Незадолго до начала войны были упразднены экономические отделы НКВД, и на ОБХСС возложили новые обязанности. В сферу ответственности службы отныне входили валютчики и контрабандисты. Штаты увеличились почти на треть. Но война смешала карты. Сотни сотрудников ушли на фронт. Агентурную сеть, которой в ОБХСС по праву гордились, в годы войны приходилось создавать почти с нуля. Многие ушли на фронт, погибли, выбыли из активной жизни по ранению, наконец, эвакуировались вместе с предприятиями…
22 июня 1941 года жизнь в Советском Союзе на четыре года разделилась на два измерения: фронт и тыл. И фронт, и тыл отдавали все силы для Победы. Одной из главных задач тыла было сохранение правопорядка. Каждое хозяйственное преступление воспринималось как удар по сражающейся армии. Борьба с валютными спекуляциями стала одним из важных направлений работы тоже именно в годы войны: в тридцатые «валютчик» в СССР был фигурой сравнительно редкой, почти экзотической. А в годы войны расклад изменился…
Всю войну Москва оставалась самым надежным тылом Красной армии. Даже в положении прифронтового города, в ноябре и декабре 1941-го столица трудилась, давала продукцию, необходимую для армии и флота. Преступность в столь экстремальных условиях создавала серьезную угрозу для работы… «Экономическая милиция» делала всё для того, чтобы предприятия давали продукцию армии и тылу честно бесперебойно.
Суть всенародного подвига выражена в известной формуле: «Всё для фронта, всё для Победы». И от работы ОБХСС, без преувеличений, зависело многое. Прежде всего – доверие общества к государству. В военные годы, когда паника смерти подобна, это особенно важно. Особенно трудной была первая военная осень: враг рвался к Москве, продуктов – в обрез, а трудиться приходилось без передышки. Мало сказать, что в те дни на счету была каждая копейка, каждая буханка хлеба, каждая бутылка масла… От всего этого в те дни во многом зависела судьба миллионов людей и судьба великой державы. И к расхитителям в те дни относились без снисхождения. Законы военного времени суровы. Постановлением ГКО от 3 марта 1942 года за хищение (воровство) в военное время оружия, боеприпасов, продовольствия, обмундирования и снаряжения устанавливалась высшая мера наказания – расстрел с конфискацией имущества преступника. Строже стала и внутренняя дисциплина в Отделе. О размеренном стиле работы пришлось забыть. По приказу наркома органы БХСС были обязаны проводить оперативно-розыскные мероприятия в течение десяти суток после получения первой информации о хищении. Десять суток на всё про всё. На войне как на войне… А ведь операции на «экономическом фронте», как правило, требуют долгой подготовки и длительных маневров. При этом остро не хватало людей. Не только осведомителей, но и кадровых сотрудников. Скольких забрала война… С 1939 года московский отдел БХСС возглавлял Эммануил Семенович Вейсман. В 1942-м ему на смену пришел Дмитрий Кириллович Каверзнев. Именно им вы во многом обязаны тем, что в годы войны Служба выстояла и прошла проверку на прочность.
Каждому приходилось работать за пятерых. И рисковать, и недосыпать, и мыслить – тоже за пятерых. На первый взгляд борьба с расхитителями, взяточниками и мошенниками на фоне великих сражений выглядит как нечто малозначительное. В учебниках истории мы читаем о боевых операциях Красной Армии, а не об оперативных разработках «экономической милиции». И награды в ОБХСС в те годы были, конечно, скромнее, чем на фронте… Но без тыла нет боеспособной армии. А тыл – это прежде всего экономика. И с экономической преступностью нужно было бороться сверхпрофессионально. С одной стороны – малыми силами, с другой – в условиях разгула преступности. Тут действовала неумолимая логика: товарный голод подпитывал хозяйственную преступность…
Новыми расхожими местами массовых хищений стали больницы и госпитали, даже самые скромные. Ценность продовольствия возрастала, а там было, чем поживиться. По той же причине особо важными объектами для ОБХСС стали хлебозаводы. На всех предприятиях открывались так называемые ОРСы – отделы рабочего снабжения. Там тоже не обходилось без хищений. Государство старалось помочь дополнительным питанием и медикаментами тем, кто особо в этом нуждался: раненым, изможденным. У станков в те годы работали и дети, и старики. Их нужно было подкармливать через ОРСы. А тех, кто превращал фонды ОРСов в средство личного обогащения, ожидало суровое наказание. Но сперва их следовало разоблачить, уличить… Для сотрудников московского отдела БХСС проверки больниц и ОРСов вошли в постоянную повестку дня.
