основательно подготовилась к отъезду. Даже вещи собрала. Молодец, — скупо хвалит. — Ты быстро учишься. Все в порядке?

— Да.

— Мне так не кажется, — прищуривается, смотрит внимательно, рождая дрожь и пульсацию где-то глубоко внутри. — Что случилось?

Бекетов меня чувствует. Читает без препятствий. Смогу ли я когда-нибудь стать для него неразрешимой загадкой или всегда буду словно на ладони перед его опытом и умением разбираться в людях.

— Ничего. Просто не хочу, чтобы ты оставлял меня одну, — обнимаю Бекетова, вдыхаю его запах, такой родной, знакомый, любимый…

Дышу, не могу надышаться. Мне всегда будет не хватать Бекетова.

Сколько бы он мне ни предложил, всегда будет казаться мало, потому что он принадлежит, в первую очередь, самому себе и только потом, может быть, самую малость, мне.

— Мы здесь задержались. Пора выдвигаться. Готова?

— Да.

Бекетов забирает мое лицо в свои ладони, смотрит мне в глаза.

— Хочешь поехать спереди?

— Да ты просто мастер красивых ухаживаний и громких обещаний, Бекетов.

Он смотрит мне глубоко в глаза, проникает в самую душу.

И я… неожиданно для себя, признаюсь:

— Я включила телефон. Тебе звонила рыжая ведьма. Я знаю, что у вас с ней кое-что было.

Глеб мгновенно роняет ладони вниз.

— Какого хера, Анна-Мария?! Ты залезла в мои вещи?! Доверие для тебя — пустой звук? Ты просто нарываешься на неприятности и горячую порку!

Марианна

Бекетов очень злится, шарит по комнате льдистым взглядом.

— Телефон ищешь? Он на кровати.

— Ты включила мой телефон?! Ты знаешь, что мои вещи нельзя трогать. Без спроса. Какого черта ты суешь свой любопытный нос всюду?!