Михасевич встрепенулся, словно решившись на какой-то поступок и продолжил:
– Весь процесс меня все спрашивали «зачем». Допытывались про мотивацию.… Так вот и слушайте. Следствие мои дела называет эпизодами. Забавно: всю непознаваемость великой жизни пытаться понять через локальные эпизоды. Но сейчас мне нравится это слово. Эпизоды.… Я буду так и называть важные события в моей жизни.
Мне было 16 лет. Меня часто называли хорошим мальчиком, только я не хотел быть хорошим. Но я не хотел быть и плохим! Ни хорошим, ни плохим. Я просто хотел быть! На лестничной площадке, дверь напротив нас, жил Гена, сын Людмилы Прокофьевны. Он был старше меня лет на семь, кажется. Жили они вдвоем, отец его сбежал раньше…. Работал изредка, то здесь, то там. Везде его выгоняли. Конченый наркоман. Жил за счет матери. Людмила Прокофьевна, вы помните, как ночевали в подъезде, а потом у нас? Вот вы здесь, я вижу вас. Мне было тогда вас жалко до остроты. Он издевался над вами. Но не только…. Моя жизнь была не лучше. Он не давал мне проходу. Особенно когда под кайфом. Он встречал меня и начинал говорить. Это был поток слов. В агрессивной манере, ничего особенно не понимая, он психологически буквально уничтожал меня. Страх встречи с ним не отпускал меня никогда. Под кайфом он ломился к нам в квартиру. Ему все время что-то было надо. Мне с мамой сдержать его было трудно. Вы понимаете. Вы все знаете каково это… Я его очень боялся. До дрожи в коленках. Каждый раз когда выходил из квартиры, смотрел в глазок, прислушивался – чтобы случайно не встретиться с ним. Но эти случайности становились все чаще….
Вы помните ураган «Святой Иуда»? Он из Европы пришел. В октябре 2013 года. Я забыть не могу. Кажется, был вторник. Тогда я решил – нет, это не точная фраза – ничего я не решал – у меня не было такой задачи: а вот сейчас пойду и убью его. Нет, это как-то не так. Я действовал машинально. Словно решение было уже предопределено за меня. Начинало темнеть. Я знал его маршрут, и время когда он возвращался со своей работы, откуда его еще не успели выгнать. Пошел ему навстречу без ясной цели. Очень волновался, меня всего трясло. На моем лбу, казалось, пота было больше, чем дождя.… Помню, холодная одежда прилипла ко всему телу и сковывала движения. Меня колотило от холода. Я стоял и ждал в самом узком месте. Тропинка. Справа гаражи, слева обрывчик в нашу речку. А она в тот вечер превратилась в бешеный грязный поток. Я смотрел на дурную воду, и мне казалось, что этот поток уносит всю злобу, всю ненависть мою к этому человеку. А когда он появился, я был уже абсолютно мокрым и самым парадоксальным образом спокойным. Без всяких колебаний я сделал шаг навстречу и с силой, но скорее равнодушно, чем с каким-нибудь волнением, что удивило тогда меня самого, толкнул его. Мыслей не было. Я был по другую сторону реальности…
Он поскользнулся на глиняном склоне и быстро скатился в поток. Там и исчез. И я ничего не чувствовал, о чем вы можете сейчас подумать. Ни волнения, ни тем более, это ваше угрызение совести. Да нет! Я вернулся домой, переоделся, поцеловал мать и лег спать. Думал только об одном: как бы не заболеть от охлаждения. А утром проснулся бодрым и спокойным. В мире наступил порядок! Я знал, что теперь этот человек не будет создавать агрессивного хаоса ни в моей жизни, ни в жизни моей мамы. Я уж не говорю про жизнь его мамы и вообще, других людей… Он был врагом моим и общества, и я его убрал. Как на войне – солдаты стреляют по врагам из окопов и не думают о морали. Главное выжить самому. Через некоторое время нашли его тело и объявили жертвой урагана. И быстро забыли. Людмила Прокофьевна вскоре вышла замуж. Вы счастливы теперь? Я помню как вы страдали тогда когда вытащили его тело из реки. Вам было больно. Но разве не через боль рождается новый мир. Вы вышли замуж за доброго человека. Я знаю, вы довольны. А помните, как вы безнадежно плакали, когда этот конченый наркоша, агрессивный идиот, вышвырнул вас однажды в коридор и никто не был в силах вам помочь? Поблагодарите судьбу, что так все вышло….