Война резко обесценила деньги. Мошенники, сумевшие обогатиться, стремились превратить их в золото и драгоценные изделия. Поэтому в самом начале войны заметно активизировалась деятельность спекулянтов-валютчиков. Спекуляция золотом принимала опасные размеры. Рубль девальвировался, а золото и валюта дорожали. Стоимость десятирублевой монеты царской чеканки на «черной бирже» с 300–500 рублей довоенного времени возросла годы войны до 2500–3000 рублей. Постоянный поток валюты шел из Ирана, где стояли части Красной армии…
Другой «фронт работ» был связан с самыми элементарными товарами. Cоль, спички, горючее (особенно – незаменимый в тогдашних условиях керосин) – это необходимо в любые времена. Но в годы войны их ценность неимоверно возрастает. Ведь это стратегически важные продукты для армии. И – вопрос жизни и смерти для тружеников тыла. Неимоверно выросла ценность продуктов, а значит, повысились соблазны для потенциальных мошенников. Если бы им удалось почувствовать себя хозяевами положения – тыл мог бы рухнуть. Нужно было с особой бдительностью отслеживать работу складов, магазинов, вокзалов, сберкасс, рынков… Не только расследовать преступления, но и предотвращать их регулярными внезапными проверками. Обычная практика – проверка продовольственного склада. Но в военных условиях всё острее. Нет ли растраты или подмены товара? Армия должна была получить всё, что положено, вплоть до грамма крупы. И москвичи не должны были остаться без пайка. Продукты по талонам – вынужденная мера, но и ее реализацию непросто обеспечить, чтобы сходились концы с концами, чтобы никто не остался обделенным.
Особой заботой оперативников ОБХСС стали в годы войны злоупотребления с карточками. Мошенники пытались повторно отоваривать талоны, торговали поддельными карточками, придумывали схемы по отовариванию «своих» людей… Приходилось каждый месяц вводить новую цветовую гамму карточек. Эта мера затрудняла жизнь изготовителям фальшивок, но теневые дельцы научились приспосабливаться к маневрам государства. Так, сотрудники ОБХСС уже к весне 1942 года выявили несколько подпольных типографий, изготовляющих фальшивые карточки на хлеб и другие продукты.
Но самое громкое дело 1941 года связано не с хлебом насущным и даже не с изготовлением фальшивых купюр или продовольственных талонов. Это – «банковское дело». Коммерческих банков в современном понимании в те годы в СССР не водилось. Но к началу сороковых в быт советского человека прочно вошли сберкассы – социалистический аналог банковской системы. Их сеть охватила всю страну, а в особенности – крупные промышленные города, и в первую очередь – разросшуюся Москву. В первые дни Великой Отечественной были введены ограничения на выдачу вкладов. Цены росли – в особенности на черном рынке, а граждане не могли в полной мере воспользоваться своими трудовыми сбережениями. И все-таки люди приходили в сберкассы, открывали новые вклады… Многие видели в этом патриотический гражданский долг. Армия и военная промышленность нуждались в средствах, в наркоматах – без преувеличений! – каждая копейка была на карандаше.
Осенью 1941-го каждый день тысячи героев отдавали жизни на фронте, защищая Родину… Но граждане с криминальными наклонностями использовали военную неразбериху в своих интересах. Задача милиции проста и сложна – оперативно пресекать те махинации, которые наносят самый сильный ущерб государству и обществу.
И вот то в одной, то в другой московской сберкассе стали исчезать заметные денежные суммы… Расхитители по подложным документам снимали деньги со вкладов. Сумма хищений вырисовывалась по тем временам весьма впечатляющая – три с половиной миллиона рублей. В преступной цепочке были задействованы сотрудники сберкасс на уровне «руководства среднего звена». По существу, воровали у вкладчиков.
