– Когда Мендель к тебе нагрянет, не говори, что это его тёзка, – прошу я, давясь от смеха.

– Чего это? – ухмыльнулся Баев. – Я скажу, что это ты выбрала имя.

Свой последний заготовленный снежный снаряд я лихо затолкала Баеву за шиворот и отбежала на безопасное расстояние. Тимур разразился отборной нецензурщиной, на что я только рассмеялась. Мне было хорошо. В миллионы раз лучше, чем я чувствовала себя вчера после очередного расставания с Реми.

Рождественские каникулы мы провели в Лондоне. Я нагрянула в нашу лондонскую квартиру за три дня до Рождества и с бешеным энтузиазмом занялась подготовкой к самому чудесному и долгожданному празднику. Я украсила квартиру всевозможными рождественскими атрибутами. И, конечно, у нас получился самый настоящий праздник в соответствии со старыми и новыми традициями, которые так любят чтить англичане.

Феликс смог вырваться к нам всего лишь на день, чтобы мы даже предположить не смели, что этот праздник можно встречать порознь. Только вместе – и это тоже нерушимая традиция. Нам с Фели совсем не удалось побыть вдвоём, но мне было и не до романтики. Я настраивала себя на то, что после праздников во всём признаюсь Реми. И если мой малыш сможет меня понять и простить, то, возможно, и Странник смягчится.

Хотя… мягкий Странник – это было бы очень странно. Бедную Мейли пять лет назад он отправил на родину, как только она посмела заикнуться о своих чувствах к нему. Для этого мужчины существовало только чувство долга, и оно, вероятно, занимало такую площадь, что все остальные чувства вблизи просто не уживались. Мейли только мне смогла признаться, что беременна. Даже она поняла, насколько безопаснее вовремя исчезнуть, пока о её положении не прознал её любимый Хосе. Узнай он об этом тогда, ни за что не позволил бы девушке родить этого ребёнка.

Зато теперь у нас с Реми есть ещё одна родственная душа – маленькая Мария, названная в честь своей прабабушки. Малышка ещё совсем кроха, но уже удивительно красивая. Все эти годы мы с Мейли продолжаем общаться, и я регулярно помогаю ей деньгами. Я мечтаю о том, чтобы Странник узнал, что у него есть дочь, и только панический страх Мейли не позволяет мне сказать ему правду. Удивительными бывают повороты судьбы… Странник не позволяет Реми узнать о том, что у него есть мать, а сам не ведает о собственной дочери.

Наши каникулы пролетели как один миг. Я веселилась на каком-то надрыве, как в последний раз, не давая себе времени задумываться и страдать. Я бы и спать перестала в эти дни, чтобы продлить своё пребывание рядом с Реми. Я старалась угадывать все его желания, велась на любые авантюры, и в итоге услышала, что сестрёнки круче, чем я, ни у кого нет и никогда не будет. Сестрёнки… Но нам было так хорошо вдвоём, что я не смогла испортить эту идиллию своим диким признанием.

И всё же мне придётся собраться с духом, чтобы рассказать ему правду. Через десять дней Реми ждёт меня, активную болельщицу, на его первый дружеский матч. Хоккеем он увлёкся всего год назад и теперь болен им. А я поддержу любое его начинание. И что уж скрывать – я рада этой небольшой отсрочке разговора.

– Может, останешься на Рождество? – Тимур выдёргивает меня из воспоминаний.

– О, нет, с меня достаточно одного весёлого Рождества.

– Ты вообще-то христианка, не забыла? Наш праздник седьмого.

– Схожу в храм.

– Мендель приедет и очень расстроится, что не застал тебя.

– В качестве привета я оставлю его снежного тёзку. А если серьёзно, Тимур, то мне срочно надо домой. У меня «Крепость» готова к новоселью, салон на стадии открытия и ещё не все долги оплачены…

Запыхавшийся Пётр ворвался в здание аэропорта в тот момент, когда уже подходила моя очередь на регистрацию.

– Птичка моя, и ты собиралась улететь, не повидавшись со мной? – он раскрылил свои объятия, и вид при этом имел очень оскорблённый. – Ты совершенно перестала нуждаться в моей помощи и моих бесценных советах. Неужели этот молодой пончик лучше меня?