В зале возникла суета, шум – профессор Савельев пробирался к выходу. Михасевич обратился к нему:
– Профессор, вы уходите? Почему? Вы и так все знаете? Ну конечно, вы ведь видели мои мозги изнутри! Поля, подполя.… А вы покажите свои мозги. Они ведь у вас не менее странные, чем мои. Покажите мозги нашего судьи. Покажите мозги наших добропорядочных сограждан. Давайте сравним.… Нет? Профессор, куда же вы? Вы уходите от дискуссии. Почему? Вы боитесь какого-то убийцы? Какой же вы ученый? Вы замкнулись в своих лабораториях, создаете там различные технологии, вы конструируете новую реальность, а настоящий мир боитесь – он по-клоунски обратился к судье с иронической усмешкой – прошу зафиксировать в протокол, эксперт по мозгам профессор Савельев сбежал с судебного заседания. Он более опасен для общества, чем я, черт побери! Чует мое сердце, что когда-нибудь он окажется на моем месте.
В зале поднялся невероятный шум.
Судья стукнул судейским молотком по столу, и никогда еще удар деревянным молотком не звучал так встревоженно звонко, встал и как мог громко сказал:
– Всем успокоиться. Успокоиться, я сказал. В зале – тишина. Давайте вместе с вами спокойно дослушаем рассказ до конца, раз уж мы здесь собрались – Он сел, посмотрел с удивлением на свой молоток, словно видел его в первый раз, и уже тихо, как бы самому себе добавил – и дали слово этому мерзавцу.
Окончательно шум не стих и подсудимому пришлось напрячь голос.
– Вы думаете, я человек без чувств! Этакое бесчувственное животное! Это не так, только мои эмоции другого уровня.… В одной книге, давно, я прочитал: «Тот, кто превращается в животное, избавляется от боли быть человеком». Я долго и мучительно думал над этой фразой. И сделал для себя заключение. Это неправда. Никто в животное не превращается. Наоборот – безумие это сознание человека другого более высокого уровня… Сократ говорил: безумие, которое приходит словно дар небесный, канал через который мы принимаем наши величайшие благословения…
Он вытер рукавом рубашки пот со лба и продолжил:
– Все просто! Надо только осознать безумие как предначертание своей судьбы. Хотите, я вам другой эпизод расскажу? Конечно, хотите! Вы же не можете жить без этих кровавых историй, в которых кощунственный злодей цинично расправляется со своей жертвой! Вам нужны эти сильные переживания, эти эмоции. Без трагедий человек жить не может. Но, кто на самом деле жертва, а кто злодей? Вы даже не догадываетесь, что есть разные точки зрения! – На его лице искрой сверкнула сардоническая усмешка – жертва, злодей, искренность, правда, ложь.…Игра слов.… Как некрасиво однажды солгали: «Вначале было слово». Да нет же! Вначале была боль, как при рождении любого из нас. Потом появилось слово, чтобы заглушить боль бытия. Обезболивание туманит разум и вот уже вместо истинного понимания природы вещей, мазохистское упоение от плетения кружев из слов. Слова не имеют власти над добром и злом. Вероятно, слова должны были стоять на границе добра и зла, как пограничники, но они – когда-то живые, превратились в каменных истуканов. Их можно как угодно переставлять…
Евгения Полянская – вы тоже здесь! Из любопытства, я думаю. Вы мне очень нравились когда-то! Я хотел сделать вас счастливой. Вы не догадывались. Вы меня даже не замечали. Много лет назад. Как время летит, да? Вы были молоды, и вам было невыносимо тяжело. Одной молодой, красивой с большими надеждами, и с ребенком – полным инвалидом. Маленький даун стал огромной проблемой. Вы не знали, как жить. Муж ушел, родственников нет. Но вдруг, несчастный случай изменил вашу судьбу. На заднем дворе дома, когда ваш сын, ваша любовь и ваше проклятие, оказался на короткое время один, вдруг в руки ему попал заостренный кусок арматуры. Он проткнул им себя. Случайно, тогда признали. Вы сильно горевали, но быстро вышли замуж. Родили здорового ребенка. Вы счастливы, я знаю. Не со мной, но – я не в обиде. Судьба моя – одиночество. Сегодня скажу вам – это я был тогда той случайностью, которая изменила вашу жизнь к лучшему.