– Лучше тебя никого нет, Петечка. Просто Одиссей оказался не настолько загруженным и популярным, как ты, – я немного лукавлю и крепко обнимаю адвоката за шею.

– Без тебя моя жизнь потеряла краски, даже женщины перестали радовать, – бессовестно врёт этот бабник, но мне всё равно приятно, потому что его привязанность ко мне искренняя и тёплая. – Останься, Диан, ведь послезавтра Рождество.

– Поэтому, Петь, я спешу к себе домой, чтобы в рождественскую ночь загадать желание под ёлочкой. Надеюсь, сбудется!..

Айсген – Париж

Декабрь – 2008

Я просыпаюсь злая, как собака. Кутаюсь в одеяло и бегу закрывать окно. На улице снега намело, как в сибирской деревне. Никто не чистит, тоже мне – цивилизация! Хотя снег для Айсгена – явление очень редкое. Похоже, мне невероятно повезло… Послезавтра Рождество, а мне хочется голову задрать и громко протяжно завыть.

Где же ты, чёртов Странник? Неужели опять?.. Неужели не сбудется?..

Когда спустя час в дверь входит Странник, я не несусь к нему с радостным воплем и не плачу от облегчения. Мои губы беззвучно шепчут «сбылось», и в этот момент я люто его ненавижу. Наверное, даже сильнее, чем Демона. На счёт того я никогда не обольщалась и была всегда готова к засаде.

Странник оказался страшнее – он усыпил мою бдительность, заставил ему поверить и довериться, заставил почувствовать себя нужной… И он запросто слил меня, чтобы не идти в конфронтацию с Демоном. Могу ли я осуждать его за это? Конечно – да!

– Ты как будто мне не рада, принцесса? – Прищуренный взгляд, кривая ухмылка, борзая интонация. Не хватает вмятины от лопаты промеж глаз.

– А ты как будто удивлён, Странник? – я не намерена любезничать с этим предателем. – На самом деле я рада твоему появлению. Надеюсь, это знак, что в моей тухлой жизни грядут перемены?

– Так-то уж и тухлой?!. Ты показываешь хорошие результаты в школе, освоила новый язык, держишь себя в отличной физической форме… Тебя есть за что наградить. И Доминик на тебя ни разу не пожаловался. Это ли не показатель?

Ох, что-то тут не то… Я прямо нутром чувствую фальшь. С языком у меня действительно почти нет проблем. Учусь я старательно и даже с интересом, рассудив, что в моей непредсказуемой жизни всё пригодится. Физическая форма?.. За последние полгода я заметно окрепла – много танцую и регулярно посещаю тренажёрный зал. Но дефицит веса всё же присутствует, ведь с Андре мы не только танцуем… А секс у нас с ним, как на соревнованиях.

Доминик… Да ему и не на что жаловаться – я веду себя, как примерная девочка. На тренировки бегаю в студию танца, организованную моим Андре… И там мы успешно совмещаем приятное с полезным. Андре и номер в отеле снял через один от моего, где мы проводим не менее трёх ночей в неделю. Подозревает ли об этом Ник? Скорее всего да. И что с того? Что он может мне предъявить? Что я делаю это не с ним? Или что я в принципе это делаю? И то и другое смешно. К тому же, у нас с ним договор, заверенный моим шантажом.

– Что за награда, Странник? Это ведь не путёвка в Сибирь?

Он запрокидывает голову и начинает громко смеяться. Да нет – он ржёт, как конь.

– Ты была покладистой и прилежно училась, а значит, заслужила хороший отдых.

Мне не нравится ни его тон, ни взгляд. Что они придумали на этот раз?

– Мне не нужен отдых – я не устала. Я хочу к Реми! Могу даже работать на каникулах.

– Похвально, я подумаю над этим, – он растягивает слова и смотрит выжидающе, от чего моё сердце начинает громко колотиться о рёбра.

Я резко отворачиваюсь от него, чтобы удержать себя от порыва вцепиться ему в рожу. Я не хочу эти игры разума, не хочу бродить по минным шарадам. Я хочу домой – в замок. Хочу прижать к себе своего малыша, которого не видела почти полтора года. Я бы с ним на руках весь континент пешком протопала, на горы бы карабкалась, лишь бы не отняли. Мне больше не выдержать разлуки, и я боюсь услышать вердикт.